Уже при подготовке этого материала к печати нам неожиданно пришло на ум, что лучшей характеристикой для очередного гостя редакции является слово «свидетель». Владимир Степанович Русак, человек непростой судьбы, относится к людям, которые в сложное для Церкви время оказались готовыми до конца отстаивать свои принципы. Выпускник Московской Духовной Академии, Владимир Русак долгое время работал в Журнале Московской Патриархии—единственном тогда в СССР церковном печатном органе. Долгое время им собирались материалы, обреченные никогда не быть опубликованными в то время. Они проливают свет на истинное положение Православной Церкви в советском государстве. Не желая оставаться равнодушным, Владимир Русак начинает работу над книгой, получившей название «Свидетельство обвинения». Это огромный по объему труд, проливающий свет на историю Церкви в России после 1917 года. За работу над книгой в 1980 г. он был уволен с работы и сослан в Витебск. Здесь в 1983 г. Владимир Русак пишет свое скандальное обращение к Всемирному совету Церквей, получившее широкий резонанс на Западе и повлекшее за собой тюремное заключение для его автора. После выхода из тюрьмы он некоторое время жил за рубежом, преподавал в семинарии в Джорданвилле. Сегодня В.С. Русак живет в Москве. По благословению Высокопреосвященнейшего Филарета, митрополита Минского и Слуцкого, им был прочитан курс лекций по истории Русской Православной Церкви за границей для студентов МинДА. Воспользовавшись пребыванием Владимира Степановича в стенах Жировичской обители, мы задали ему несколько вопросов.

—Владимир Степанович, Вам выпала возможность в разные периоды видеть положение Русской Православной Церкви, что называется, с разных точек зрения. Вам хорошо знакомо положение Православия за рубежом. Какие изменения, произошедшие там в последние годы, Вы могли бы отметить?

—У меня складывается впечатление, что последнее десятилетие зарубежная Церковь использовала совсем не как тот мудрый человек из притчи, который умножал свой талант. После 1990 года, когда, казалось бы, появился замечательный шанс исправить семидесятилетнее противостояние двух частей, по сути дела, одной и той же Церкви, мы этот шанс не использовали. Тяжело осознавать это. Более того—по моему мнению, непонимание стало даже больше, чем в годы существования СССР. Я жил за рубежом, видел ситуацию в среде верующих и считаю ее ненормальной. Ведь, по сути, это церковная гражданская война. Мне известны случаи, когда отец с сыном отказываются общаться друг с другом на почве разделения Церкви. Это нельзя воспринимать спокойно.

—Что Вы можете сказать о позиции иерархов Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви за границей по поводу сближения?

—Что касается Московской Патриархии, то мне не известно ни одного факта, говорящего о том, что кто—то против сближения. С противоположной стороны также существуют иерархи, очень разумно подходящие к этому вопросу. Это, в частности, архиепископ Сиракузский Лавр, епископ Иларион. В Америке есть целые организации, не только хотящие, но и требующие реальных шагов в этом вопросе. Но одно с уверенностью могу сказать—пока митрополит Виталий возглавляет зарубежную Церковь, изменений не будет, настолько твердая у него позиция в этом вопросе.

—Вы были преподавателем в семинарии в Джорданвилле, сейчас работаете с нашими студентами. Есть ли разница между американскими и белорусскими семинаристами?

—Скажу о том, что меня по настоящему удивило. Это то, что Беларусь имеет свои Духовные школы. То, о чем в мое время нельзя было мечтать даже в самом радужном сне, стало реальностью. Между прочим, Беларусь, как вы знаете, была одной из самых атеистичных республик Советского Союза. Если просмотреть атеистическую литературу того периода—большинство издано в Минске. Поэтому то, что я увидел—полнокровная семинария, первые шаги академии—поражает. Я посмотрел в читальном зале названия кандидатских работ и почувствовал, что это нормальный, серьезный уровень. За одиннадцать лет с нуля подняться до этого уровня—не шутка. Если так пойдет дальше, у вас будет очень серьезная Академия. Но, как правило, это дело не одного десятилетия и даже столетия. Должно смениться не одно поколение, прежде чем начатое даст плоды. Что же касается богословского образования за рубежом, то отличие есть и достаточно существенное. Здесь дело продвигается как бы снизу вверх, а если приплюсовать надежду, что будет еще лучше, получается рывок. Там, к сожалению, ситуация обратная. Начинали они с кадрами очень высокими. Первые десятилетия уровень преподавания был очень высоким, но постепенно старые профессора уходили, а замены не было. Поэтому можно даже говорить о стагнации. Но в Джорданвилле есть одно хорошее для семинарии качество—там учатся студенты со всех концов земного шара. Семинария расположена при монастыре, и это очень хорошо. Для вашей семинарии это тоже большой плюс. С одной стороны плохо, что Жировичи расположены далеко от центра, ведь воспользоваться той же библиотекой—целая проблема. А с другой стороны, что будет, если поселить семинаристов на площади Свободы в Минске? Такая же ситуация и в Джорданвилле. Конечно, ограничены контакты, но в дисциплинарном, нравственном плане больше собранности. Ребята там очень хорошие, особенно австралийцы. В Австралии много выходцев из России, эмигрировавших через Китай. Там больше сохранилась религиозная культура, то, что было вывезено из России. Конечно, трудно обобщать. Но в целом, региональные особенности играют роль. Студенты там трудятся, выполняют послушания, но, как ни странно, имея под руками все необходимое типографское оборудование, все машины, даже для изготовления жестких переплетов, не выпускают своего журнала. Так что, по моему мнению, американцам есть чему поучиться у вас и это может дать прекрасный повод к вашему сотрудничеству.

—Владимир Степанович, разрешите задать Вам личный вопрос. Вам довелось испытать тяготы тюремного заключения. Что сохраняет человека в самых тяжелых условиях, позволяет остаться свободным во Христе? Что помогло Вам пережить все ужасы неволи?

—Для меня эти ужасы были особенно страшными, ведь я не отличаюсь ни физической силой, ни выносливостью. Никогда не отличался праведностью, но ведь Господь помогает и грешникам, так что… У меня получилось так—надежды на то, что я выйду на волю живым, честно говоря, не было. По всем человеческим меркам я должен был там через некоторое время умереть. Но была молитва, коротенькая фраза, которую я повторял: «Господи, если это дело Божие, помоги мне, если нет, разрушь его, как можно быстрей, чтобы мне не терпеть все это». И вот я с этой молитвой ходил, повторял постоянно, а ситуации со мной случались такие, что, казалось—все, сил больше нет, сейчас упаду и умру. Девятнадцать суток подряд в карцере. Можно было только стоять. Ни спать, ни есть. Раз в сутки—кружка баланды, кусок хлеба. Спать нельзя, страшный холод, никаких вещей, только белье. Койка была прибита к стене и обита металлическими полосами, концы которых выходили на улицу. Представьте—к ней приблизиться было нельзя! Мечтой было дотянуться до лампочки, согреть руки. Терял сознание, падал, кровь текла, приходил в себя от холода, снова падал. Я думал, что умру, но как-то выжил. Молитва помогла, и видимо, моя книга оказалась делом все-таки Божьим, потому что через несколько лет начали публиковать то, что по сравнению с моими писаниями несравненно глубже и полнее. Так Господь помог мне выжить.

—В сегодняшней беседе мы затронули вопрос о положении православной прессы. Подводя итог вышесказанному, хочется спросить: какой Вам, опытному журналисту, видится ситуация в сегодняшних церковных изданиях?

—Очень печальным и очень опасным является одно обстоятельство—ни в России, ни в Белоруссии нет духовной цензуры как таковой. Пусть демократы и либералы как угодно плюются в адрес этого слова и этого института, но в духовной публицистике обязана быть духовная цензура. Ведь получается, что каждая вторая, если не больше, книга или газета печатает материал без малейшего участия тех организаций и людей, которые имеют право на оценку описываемых событий! Ваш журнал издается в благоприятных условиях, являясь органом семинарии. То есть этот журнал конечно, подконтролен семинарскому начальству. А вот представьте себе совершенно «левые» книги и журналы. Таких изданий множество и они, я не сомневаюсь, содержат в себе отклонения от православного учения. Когда такую литературу читают люди не подготовленные, они легко могут усвоить ее содержимое во всей полноте, со всеми отклонениями. К сожалению, причиной таких явлений часто бывает низкий уровень собственно церковных изданий. У меня самые искренние и сильные пожелания, чтобы ваш журнал не относился к числу низкопробной, «желтой» прессы, чтобы уровень его возрос и журнал становился толще и еще убедительнее. Используйте любую возможность свидетельства.

—Благодарим Вас за пожелания. Желаем помощи Божией во всех Ваших трудах!

 В разговоре участвовали 
Павел Бубнов, студент МинДА, Виктор Попов и 
диакон Павел Сердюк—студенты МинДС.