«Да приидет Царствие Твое»,—просим мы в молитве Господней и подтверждаем серьезность этой просьбы словами Символа Веры: «Ожидаю жизни будущего века. Аминь». Чего мы ждем? Чем наполнено это ожидание? Как нам узнать хоть что-нибудь об этой жизни будущего века, существование которой мы утверждаем словом «Аминь»—«верно, истинно!»?

Церковь созидается и самореализуется в богослужении, в первую очередь, в таинстве Евхаристии, в Божественной литургии. Церковь—это не посредник между Богом и человеком, это простое и ясное явление самого Царства Христова, Самого Христа каждому человеку. Именно те, кто говорил, что «я верю в душе, церковь мне не нужна» и придумывали, и создавали человеческие «технологии» ожидания Христа, сами назначали даты и места Второго Пришествия Христова.

После того, как Иисус Христос вознесся на небо, покинул этот мир, христиане живут ожиданием Его Второго Пришествия. Всем нам в своей жизни нередко приходится чего-либо ждать: приема у врача, очереди на почте, в магазине. Но когда мы видим, как продвигается и приближается наша очередь, нам легче ждать, и уже не так томительно тянутся минуты.

Любое наше ожидание мы стараемся наполнить хоть каким-то свидетельством, знаком, символом ожидаемого события. Что же помогает нам ожидать Второго Пришествия Иисуса Христа, о времени которого нам совершенно ничего не известно?

Церковь созидается и самореализуется в богослужении, в первую очередь, в таинстве Евхаристии, в Божественной литургии. Церковь—это не посредник между Богом и человеком, это простое и ясное явление самого Царства Христова, Самого Христа каждому человеку. Именно те, кто говорил, что «я верю в душе, церковь мне не нужна» и придумывали, и создавали человеческие «технологии» ожидания Христа, сами назначали даты и места Второго Пришествия Христова.

Небо на земле

«Мы не знали, где были—на небе или на земле!»—сказали язычники—послы князя Владимира—о православном богослужении в Константинопольском храме Софии. Этим свидетельством они выразили нечто очень важное: церковное богослужение—это начало Царства Небесного на земле, начало жизни будущего века. Однако было ли удивление послов лишь эстетическим, или же они увидели нечто большее за внешним великолепием богослужения?

На этот вопрос каждый из нас в состоянии ответить сам, побывав на православном богослужении. Конечно, здесь имеет значение не физическое присутствие, а то, что можно назвать внимательным участием, когда мы всем существом своим, во-первых, внимаем (т.е. внимательны) к каждому слову и движению, а, во-вторых, понимаем все, что происходит в храме.

Богослужение—это общение с Богом. Общение с Богом—главное содержание жизни христианина. Значит, богослужение—главное содержание жизни христианина. Центр богослужебной жизни Церкви—литургия, таинство Евхаристии—приобщения Тела и Крови Христовых. В этом таинстве Иисус Христос вселяется в каждого причастника и объединяет Собой всех причащающихся, делая христиан единой Церковью, которая есть Его Тело. Царство Христа явится во всей своей славе в момент Его Второго Пришествия. Именно поэтому оно—жизнь будущего века, царство будущего. Но в Церкви, в церковном богослужении оно является уже сейчас и мы—христиане-участники богослужения—являемся свидетелями этого явления. Литургия—это и воспоминание Пришествия, Распятия и Воскресения Христа, это и второе явление Христа во славе.

«Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков»,—произносит священник, начиная литургию и этим свидетельствует, что все, что сейчас будет происходить,—это и есть восхождение в Царство Христово, предначатие жизни будущего века. Именно в таинстве Евхаристии Церковь—собрание христиан —становится Церковью—Телом Христа и Царством Христа. На литургии все мы действительно на небе. Впрочем, «что мне до неба,—писал святитель Иоанн Златоуст,—когда я созерцаю Владыку неба, когда сам становлюсь небом?». В жизни будущего века нет времени, пространства, но литургия оканчивается, и мы, взглянув на часы, выходим из храма и вновь включаемся в обычную суету. Земная Церковь живет в земном времени, и богослужение совершается на земле, по расписанию, в точно определенный час по земному времени. При этом Церковь земная, живя во времени, обнимает его и освящает, преображает грешное время в вечность.

Земное небесное время

Ожидание пришествия Христа преобразило и наполнило смыслом богослужебное время Церкви, совершенно по-особенному организовало его.

Воскресенье—не просто день Господень (именно так называется воскресенье во многих европейских языках: «кириаки»—по-гречески, dimanche—по-французски, domenica—по-испански и т.д.), но явление в нашем падшем, разбитом времени первого дня нового творения, дня восхождения Церкви в невечерний день Царства Божьего. Каждая неделя церковного года начинается в воскресенье—для Церкви это первый день и в богословском смысле, и в техническом, богослужебном. Именно с воскресенья начинается отсчет каждой новой седмицы по Пятидесятнице, именно с воскресного богослужения (в субботу вечером) начинается исполнение песнопений очередного гласа (о системе осмогласия читайте в «Ступенях» № 1 (21) 2006 г.).

В Ветхом Завете счет времени определялся цифрой семь. Бог сотворил мир в шесть дней и «благословил день седьмой и освятил его…» (Быт. 1, 25). Празднование седьмого дня—субботы—было вхождением в красоту и полноту мира Божьего, в наслаждение покоем Божиим, участием в «субботней радости», в Божественном покое, в причастии творению Божиему. Но мир оказался миром падшим, подчиненным греху. Седьмодневное время стало временем отпадения от Бога. И поэтому Ветхий Завет в пророческих писаниях уже живет ожиданием «дня Господня»—исполнения Богом обещанного спасения. Этот «день Господень» называют и днем первым, и днем восьмым. Первым—потому что с него начинается время нового творения, восьмым—потому что новое время уже вне падшего земного времени, зараженного грехом. И вот этот день первый и день восьмой и стал в Церкви основой всей литургической жизни, ее эсхатологической сущностью. День Воскресения Господа вечен, он, «невечерний», стал днем Церкви, источником ее жизни. Церковь пребывает в мире сем для свидетельства о совершившемся спасении и о Царствии Божием. Церковь живет в старом времени падшего мира. Но живет она в нем, а не им, не в подчинении ему. Каждую неделю—в первый день после субботы—ей заповедано выходить из этого старого мира и восходить в Царство Божие, о котором она свидетельствует в мире сем. Совершая Евхаристию, Церковь знает этот день как восьмой и в нем приобщается Царству Божиему. В Церкви время есть ожидание. Но это ожидание все время исполняется. Вся жизнь Церкви, ее богослужение, особенно таинство Евхаристии есть предвосхищение этой последней победы. Церковь опытно знает, что она ожидает и в это время преображается и освобождается из плена греха.

Пасха в церковном году для нас совершенно исключительное время. Помимо явления воскресшего Христа и наполнения всей Церкви светом Воскресения, Пасха обращена ко Второму Пришествию Спасителя, к грядущему Царству Божию и к спасению мира: «О Пасха, велия и священнейшая, Христе! О Мудросте, и Слове Божией, и Сило! подавай нам истее Тебе причащатися в невечернем дни Царствия Твоего». Наступает утро и в продолжении пятидесяти дней после Пасхи нам заповедано праздновать эту радость и лично, и церковно, и литургически. В особое время года «мы празднуем также,—пишет святитель Афанасий Великий,—святые дни Пятидесятницы… указывая на грядущий век… Итак, прибавим семь святых недель Пятидесятницы, радуясь и славя Бога за то, что Он заранее этими днями явил нам радость и вечный покой, уготованные на небе нам и верующим истинно во Христа Иисуса, Господа нашего…». Вот уже земное богослужебное время являет нам небесную радость, радость жизни будущего века.

Опять же, и в богословском, и в технически богослужебном смысле Церковь уже две тысячи лет живет «по (т.е. после) Пятидесятнице». В день еврейской Пятидесятницы (память дарования Богом Моисеева законодательства на Синае) Святой Дух сошел на апостолов в Сионской горнице, и этим действием Божиим возникла христианская Церковь. Открыв любой церковный календарь, мы увидим, что информация о каждом воскресенье в календаре начинается записью: «Седмица n-я по Пятидесятнице».

Да приидет Царствие Твое

Могут ли христиане просить об этом? Познавая его отчасти, мы еще больше желаем принять его целиком. Мы ждем, зная, что оно приближается.

 П. В. Бубнов, кандидат богословия