О семье

Родом я с Миорского района, что на Витебщине. Хотя мои родители и были верующими людьми, осознанно в церковь я начал ходить уже после армии. Несмотря на неблагоприятное время для Церкви, отец и мать все же мечтали, чтобы я стал священником. У нас до меня никто в роду не принимал священный сан, родители были простыми колхозниками. Только дедушка был церковным старостой. В семье нас четверо детей: три сестры и я. Две сестры —старше меня, одна—на год младше. Мой отец в свое время пономарил у нас в сельском храме и управлял церковным хором. Конечно, это было не просто, потому что в то время власти тщательно следили за тем, кто посещал церковь. Доходило даже до того, что подсчитывали количество прихожан и их возраст.

Служба в армии

Я закончил 8 классов школы, потом год учился в Друе (это на границе с Латвией) на экскаваторщика. Интересно, что наше СПТУ располагалось в здании бывшего католического монастыря. Потом я какое-то время работал в системе мелиорации на тракторе. И уже после этого была служба в армии. Служил я в Печах под Борисовом в учебно-танковых войсках. Определен был на механика-водителя среднего танка Т-62. Потом на танкодроме понадобились трактористы и меня определили туда. Под конец службы исполнял обязанности помощника начальника танкодрома, обслуживал вождение танков.

Поступление в Семинарию

Когда я демобилизовался, то был на распутье. Думал—куда пойти учиться или работать? Поскольку из армии я пришел осенью 1971 года, то поступать было уже поздно. Однако вскоре я узнал, что с соседнего прихода один юноша поступил в Ленинградскую духовную семинарию. Я его только понаслышке знал, но потом встретился с его мамой. Она поздравила меня с возвращением домой, спросила—как я поживаю, чем занимаюсь. И посоветовала поступать в семинарию. «Ну, куда мне…—Я, конечно, очень переживал, волновался.—Ведь у меня только 8 классов, и успеваемость не очень хорошая была…» А она и говорит: «Бог поможет. Съезди к моему Славику в Ленинград, посмотри, может, на сердце ляжет…». И вскоре я отправился к нему в семинарию. Побыл в храме на богослужении. Вячеслав провел меня по аудиториям, познакомил с Духовной Школой. Организовал экскурсию в Эрмитаж, к Зимнему дворцу. И я уже с того момента настроился на поступление в Духовную Семинарию. Но поступил я не в Питерскую, а в Московскую.

Дома, когда узнали, что я собираюсь поступать в Семинарию, то сразу всполошились. Я одно время на стройке работал. Оттуда послали одного бригадира, и он уговаривал не поступать: идеологически обрабатывал. Обещал двойную зарплату и прочие блага…. Но у меня уже была определенная цель, поступить, и я уже не шел ни на какие уступки.

Учеба

В 1972 году я поступил в Московскую Духовную Семинарию. Большинство студентов было, естественно, из России, но много и украинцев было. А из Беларуси было совсем немного. Я учился четыре года на одном курсе с нынешним архиепископом Пинским и Лунинецким Стефаном (Корзуном). Мы с владыкой вместе полтора года несли послушание в свечном ящике и на тарелочном сборе. Конечно, впечатления от Лавры были просто великолепные. Тем более, что это был первый монастырь, который я увидел вообще.

Хиротония

Во втором классе Семинарии, в конце января 1974 года, я женился, и летом 28 июля,—в день ангела Владыки Ректора, архиепископа Владимира (Сабодана),—принял диаконскую хиротонию. А уже в конце третьего класса, 22 марта 1975 года, меня рукоположили во священника. К этому времени мне исполнилось двадцать пять лет.

В конце четвертого класса, начиная от Лазаревой субботы до недели Фоминой включительно, был откомандирован в Курскую область к владыке Хризостому, нынешнему митрополиту Виленскому и Литовскому. Служил в деревне Роговое, в Свято-Михайловской церкви. Там служба уже давно не совершалась, да и вообще храм был заброшен. Мне пришлось сначала делать уборку. Очень много мусора вынести пришлось, несколько ведер штукатурки.

Приходское служение

После учебы направили меня на приходское служение в Гомельскую область, Речицкий район, село Броное. Это было летом в 1976 году, в день памяти Казанской иконы Божьей Матери. Люди меня встретили благодушно, и я служил там с удовольствием.

Однако там служить удалось недолго: месяцев девять. Потом меня направили в Оршу, в Свято-Ильинскую церковь, вторым священником, где я прослужил год и девять месяцев. После этого направили в Мстиславль. Там действовала только одна церковь, на кладбище,—Преображенская. И там я был настоятелем. Указ, правда, выдали на церковь Александра Невского, но она была уже закрыта. Там располагался продовольственный склад, сейчас этот храм является кафедральным собором. На кладбище была небольшая деревянная церковь—как часовня. Народ в Мстиславле был в большинстве своем верующий, хотя религиозность там была все-таки меньше, чем на Гомельщине или в Орше. Да и власти там строже ко мне относились. Например, запрещали отпевать усопших. Разрешали только заочные отпевания непосредственно в церкви. Доходило даже до того, что нельзя было крестить людей. А когда власти узнавали о крещении, то могли вызвать в райисполком. На Гомельщине и в Орше таких проблем особо не было. Там уполномоченные по делам религий были помягче. Старосту на приход ставили обычно из гражданских людей, они были ненадежными, и могли часто доносить в соответствующие органы. За время моего служения в Мстиславле, меня частенько вызывали в райисполком. Да и в облисполком в Могилев приходилось ездить. На третьем приходе в Мстиславле я служил четыре года.

Потом моя матушка приняла иноческий постриг, а я 15 февраля 1983 года подал прошение в Жировичский монастырь. Вскоре пришел указ Митрополита о моем определении в Свято-Успенский Жировичский монастырь. Тогда мне было тридцать три года.

Монастырь

Состояние монастыря было не совсем удовлетворительное. Из братии насельников было мало, но здесь еще жили монахини, которых приютили из Полоцкого и Гродненского монастырей в 1960-х годах. Из старцев я застал архимандрита Игнатия (Кударенко), он был духовником. Через год старец почил. Это был духоносный старец, сподвижник преподобномучемника Серафима Жировицкого.

Два года у меня послушание было не совсем официальное: письмоводительство. Мы вдвоем с монахиней Макриной писали монастырские письма: в то время, чтобы поддержать монастырь, многие люди слали денежные переводы и посылки с просьбой молиться. Присылали это все, главным образом, из России, а мы благодарственные письма отсылали.

Два года был я письмоводителем, а с апреля 1986 года и до сих пор по указу считаюсь ризничим монастыря. На моей памяти в монастырь приехали нынешний владыка Гурий (Апалько) и владыка Софроний (Ющук).

Когда я пришел в монастырь, давление властей уже не очень чувствовалось. Хотя мне трудно судить, потому что я не занимал в монастыре никакого административного поста: был, так сказать, «за спиной»…

Но до празднования Крещения Руси в 1988 году какое-то давление, конечно, было: например, нельзя было заходить в Успенский собор с главного входа—с улицы; крестным ходом тоже нельзя было выходить за монастырские ворота; колокольный звон был запрещен…

Постриг

Наш с отцом Глебом монашеский постриг совершал Владыка Филарет. Я был старший по хиротонии и поэтому полз первый, а отец Глеб—за мной: из Никольской церкви в Успенский собор.

Мы и не предполагали, что нас назовут Борисом и Глебом—разные варианты предполагали… Например, Сергия и Германа Валаамских—их память как раз через несколько дней была (постригали нас 5 июля того же 1983 года). А когда сказали, что «постригается Борис», то уже стало ясно, что следующий будет—Глеб.

Стояли мы в храме после пострига недолго: всего двое суток.

О монашестве

Монашество—это попытка сохранить самую сущность духовной жизни. Святые отцы подчеркивают, что монашество—это, своего рода, продолжение апостольских времен и жизни первой Церкви; а монахи, «живущие в ангельском образе»,—это те, кто приносит глубочайшее покаяние и стремится строго соблюдать заповеди Христовы.

Смысл монашества, его цель, как и цель всякой вообще христианской жизни,—в подражании Христу. Монах начинает свою жизнь с глубокого покаяния, слезного плача, который приносит милость Божию, и очищение сердца. Это путь святости, путь внутренней борьбы со своим греховным естеством. Человек должен созреть для этого. По словам Спасителя, не каждый может в себя это вместить.

Пожелания студентам Духовных Школ

Во-первых, я хочу выразить слова благодарности всем студентам за их теплое отношение и доверие ко мне. Всем учащимся Духовных Школ я желаю ревностно относиться к своему служению.

Хочется пожелать, чтобы они возгревали в себе желание духовно совершенствоваться и приобщать к духовному опыту своих прихожан. Священнослужитель должен в своем сердце зажечь любовь к Богу, а потом этот огонь, как огонек лампады, возжигать в сердцах ближних, которые ищут Царства Божьего и правды его.

 Беседовали
студенты 5-го курса МинДС,
Сергей Гриняк
и Николай Шульмин