При Благовещенском женском монастыре г. Слонима действует Духовное Училище, в котором есть иконописное отделение. Инокиня Анфиса, одна из его преподавательниц, согласилась дать интервью нашему журналу, чтобы рассказать о том, как проходит обучение будущих создателей священных образов.

—Расскажите, пожалуйста, как складывался Ваш творческий путь?

—Сначала я закончила Бобруйское художественное училище и некоторое время работала художником-оформителем. Но работа не удовлетворяла меня хотелось чего-то большего. Когда я узнала, что в Слониме есть Духовное Училище, то все бросила и приехала. Поступила сюда и по окончании училища (уже во время практики) написала иконостас. В училище не хватало преподавателей, и ректор—Архиепископ Гурий—пригласил меня на работу. Я родилась в верующей семье, меня всегда привлекала духовная жизнь, и в 2004 году я приняла монашество.

—Каким образом осуществляется подготовка иконописцев?

—Поступить к нам можно после средней школы. Желательно, чтобы была какая-то база: училище или художественная школа. Абитуриентки знают, что поступить к нам очень сложно, поэтому они серьезно готовятся сами, ходят к репетиторам и т.п. В этом году к нам поступило только половина из всех желающих. Именно на иконописцев у нас самый большой конкурс. Есть у нас несколько человек после художественной Академии. Но и с высшим художественным образованием учиться нелегко—приходится переучиваться, так как в иконописи все не так, как в живописи.

Лучшая, на мой взгляд, иконописная школа—Московская, и мы стараемся на нее равняться. Один из наших преподавателей—выпускник этой школы, и благодаря этому мы имеем хорошие контакты с Троице-Сергиевой Лаврой.

За основу мы взяли копирование с образцов. Их, правда, у нас не так много как, например, в той же Московской школе. У нас нет больших возможностей ездить по монастырям, по музеям, но москвичи с радостью согласились поделиться с нами своими образцами.

Наши воспитанницы за три года обучения получают неплохую подготовку, но как дальше будет развиваться их мастерство, во многом зависит от них самих. Мы даем только основу, а иконописцы уже должны самостоятельно повышать свой профессиональный уровень.

—Во время обучения воспитанницы, наверное, не сразу пишут иконы?

—На первом курсе у нас изучается самое простое—доска и левкас. По запаху, по цвету, по структуре дерева иконописец должен суметь определить породу дерева. Преподается теория, и почти сразу параллельно начинается практика. Пишем минеральными пигментами. Техника, которой мы пользуемся, очень отличается от общепризнанной. Довольно сложно вначале освоить, как смешивать минералы, как накладывать краски. Воспитанницы наносят левкас не на доски, а на так называемые «таблетки» (тонкие листы ДВП). После нанесения левкаса сразу начинается копирование. Сначала самое простое: деревья, горы, палатки. Вообще, иконопись делится на доличное и личное письмо. При личном письме пишется лик (лицо)—это самое ответственное. К концу первого курса дается задание написать икону без лика.

Освоив доличное письмо, на втором курсе девушки начинают уже с личного: на большой «таблетке» пишется лик. Параллельно девушки учатся работать с сусальным золотом, использовать два способа его нанесения—полимент и лак. К концу второго курса дается несложное задание—икона с одним или двумя ликами (обычно это икона Спасителя или Богородицы).

На третьем курсе воспитанницы пишут уже более сложные, многоликовые иконы. К концу учебы необходимо написать икону двунадесятого праздника. Самое сложное задание—написание иконы сорока мучеников Севастийских.

—А можно писать что-то «свое», новое?

—«Свое» в иконописи запрещено. Например, иконография новопрославленных святых очень и очень сложная. Довольно часто за основу берут древнюю иконографию и просто вписывают лик. Иконография бывает разная. Существует русская школа, сейчас очень распространяется византийская. В Троице-Сергиевой Лавре есть иконописец, который работает в этом стиле. В Минском Свято-Елизаветинском монастыре только начинают писать в византийском стиле. Есть мнение, что новопрославленных святых лучше всего писать по византийской школе, так как получается более портретное сходство. Дело в том, что можно написать святого, соблюдая все каноны, но только по надписи можно будет понять, кто изображен, а можно написать так, что это будет уже не икона, а живопись. Византийская школа—это что-то среднее, и в ней лик больше похож на оригинал. Какое-то творчество еще допустимо при написании икон новопрославленных святых, но на иконе двунадесятого праздника уже нельзя что-либо придумывать.

—Каким талантами должен обладать иконописец, чтобы он не просто копировал, а сам написал что-либо, ранее никем не написанное, как, например, преподобный Андрей Рублев?

—Святостью. Икона в первую очередь предназначена для молитвы, и поэтому очень важно, чтобы сам иконописец молился, когда ее пишет. Иконописец должен не только знать теорию и иметь практический опыт. Бывают случаи, когда икона идеально написана, но смотришь на нее—и чувствуешь пустоту, холодность. Наверное, когда человек писал ее, то, как мастер, он сделал все по правилам, но не соблюл главного. Очень важно быть молитвенным человеком, то есть вести духовный образ жизни. Хотя сейчас образа и копируются, иконописец все равно должен подходить с душой к своей работе. Он должен знать, что пишет, понимать и переживать то событие, которое изображает. Очень важно, в каком расположении духа находится иконописец, когда начинает работать.

Новые иконы пишутся и в наше время. За каноничностью иконы следят опытные иконописцы и богословы. Например, икону «Собор новомучеников и исповедников Российских XX века» писали в Свято-Тихоновском Богословском институте. Естественно, что содержание иконы перепроверяли специалисты. Сейчас есть спорное мнение насчет иконы блаженной Матроны Московской, ведь эту святую пишут на иконах с закрытыми глазами. Вообще, на иконе изображается уже преображенный человек. Поэтому, можно встретить иконы, где матушка Матрона изображается с открытыми глазами. Но все-таки был принят первый вариант. На некоторых иконах новомучеников можно увидеть красноармейцев. Смущаться здесь не стоит. Преследовалась цель показать, что события происходили не во времена Диоклетиана, а в период советской власти. Изображение красноармейцев на иконе допустимо. А как иначе показать, что новомученика расстреляли?

—Заметили ли вы изменения в ваших иконах после того, как приняли монашество?

—Может, они и есть, но я, слава Богу, их не заметила. Вообще, это должен кто-то другой замечать, и очень опасно, когда после написания иконы смотришь на нее, и она тебе нравится. Еще одно из необходимых качеств, которым должен обладать иконописец—смирение. Хорошо, когда напишешь икону и, глядя на нее, думаешь: «Я вообще здесь ничего не делала, ничего не писала».

—Может ли иконописец писать то, что ему нравится, или же он вынужден писать то, что попросят?

—Приходится писать, что попросят. Но, вообще, очень часто то, что предлагают, совпадает с собственным желанием. Хотя бывает и такое, что душа совсем не лежит к написанию какой-нибудь иконы. Я, например, пишу одну икону уже два года.

—Раньше перед написанием иконы и во время работы соблюдали пост. Сохранилась ли такая традиция сейчас?

—Если придерживаться этого правила, то иконописцу придется поститься всю жизнь, потому что он постоянно в работе. Сейчас люди слабые, немощные. В наше время на такой пост не дают добро, за исключением какой-то серьезной работы. Как и всякое дело, начинать писать икону надо с молитвы. Есть специальная молитва иконописца. Также мы просим помощи у тех святых, которые сами писали образа. Это святой апостол и евангелист Лука, преподобный Алипий Печерский, преподобный Андрей Рублев.

—Как скопировать икону, когда она очень древняя, и на ней местами может отсутствовать изображение?

—Да, такое бывает. Здесь уже иконописец должен искать похожие работы, додумывать, что могло быть изображено. А еще—молиться, чтобы Господь вразумил.

—А что делать, если иконописец допустит ошибку при написании иконы или нарушит каноны?

—Пока икона окончательно не готова, ее еще можно переделать. Главное требование: следование образцу один к одному. Важно, чтобы при написании иконы не было привнесено ничего своего. Законченной икона считается, когда на ней уже есть надписание. В древности, например, не было чина освящения икон. Икона считалась законченной, когда делалось надписание. После этого она почиталась уже как образ.

—Обучают ли в Училище писать фрески?

—К сожалению, пока нет. Вообще, это планировалось, но пока нет возможности—нужны неоштукатуренные стены. У нас есть надежда: строится храм, и там можно будет попробовать. Для написания фресок нужно мастерство «высочайшего полета», потому что при любой ошибке, если она будет допущена, придется уже снимать штукатурку. Фреска—это письмо по сырой штукатурке, и максимальное время для ее написания—сутки. Писать надо быстро, без ошибок, и иконописцы полностью выкладываются. Поэтому, обычно стена штукатурится по частям.

—Сейчас очень много икон, созданных полиграфическим способом. Что Вы скажете по этому поводу?

—Мы пишем яичной темперой, как во время Андрея Рублева. Если посмотреть на его работы в Третьяковской галерее, то видно, что цвет остался тот же, то есть краски не выгорают, со временем не меняются, насыщенность и живость остаются. А полиграфия… Постоит иконочка пару лет на солнышке, и глядишь—она уже поблекла, а еще через пару лет там вообще ничего не видно. Если икона написана профессионально, т. е. соблюдены все технологии, то долгие годы она будет выглядеть как новая.

—Икону называют «Библией в красках». Вы согласны с этим определением?

—Конечно. На образе нет, например, времени. На иконе Рождества Христова мы видим и пастушков, и волхвов, но они приходили не одновременно. Откуда-то взялось мнение, что на этой иконе есть даже дьявол, который искушает Иосифа. Но большинство богословов считают, что это один из пастушков. Дело в том, что дьявола и бесов обычно изображают в виде темных существ и, довольно часто, безликих.

—Какие главные отличия иконы от картины?

—Икона предназначена для того, чтобы человек, глядя на нее, молился. На ней изображается уже не человек, а святой, то есть преображенная личность. Поэтому, в иконописи пишется от темноты к свету, существует обратная перспектива. Все сводится на молящемся. В живописи такого нет. Да, там может быть изящество, но здесь, в иконописи, все это должно отсутствовать. На иконе все подчинено строгим канонам, даже складки на одежде строго геометричны.

—Что Вы пожелаете современным иконописцам?

—Я желаю, чтобы иконописцы, закончившие наше Училище, и выпускники других школ никогда не переставали стремиться к совершенству.

—Большое спасибо за интересный рассказ.

 Беседовал Александр Карпук,
студент 3-го курса МинДС