28 октября 2014 года белорусская газета «Наша Ніва» опубликовала статью под скандальным названием «Православная святая Софья Слуцкая оказалась… католичкой. Историки Ольга Бобкова и Анастасия Скепьян сконфузили Белорусский Экзархат РПЦ». Написанная популярным языком, статья заканчивается глумливым заявлением о том, что «Православные богословы сконфуженно молчали, когда Анастасия Скепьян презентовала результаты своего исследования на 4-м Конгрессе исследователей Беларуси. Католики же шутят: мы готовы «забрать» Софью Слуцкую себе». В данном случае имеется в виду научный форум, который проходил 3-5 октября 2014 г. в г. Ковно (Литва) и на котором не присутствовало ни одного (!) официального представителя Белорусского Экзархата или белорусской церковной науки. Пытаясь представить публикуемые наработки двух вышеназванных белорусских исследовательниц в качестве сенсации, ниспровергающей духовный авторитет одной из наиболее почитаемых белорусских православных святых, газета «Наша Ніва» демонстрирует предвзятый и односторонний подход к данной проблематике. В противном случае, при обладании полнотой знания об освещаемой теме, белорусскому изданию следовало бы воздержаться от категоричных заявлений относительно конфессиональной принадлежности святой Софии и «конфузе» в Белорусском Экзархате.

Реагируя на появление провокационных заявлений и публикаций, редакция сайта Минской духовной семинарии считает целесообразным опубликовать статью профессора Минской духовной академии протоиерея Виталия Антоника, которая вышла еще в 2012 году и содержит рассмотрение мифа о принадлежности к католицизму святой праведной Софии Слуцкой.

Антоник Виталий, протоиерей. Святая праведная София Слуцкая // Труды Минской духовной академии. – 2012. – № 10. – С. 30-45.

В 2012 году Священный Синод Белорусской Православной Церкви призвал своих духов­ных чад к сугубому молитвенному чествова­нию памяти святой праведной Софии кня­гини Слуцкой в ознаменование с 400-летия ее преставления. В связи с этим в нашей церкви не только оживилась литургическая жизнь, но и появились исследования, касаю­щиеся жития святой княгини. При этом были уточнены некоторые факты из ее жи­тия. Однако в светской печати имели место суждения о принадлежности святой Софии к католическому вероисповеданию.

В настоящей статье предпринята попытка не только показать несостоятельность этого мнения, но и выяснить причины его фор­мирования, а так же уточнить некоторые факты из жизни святой княгини, которые в настоящее время понимаются ошибочно.

Родоначальником слуцких князей был Алек­сандр (Олелько), сын Владимира Ольгердо­вича, князя Киевского. Но Витовт отнял у Александра киевский стол, на который он был посажен еще самим Ольгердом, а взамен выделил ему в вечное пользование княжества Слуцкое и Копыльское. Род Олельковичей Слуцких всегда был малочисленным и ни­когда не разростался, как, например, Радзи­виллы, Сапеги, Ходкевичи, и угас в седьмом поколении. Слуцкие князья в истории Ве­ликого княжества Литовского играли весьма скромную роль. Прежде всего, Олелькови­чи, как князья крови т.е. потомки Велико­го князя Ольгерда, представлялись опасными конкурентами для тех, кто стоял у власти. Естественно, что последние стремились от­теснить слуцких князей на вторые роли в го­сударственной жизни. Отличительной чертой представителей этого рода была глубокая ре­лигиозность и преданность Православию. Из многочисленных документов XV – XVI вв. видно, что слуцкие князья были ревностными строителями православных храмов и щедры­ми их фундаторами. Благодаря благочестиво­му рвению Олельковичей были воздвигнуты Троицкий и Ильинский монастыри в самом Слуцке, Морочский Успенский и Грозовский Никольский, а так же многие приходские храмы на Случчине. Согласно дарственной записи Регины Хорватовой, подстолины чер­ниговской, от 1748 г. в Слуцке насчитывалось 14 церквей и часовен, основанных Олель­ковичами: Свято-Троицкий собор, церкви Преображенская, Успенская (замковая), Рождества Христова, Воскресения Христова, вмч. Георгия, свт. Николая, вмч. Варвары, Ар­хистратига Михаила, пророка Илии, Иоанна Крестителя, равноапостольных Константина и Елены, первомученика Стефана и Симеона Богоприимца [1]. Теперь неизвестно ни время строительства перечисленных храмов, ни имена их основателей. Неизвестны даже ме­ста, где находились некоторые из них.

Приверженность к Православию слуцких князей сочеталось у них с тяготением к Мо­скве. Сын Александра Владимировича Ми­хаил, помышлявший даже о присоединении к Москве, был казнен в 1481 году. Его внук Юрий Семенович прославился в сражении с крымскими татарами. Сын последнего Юрий II не принял Люблинскую унию 1569 года и лишился места в сенате. Хотя он был женат на католичке Екатерине Тенчиньской, но ревностно опекал православные храмы и монастыри. Имел трех сыновей. Старший из них, тоже Юрий, продолжал традиции отца и отличался глубокой религиозностью. Он был женат на Варваре из рода Кишек. В этом браке родилась будущая святая земли Бело­русской праведная София. Юрий III умер молодым в 1586 году. Его братья Александр и Симеон приняли католичество под влия­нием матери, которая, овдовев, вышла замуж за Николая Радзивилла, князя Несвижского.

Мать княжны Софии Варвара Олелько, овдо­вев, вышла замуж за гомельского старосту Адама Сапегу. Сведений о времени всту­пления в новый брак вдовствующей Варва­ры Олелько нет. Но в Отделе древних ак­тов Национального исторического архива Беларуси хранится «Завещание гомельской старостины Барбары Николаевны Кищанки Андреевой Сапежиной». Документ датиро­ван 12 апреля 1596 года [2]. Естественно, Вар­вара Олелько вторично вышла замуж раньше даты, указанной в завещании. Что побудило ее составить завещание, сказать трудно. Ско­рее всего, причиной была болезнь, так как известно, что в 1606 г. Адам Сапега женился на Эльжбете Радзивилл [3], т.е. к этому времени он уже овдовел. В соответствии с нормами, существовавшими в магнатских семьях ВКЛ, дети, после смерти отца, находились на по­печении матери, если она оставалась во вдов­стве. В противном случае их передавали за­ботам опекунов. После замужества матери княжна София была передана на попечение Юрия Ходкевича, старосты Жмудского, кото­рый находился с ней в родстве. Существует сведение, что Юрий III Олелькович назначил своей дочери двух опекунов (их имена, к со­жалению, не сохранились), но Ходкевичи, ви­димо, спекулируя своим родством с княжной Софией, добились пересмотра завещания.

Семейство Ходкевичей, приютившее княж­ну Софию, принадлежало к так называемой Супрасльской линии этого рода. Предста­витель Супрасльских Ходкевичей Александр (†1549), ревностный православный магнат (gorliwy wyznawca obrz?dku wshodniego) в 1530 г. вместе с Юрием Семеновичем Олель­ко и Иваном Горностаем был назначен опе­куном Киевской Митрополии [4]. Он женил своего сына Юрия на Евгении Горностай. Овдовев, Юрий породнился с Олельковичами, женившись в 1557 г. на дочери Юрия Семе­новича, Софии Юрьевне. Сам Юрий Алек­сандрович, как и его отец, был православным. После смерти в 1569 г. он был похоронен в православном Супрасльском монастыре [5]. Но его сыновья – Юрий и Иероним – перешли в католичество. Итак, опекун княжны Софии был двоюродным братом ее отца, а самой Софии доводился двоюродным дядей. Кроме родственных чувств у Ходкевичей были и бо­лее прозаические мотивы к опекунству.

Еще в 1582 г. сыновья Юрия II, после за­мужества их матери Екатерины Тенчинь­ской, произвели раздел наследства. Таким образом, святая София уже в младенчестве владела третьей частью Слуцко-Копыльского княжества, т.е. долей своего покойного отца. Братья Юрия III, Александр и Симеон, умер­ли в начале 90-х годов бездетными, так что их наследство тоже перешло к святой Со­фии, и она стала богатейшей невестой ВКЛ. Ходкевичи к этому времени задолжали зна­чительную сумму денег Радзивиллам. Оце­нивая сложившуюся ситуацию, Ходкевичи решили выдать замуж княжну Софию за Януша Радзивилла, сына князя Кшыштофа Радзивилла (линия на Биржах и Дубинках) [6]. С помощью этого брака они надеялись из­бавиться от упомянутого долга. В 1594 г. был составлен брачный договор между опекуном княжны Софии Юрием Ходкевичем и кня­зем Кшыштофом Радзивиллом, в котором говорилось: «когда княжна станет совер­шеннолетней и сама захочет выйти за князя Януша, тогда опекун, староста Жмудский, должен ее отдать за него» [7]. В этом договоре, между прочим, отмечено, что княжна Со­фья находится в доме Юрия Ходкевича уже шесть лет [8], следовательно, у Ходкевичей она поселилась в 1588 г., — это, видимо, и есть год, когда Варвара Олелько вышла замуж за Са­пегу. Таким образом, не менее двух лет свя­тая София находилась на попечении матери. В 1595 г. умер Юрий Ходкевич, и опекуном княжны Софии стал его брат Иероним, ста­роста Брестский. Он возобновил с Кшыш­тофом Радзивиллом договор о замужестве княжны Софии с его сыном Янушем.

Благополучно начавшийся сговор, суливший его участникам радужные перспективы, в скором времени подвергся серьезным испы­таниям. Причиной этому послужили притя­зания Кшыштофа Радзивилла на поселение Копысь, расположенное на Днепре между Оршей и Шкловом. История перехода это­го поселения от одного владельца к другому сложна и запутанна. Радзивилл в 1596 году сумел отсудить Копысь у Ходкевичей, кото­рые в это время им владели. Это в значи­тельной степени охладило отношения между участниками брачного договора. Конфликт усилился в связи с проблемой долга Ходкеви­чей Радзивиллам и не желанием последних возместить расходы на содержание и воспи­тание княжны Софии. Кроме того Радзивил­лы стали распространять слухи, что Ходкеви­чи управляют имением княжны, не забывая и своих интересов. В ответ раздраженные Ходкевичи вознамерились расторгнуть брач­ный договор. Радзивиллы силой оружия ре­шили склонить Ходкевичей к выполнению принятых обязательств. Конфликтующие стороны стремились заручиться поддерж­кой родственников и влиятельных друзей. В окресностях Вильно стали собираться воору­женные сторонники Радзивиллов. Ходкеви­чи, со своей стороны, сосредоточили в городе большое число своих вооруженных людей. Вспомнились старые обиды с обеих сторон. Назревала серьезная смута.

Противостояние двух магнатских кланов до сих пор привлекает внимание историков, поскольку в нем отразились политические, экономические и религиозные противо­речия, сложившиеся в ВКЛ, не говоря уже о личных амбициях, столь характерных польско-литовской магнатерии. Однако эти исследования, освещая многообразные про­блемы той эпохи, практически не касаются жизни самой княжны. Да, собственно, это и закономерно, поскольку сведений о ее личной жизни в документах, относящихся к данному конфликту, нет. Этот пробел в свое время пытались восполнить польские белле­тристы. Игнаций Крашевский в 1841 г. из­дал повесть «Ostatnia z ksi???t S?uckich. Kronika z czas?w Zygmunta trzeciego». В литератур­ном наследии поэта Владислава Сырокомли имеется историческая драма «Mo?now?adcy i sierota (?ycie X S?uckiej)». Однако в этих произведениях больше фантазий, чем дей­ствительности. Полет творческого вообра­жения превратил Радзивиллов и Ходкевичей в этаких литовских Монтекки и Капулетти, стоящих на пути влюбленных. Правда, в от­личие от шекспировского сюжета, в данном случае все заканчивается свадьбой.

В сложившейся ситуации Ходкевичи наш­ли соломоново решение. Они использовали условия предварительного договора, заклю­ченного Радзивиллами еще с Юрием Ход­кевичем в 1494 году, где говорилось, что брак состоится не только после достиже­ния княжной совершеннолетия, но и при условии ее личного согласия выйти замуж за князя Януша. Первое условие уже не было препятствием к браку: княжна достигла со­вершеннолетия. А вот согласие! Ходкевичи предусмотрительно собрали в своем ви­ленском доме 6 февраля 1600 года целый синклит своих сторонников, облеченных государственными полномочиями, и пред­ставили перед ними княжну Софию, чтобы она засвидетельствовала лично свое решение относительно брака. О ходе встречи был со­ставлен соответствующий протокол.

Поскольку этот документ изобилует излиш­ними подробностями и витиеватостью, свой­ственной языку того времени, приведем его в некотором сокращении, опуская повторы и мелочи, не влияющие на суть содержания: «В месте… столечном Виленском, в каме­ницы великой милости пана Яна Кароля старосты… Ходкевичов грабе… на Савичой улицы лежачей в року теперешнем тысеча шестсотном, месяца февраля шотого дня. В которой каменицы року, месяца и дня вы­шей помененого впредречоный его милость пан виленский, маючы на тот час пры собе некоторых панов прыятел своих, людей зац­ных и нас, ввозных, з стороною шляхтою, дня вышей менованого месяца февраля шостого дня у неделю за тыден перед За­пустами рымскими в року теперешнем ты­сеча шестсотном прыпадаючыми, оповедал и осветчал то нам, ввозным и перед сторо­ною шляхтою вышей менованою, што жъ дей его милость водлуг опису своего данно­го яснее освецоному кнежати его милости Кшыштафу Радивилу воеводе виленскому на ставене дня сегоднешнего тут у Вилни в ка­меницы их милости панов Ходкевичов яснее освецоное кнежны её милости Зофеи Юрев­ны Олелкевича Слуцкое до прынятя шлюбу малженского доброволного, а не прымушо­ного з яснее освецоным княжатем его ми­лостью паном Янушом Радивилом, воево­дичом виленским, старостою борысовским, з сыном перед речоного его милости пана воеводы виленского тут се дей и з кнежною ее милосьтю Слуцкою становит. Яко ж року, месяца и дня вышей помененого февраля шостого дня в неделю за тыден перод За­пустами рымскими, его милость пан вилен­ский, маючы нас ввозных и сторону шляхту вышей помененых до каменицы помене­ное их милости панов кграбов… А княж­на её милость … перед их милостями паны прыятелы своими и перед нами ввозными и шляхтою пры нас будучою мовила: «Иж дей его милость пан виленский если чынил постановение з его милостю паном воево­дою виленским в недорослых летех моих, не будучы ведом воли моее, а снат и тое близкое кровности, которая межы мною и его милостью паном Янушом Радивилом ест, так тежъ и того, ижъ его милость пан Янушъ Радивил не есть набоженства костела кате­лицкого, которогом я ест, о чом всем я те­пер, маючы лета зуполные, а взявшы певную ведомост и постерегаючы того, абым таким непорадким и с тем моим за его милость пана Януша Радивила вперед Пана Бога не ображала, а потом абых теж учстивост и ма­етностей моих до жадных небеспечностей не прыводила. На тое постановлене через его милость пана виленьского з его мило­стью паном воеводою виленским учыненое, не позволяю и в малженство з его милостью паном Янушом Радивилом вступовати не хочу и прошу, абы ми се в том от его ми­лости пана виленского жадное безправе не делало»… мы, выжей помененые енералове, … дали есмо их милостям сей наш квит ку записаню до книг под печатми и с подпи­сами рук нашых. Так тежъ под печатьми и сподписами рукъ, которые писат умели, сто­роны шляхты пры нас на тот час будучое. Писан въ Вилне, року, месяца и дня вышъпомененого. У того квиту печатей прытис­неных дванадцать, а подпис рукъ писмом полским и русским подписаны сут тыя сло­вы. Оникей Семенович, енерал повету Ор­шанского, власною рукою, Якуб Бучыньски енерал кролевскей милости ренка своя, Ян Кожуховский енерал рукою власною, Лукаш Колотов, енерал земли Жомойтское, рукою подписал, Ян Котлински ренка своя, Ми­колай Пазовски ренка, Анджей Карчовски ренка, Станислав Саквицкий рукою, Дание­ли Ванович ренка, Ян Гнатовски ренка своя. Которое очевичтое сознание енералово и тот квит ест до книг гродских менских…» [9].

Итак, княжна София видит два препят­ствия к браку: близкое родство и различие вероисповедания.

Дальнейшее развитие событий вызывает некоторое недоумение. Несмотря на от­каз княжны Софии князю Янушу в феврале 1600 года, уже в июле того же года ситуа­ция кардинально меняется: княжна София дает согласие на брак с Янушем Радзивиллом. Этой перемены Радзивиллы добились, анну­лируя долг Ходкевичей, сверх того обязуясь выплатить им 360 000 злотых и уступить 500 волок (около 10 000 га.) земли в вечное пользование из владений княжны, якобы в счет затрат, понесенных Ходкевичами на ее воспитание [10]. Все это весьма красноречиво говорит не только о корыстных интересах Ходкевичей в деле опеки, но заставляет подо­зревать, что все февральские события в Виль­но развивались по их сценарию и режиссуре. Ходкевичи, чтобы заставить Радзивиллов быть сговорчивее, грозили расторгнуть брачный до­говор. Для этого они, используя свое влияние на княжну, сумели внушить ей нужную им линию поведения. В связи с этим по иному следует смотреть и на документ от 6 февраля, который составили «паны енералове и вво­зныя» и который обычно принимается как свидетельство католичества княжны Софии.

Действительно, в этом документе говорится, что княжна София исповедует католичество. Однако следует обратить внимание на ряд обстоятельств, при которых документ состав­лялся. Во-первых, княжна была под влияни­ем семьи Ходкевичей, ревностных католиков. Пребывая в их доме не один год, она жила той религиозной традицией, которой при­держивалась эта семья. Трудно требовать от девочки, которая пришла к Ходкевичам не достигнув и десятилетнего возраста, некоего исповеднического настроения. Во-вторых, если княжна и сознавала себя православной, то, как вполне резонно замечает о. Иоанн Горбунов, после заключения Брестской унии слово «православный», как выражение дисси­дентства, в официальном документе не могло фигурировать [11]. Кроме того, после Брестской унии княжна могла ошибочно принимать католичество тождественным православию. Наконец, документ составлен со слов княж­ны, однако, подпись ее, подтверждающая ска­занное, в документе отсутствует, хотя княжна София уже достигла совершеннолетия, т.е. была юридически правомочна. Поэтому все сказанное в приведенном документе отно­сится к косвенным свидетельствам и не за­служивает полного доверия.

Хотя материально-финансовые притязания между Ходкевичами и Радзивиллами летом 1600 года были устранены, проблема род­ства и конфессионального различия между женихом и невестой оставалась открытой. Князь Януш предпринял попытку решить ее, обратившись к папе Клименту VIII с письмом следующего содержания:

Sanctissime ac Beatissime Pater Domine, Domine Clementissime Postoscula pedum Sanctitatis Vestrae

Ante aliguot annos intercessit mihi Pactio Nuptialis cum Jllustri Sophia quondam Georgii Ducis Slucensus filia, quae quidem me, cum quartum Consanguinitatis gradum attigit, propter quod impedimentum, Sacramentum Matrimonij conferri Nobis nequaquam potest: Quoniam vero Sanctitas Vestra Legibus i psis ex hac specula in qua Deus Omni potens Sanctitatem Vestram Summum Antistitem constituit, pondus ac robur suum facti, eisque pro exigentia temporum ac Personarum moderari et dispensare dignatur; humiliter supplico Sanctitato Vestrae, ut pro ea benevolentia ac pietate, quam omnibus ad se confugientibus exhibet; Mihi quoque Religionem Sanctam cafholikam susci pienti, Sanctitas Vestra subvenire et auctoritate sua ad hoc matrimonium auxilio esse velit: Siquidem omnes Ecclesiae quae sunt in bonis dotalibus i psius Sophiae mihi iam pridem desponsatae ut in privilegiis ac immunitatibus suis permaneant, cautione juridica me obstrinit ac i psa Virgo ut in fide Catholica sine impedimento Religionis suae, mihi cohabitare posit, sedula inscri ption per me cautum est… Dat d. 20 Julij An: 1600 Sanctitatis Vestrae humilities subiectus Janussius Radzivil Dux de Birze et Dubinki.

Святейший и Блаженнейший Отец и Господин , Милостивый Государь. Припадаю к стопам Вашего Святейшества.

Несколько лет назад был заключен брачный договор между мною и светлейшей Софией , дочерью покойного Георгия князя Слуцкого. Хотя мы с нею находимся в чертвертой степени кровного родства [12] , что , впрочем , ни коим образом не может быть препят­ствием для совершения над нами таинства брака ,поскольку Ваше Святейшество с той вершины ,на которую поставил Вашу Свет­лость Всемогущий Бог Верховным Пред­стоятелем ,самим законом дает вес и силу и по нуждам времени и людей соизволяет ограничивать и отменять их действия; смиренно молю Ваше Святейшество , что­бы с тем же благоволением и милосердием , какие оказываете всем прибегающим ,также и мне ,поддерживающему святую католиче­скую религию ,Ваше Святейшество пришло на помощь и Своею властью благоволило оказать содействие для этого брака , по­скольку я принял юридическое обязатель­ство в том ,чтобы все церкви ,составляющие приданое оной Софии , уже помолвленной со мною , сохраняли все свои привилегии и иммунитеты ,а сама девица католической веры могла сожительствовать со мной без препятствий своей религии ,в чем мною на­писано подробно обязательство. Дано дня 20 июля 1600 года. Вашего Святейшества смиренный подданный Януш Радзивил ,князь Биржи и Дубинок.

В этом письме княжна София названа ка­толичкой, на что любят обращать внимание некоторые заинтересованные исследователи. Однако вряд ли у Януша Радзивилла было адекватное представление о религиозном убеждении княжны Софии. Под бдитель­ной опекой Ходкевичей он редко виделся с невестой, тем более наедине. Кроме того нелепо думать, что в ходе ухаживания мо­лодого человека за юной княжной обсуж­дались религиозные вопросы. Предоставим слово самому Янушу: “Што да моёй размо­вы з князёўнай (да якой мне было цяжка патрапіць), то хіба ў танцы падыйсці мог” [13]. Поскольку княжна София проживала в се­мье католиков, то расхожее мнение, есте­ственно, видело в ней тоже католичку. Ви­димо, и князь Януш разделял его.

Но суть интриги с приведенным письмом не в том, что княжна София фигурирует в нем как католичка, а в том, что князь Януш отрекомендовался Папе Римскому как диссидент (то есть не-католик), ко­торый только поддерживает католичество (Sanctam Catholikam susсi pienti), то есть симпатизирует ему и не более. Поэтому факт обращения протестанта к главе като­лической церкви за благословением на брак с родственницей-католичкой представляет­ся, мягко говоря, странным. Напомним, что Тридентский собор 1545-1563 гг. осудил протестантизм, а его сторонников, т.е. лю­теран и кальвинистов, анафематствовал.

Дальнейший ход событий свидетельствует, что сам Януш Радзивилл не был уверен в успехе своего предприятия. Сохранилось его письмо некоему влиятельному князю, содержащее следующие строки: «Писал Великой Княжеской Милости моему Милостивому Господину несколько недель назад через Его Милость Господина брата моего, но не по­лучил от Великой Княжеской Милости ника­кого ответа. Теперь сам посылаю нижайшую просьбу, чтобы Ваша Великая Княжеская Милость, мой Милостивый Господин, послал ходатайство в Рим о получении диспенции [14], зная, что участие Великой Княжеской Мило­сти очень бы мне помогло» [15].

Подобную озабоченность выражал и Иеро­ним Ходкевич, о чем свидетельствует его пись­мо от 22 июля 1600 г. Николаю Кшиштофору Радзивиллу, князю Несвижскому, католику.

Основной смысл заключается в следующих словах: «Прошу Вашу княжескую Милость походатайствовать в апостольской столице, чтобы вместе с письмом «Kro. Je. Mci» [17], который тоже соблаговолил ходатайство­вать, я мог иметь и Вашей Княжеской Милости ходатайство, чтобы если уж не Его Милости Господину Подчашему, кото­рый не является capax dispensationis [18], то, по крайней мере, по моей просьбе и хо­датайству Вашей Княжеской Милости, Ее Милости Княжне, как католичке, можно было бы получить диспенсацию. Хотя я в силу обязательств приступил к действию, чтобы Княжну Ее Милость отдать в свя­той брачный союз Его Милости Господину Подчашему, но отказаться от всех возмож­ностей [получить диспенсацию – А.В.] не следует. Чтобы так ушла из моих рук и не было на моей совести горечи. Поэтому прилежно прошу Вашу Княжескую Ми­лость Милостивого Господина, чтобы Ваша Милость согласились ходатайствовать перед Святым Отцом, чтобы в той же мере со­весть Ее Милости Княжны была сохранена, ибо, чего не могу понять, если не сможем получить такую диспенсацию, опасаюсь, чтобы Госпоже не открылись врата ереси, в чем periclitaretur et salus (испытание и спасение) другим, которые к этому склоня­ются… Из Бреста дня 22 июля года 1600».

Тон письма выдает озабоченность Ход­кевича диспенсацией, без которой он не может отвести невесту к алтарю костела. Обеспокоенность Ходкевича усугубляется перспективой бракосочетания в обиход костела, через «врата ереси», как сказано в письме. И эта перспектива уже прини­мается во внимание «другими», замечает дальше Ходкевич. Попытаемся разобраться в этом. Упомянутые «другие» — это, несо­мненно, лица, заинтересованные в устра­нении препятствий к браку, т.е. Радзивил­лы. Если бы княжна София была согласна перейти в кальвинизм, то какое испытание (periclitaretur), на которое намекает Ие­роним, могло быть в этом для Радзивиллов? — ведь они сами кальвинисты! Но упо­мянутое «испытание» в то же время для Радзивиллов «спасение» (salus), т.е. воз­можность устранить существующее пре­пятствие к браку. Из письма также следует, что эти «другие», т.е. Радзивиллы, «к это­му склоняются», т.е. готовы использовать представившуюся возможность устранить препятствия к бракосочетанию. Для Яну­ша Радзивилла как кальвиниста не имеет принципиального значения, где венчаться, т.к. венчание у кальвинистов – обряд, а не таинство, и его можно совершать без ущерба для своего религиозного чувства. Следовательно, для Януша предложенный путь – спасение (salus). Для кого же этот путь periclitaretur, т.е. испытание? Конечно для княжны Софии. Она должна сделать свой выбор: отказаться от католичества и вступить в брак через «врата ереси», т.е. Православие.

По канонам Православной церкви для брака княжны Софии и князя Януша не было препятствий, так как Константино­польский Собор 1168 г., состоявшийся при патриархе Луке Хрисоверге, запрещал бра­ки до седьмой степени кровного родства, а князь Януш и княжна София находились в восьмой степени [19]. О том, что препятствий к браку князя Януша и княжны Софии по канонам Восточной церкви нет, Радзивиллы могли узнать от православных, с которыми кальвинисты в 1599 г. заключили союз для совместной борьбы за соблюдение положе­ний Варшавской конфедерации 1573 г. о свободе вероисповеданий, которые посто­янно нарушались. Лидером этого союза со стороны кальвинистов был Кшыштоф Рад­зивилл. Естественно, что в ходе контактов представители обеих конфессий обсуждали более широкий круг вопросов, чем те, кото­рые послужили основанием союза.

Неожиданные выводы получаются из со­поставления чисел, которыми помечены упомянутые письма. Так, письмо Януша Радзивилла безымянному князю, содержа­щее просьбу о рекомендации, помечено 20 июля. Если желаемая рекомендация и была получена, то, несомненно, не ранее первой декады августа. Вряд ли князь Януш мог отправить свое письмо Папе раньше это­го срока, поскольку логика вещей требует, чтобы все бумаги по вопросу диспенсации были отправлены в Рим единым пакетом, а не порознь. Напомним, что хлопоты Ие­ронима Ходкевича аналогичного рода тоже затягивались: его письмо с просьбой о реко­мендации, адресованное Николаю Кшиш­тофу Радзивиллу, помечено 22 июля. Тем не менее, в середине сентября срок свадьбы князя Януша и княжны Софии был уже определен, как это следует из приглашения, отправленного Иеронимом Ходкевичем Н. Х. Радзивиллу 16 сентября.

В этом письме, между прочим, говорится следующее: «Поскольку время свадьбы по некоторым важным причинам с согласия обеих сторон мы определили на 1 октября, поэтому прошу Вашу Княжескую Милость Милостивого Господина, чтобы Ваша Кня­жеская Милость (по обычной своей добро­те неоднократно мне, Своему слуге, и дому моему оказанной) к этому времени был и Своей благородной особой это событие соблаговолил украсить… Из Бреста 16 сентя­бря, года 1600».

Считается, что ответ из Рима был получен в начале сентября. Это вполне согласуется с датой свадьбы, указанной Ходкевичем в приглашении Николаю Радзивиллу. Однако возникает проблема. Со времени отправки прошения в Рим (начало августа) до по­лучения ответа (начало сентября) прошло не больше месяца. При существовавших средствах передвижения одолеть в два кон­ца расстояние от Вильно до Рима просто немыслимо: по современным измерениям это около 5000 километров. А ведь еще нужно было время, чтобы добиться аудиенции у Папы, изложить суть дела и получить реше­ние. Если придерживаться сроков, которые определены развитием упомянутых собы­тий, то напрашивается вывод, что обраще­ние Януша Радзивилла в Рим так и осталось неотправленным. В этом отношении пока­зательно, что ни один исследователь не упо­минает текст ответа Римской Канцелярии.

Если предположить, что просьба в Рим все-таки была отправлена и диспенсация на брак получена, тогда как совместить эти факты с тем, что 1 октября 1600 года [21] князь Януш и княжна София венчались в замковой церкви Бреста, о чем сообщает Бартошевич, ссылаясь на некую рукопись, которой он располагает [22].

Венчание в православном храме, естествен­но, совершалось по православному чину. Радзивиллы, как кальвинисты, считали вен­чание простым обрядом, в силу чего допу­скали участие в нем без ущерба своей вере. Но как согласовать факт венчания по пра­вославному чину с католичеством княжны Софии, о котором упорно твердили Ходке­вичи? Княжна София, в отличие от Рад­зивиллов, венчание понимала как Таинство Церкви и принимать это Таинство она могла только в той церкви, к которой себя причисляла. Поэтому ее венчание с Яну­шем Радзивиллом в православном храме, несомненно, состоялось по ее желанию и с ее согласия. Следовательно, Православие было убеждением княжны Софии.

Попытаемся это обосновать.

Юрий Ходкевич, первый опекун княжны был католик, но известен и как щедрый фундатор православных церквей. Его ро­дители, как уже говорилось, были право­славными. Вероятно, у него, как у старше­го сына, по традиции того времени, после смерти отца (1569 г.), проживала мать – Софья Юрьевна Олелько. Таким образом, возможно, что в доме Юрия Ходкевича со­хранялись и православные традиции. Кро­ме того, в условиях опеки, вероятно, было учтено православие отца княжны Софии и его желание видеть дочь православной. До­пустить пренебрежение Юрия Ходкевича к памяти двоюродного брата значило бы от­казать ему в простой порядочности. Нако­нец, в детстве княжну часто возили в Слуцк, где она оказывалась в православном мире: буквально на каждой улице она видела православные храмы, воздвигнутые ее благо­честивыми предками. Взрослея, княжна все более осознавала свои православные истоки. После Брестской церковной унии (1596 г.) религиозные противоречия в ВКЛ сильно обострились. Вполне естественно, что Иеро­ним Ходкевич стремился удержать княжну в католичестве. Это видно из его письма от 22 июля 1600 г. (см. выше), где он прямо говорит, что отпустить княжну из своих рук в ересь (т.е. в Православие) для него было бы большим огорчением.

Неудержимое желание окатоличить святую Софию заставляет инициаторов этой затеи изыскивать новые аргументы в свою пользу. В частности, ссылаются на замечание Шимо­на Окольского, которым он предваряет опу­бликованный им текст надписи с надгробья святой Софии: «Ultima vero Ducissa sepulta est Sluciae in Ruthenorum Ecclesia, licet fuisset Catholica, sed suus maritus haereticus, ibi eam sepeliri curavit» [23] — «Действительно, последняя Княгиня [Слуцкая – В.А.] по­хоронена в Слуцке в русской церкви, хотя была католичка, но ее муж еретик там ее похоронить позаботился». Для Окольского княгиня София, выросшая в семье Ходке­вичей, ревностных католиков, a priori была католичкой, поэтому ее погребение в право­славном храме он считает дерзкой выход­кой князя Януша, оскорбляющей память покойной, как это следует из тона репли­ки пана Шимона. Однако такое суждение, по меньшей мере, некорректно. Во-первых, спустя тридцать лет после кончины святой Софии Окольский вряд ли располагал досто­верными сведениями о истинных убежде­ниях святой княгини (да и нужна ли была ему эта достоверность?). Во-вторых, почему Окольский не допускает мысль, что князь Януш curavit (позаботился, как он говорит) похоронить свою супругу в православном храме, согласно ее последней воле.

И все же вопрос о месте погребения свя­той Софии оказывается не столь уж и праздным для определения ее вероиспо­ведания. В этом отношении особенно показательно сообщение Афанасия Кай­нофольского о гробнице святой Софии в Киево-Печерской Лавре. Известно, что с XIV века Печерская обитель стала усыпаль­ницей многих знатных родов. Здесь были погребены киевские удельные князья – Владимир Ольгердович, Скиргелло Ольгер­дович, Александр (Олелько) Владимирович, Симеон Олелькович, и их потомки – кня­зья Слуцкие. Афанасий Кайнофольский по­местил в своей книге «Teratоurgema lubo cuda» ряд надписей, скопированных из надгробий печерского некрополя, в числе которых и надписи, относящиеся к роду Олельковичей [24]. Публикация этих текстов у Кайнофольского предваряется надписа­нием: «Nagrobki fundatorom». На первом месте значится: «Nagrobek B. W. T. S. I. S. s. oycu Theodozemu zakonnikow ruskich wtoremu po s. Antonim Patriarsze». Необ­ходимо определить понятие «nagrobek» у Кайнофольского. Несомненно, что в случае с nagrobkiem преподобного Феодосия речь идет о некоем фундаментальном сооруже­нии (например, часовне). Трудно предста­вить, чтобы мощи великого святого покои­лись в более скромном месте. Поскольку у Кайнофольского в ряду nagrobk?w зна­чатся nagrobki представителей рода Олель­ковичей, то, значит, что и здесь речь идет о гробницах, а не о каких-то памятных плитах или мемориальных надписях. Та­кой вывод вполне согласуется с традици­ей тех времен: представители знатных семей хоронили своих родичей в отдель­ных часовнях или усыпальницах-склепах под храмами. В нашем случае речь идет, несомненно, о гробницах, в которых по­коятся представители рода Олельковичей. Например, в эпитафии nagrobkа Василия Семеновича Олелько значится, между про­чим: «…tu Bazili Semeonowicz Olelkowicz… odpoczywa». Подобным образом читаем и в эпитафии Юрия II Олельковича: «tu iest po?orzony» [25]. Наконец, у Кайнофольского представлена также эпитафия с nagrobkа святой праведной Иулиании, княжны Оль­шанской, мощи которой были открыты в начале XVII в.: «Swietey Iuliannie Ierzyney Dabrowskiey, Xieznie Olszanskiey, swietym jey reliquiam. Nieskazytelnie w cerkwi Naswietszey Panny Pieczarskiey dekretu Sedziego Sprawiedliwego cudotwornie czekajacey, autor ten o?tarz wystawuie» [26].

Из последних слов эпитафии — «этот алтарь поставляет» — следует, что и здесь речь идет о часовне, а не какой-то мемориальной до­ске в честь фундаторов, каковой, кстати, святая Иулиания никогда и не была.

Среди гробниц, перечисленных у Кай­нофольского, упоминаются гробницы … святой Софии и ее отца князя Юрия III. Этот факт вызывает, естественно, недоуме­ние, поскольку общеизвестно, что останки святой Софии и князя Юрия почивали в Слуцке. С чем же связано данное противо­речие? Ответ находится в тексте эпитафии святой Софии.

Magnorum Lithuaniae Dynastorum. Ex Illustrissima S?ucii ac Kopyli Ducum Familia Zophiae Olelkoviciae. Patre, Auo, Proauo Georgio, Abauo Simeone, Atauo Michaele in S?ucko ac Kopyl Ducibus Tritauo Olelkone Wladimiri Kioviae Ducis Iagellonis Poloniae Regis Fratris, Eolgierdi Mag.: Lithuaniae Ducis Nepote, Gedimini Pronepote Vitenis Abnepote: Matre vero Barbara ex Illustri Kiscarum Familiae prognatae Ianussius Radzivil, Birzarum ac Dubinki in S?ucko ac Kopyl Dux, Mag. Ducatus Lithuan: Suppremus Pocillator… Maestissimus Coniunx Coniugi desideratis: Faemina genere, farma, Plus virtute auo fuo clarissimae, non absque lachrimis posuit. Vixit annos XXV. Men : X. Dies VIII. Catharina Filia, quae horis XVI supervixit, primo suscepte: secundo abortu passa, tertio partui vicina.

Obijt An: M.DC.XII. Men: Mar. Die. IX.

Великой Литовской Династии Из сиятельнейшей Слуцка и Копыля Княжеской семьи Софья Олелькович. От отца, деда, прадеда Георгия, прапрадеда Симеона, прапрапрадеда Михаила кня­зей в Слуцке и Копыле, прадеда прадеда Олелько, Владимира Киевского князя, бра­та короля Польши Ягеллы, внука Ольгерда, Великого Князя Литовского, правнука Гедимина, Праправнука Витеня, от матери же Варвары, из сиятельного рода Кишек происходящей, Януш Раздивилл в Биржах, Дубинках, Слуцке и Копыле князь, верхов­ный подчаший и прочая и прочая, велико­лепнейший супруг супруге возлюбленней­шей, жене и родом и красотою, а также и добродетелью в веке своем светлейшей, не без слез поставил. Прожила 25 лет, 10 месяцев, 8 дней. Дочь Катерина, перворожденная, которая прожила 16 часов; вторая [беременность – А. В.] закончилась выкидышем; третьи роды привели к смерти. Умерла: год 1612, месяц март, день 9-й.

Возведение гробницы на территории Лав­ры – это, несомненно, исполнение воли почившей княгини и свидетельство ее Православия. Вряд ли радикально настро­енные насельники православной обите­ли допустили бы погребение католички на своей территории. Общеизвестно, что останки святой Софии всегда пребывали в Слуцке. Почему же их перезахоронение не состоялось, хотя в Киево-Печерской Лавре была воздвигнута гробница? Скорее всего, это было связано с тем, что при митро­полите Петре Могиле началось почитание девы Иулиании, княжны Ольшанской, и княгини Софии Слуцкой в лике святых [27]. Естественно, жители Слуцка могли воспро­тивиться переносу мощей своей княгини, а отныне – и Небесной заступницы. Со­гласно Кайнофольскому, рядом с гробницей Софии находилась и гробница ее отца – князя Юрия III Олельковича. На ней была следующая эпитафия:

W Roku Panskim 1586 Miesiaca Maia Dnia 6. Bywszy zyw lat Dwadzie??ia sze??Miesiacy o?m Dni dziewietna??ie JERZY XI?Z? S?UCKIE. Z dawney а Zаcney Jаge??oney Fаmiliey, Jerzego Olelkowicza, Xiа?e?i?S?uckiego, a Katharzyny Gr?bianki z Tenczynа Syn piervorodny, nie mieszkawszy roku z zon?sw?Katharzyn?Kiszank?, ktor?sobie by? poi??, z tego ?wi?t?z wielk?Mаtki y brа?i, przyia?io?, s?ug y Poddаnych swych ?a?o??i?jest powo?any [28].

На основании этой эпитафии можно вы­числить год рождения святой Софии. Князь умер 6 мая 1586 года. Здесь же говорится, что в браке он прожил менее года. Если учесть естественные сроки беременности, то следует вывод, что святая София роди­лась в 1586 году.

Стало почти традицией, что пишущие о святой Софии приводят текст эпитафии с ее гробницы в Слуцке, который был в свое время опубликован Окольским [29] и Старо­вольским [30]. Но этот текст о жизни святой княгини, кроме ее родословной, не сообщает ничего, а потому не представляет особого интереса. Гораздо содержательнее информа­ция печерской эпитафии, поскольку, кроме родословной, содержит сведения о скорбях святой Софии, связанных с деторождени­ем, указывает дату смерти святой княгини и продолжительность ее жизни. На осно­вании этих данных можно вычислить, что святая София родилась 1 мая 1586 года.

Сопоставляя дату рождения княжны с днем смерти ее отца (6 мая 1886 г.) ви­дим, что святая София осиротела, будучи пяти дней от роду. Этот печальный факт хорошо согласуется с мнением, упомяну­тым ранее, что князь Юрий назначил сво­ей новорожденной дочери двоих опекунов, но, видимо, находясь на смертном одре, не успел закрепить свое решение соответ­ствующим документом, что в будущем дало возможность Ходкевичам получить право на опеку сироты.

Печерская эпитафия опровергает ошибоч­ное мнение некоторых авторов [31], что у князя Януша и княгини Софии были дети, умер­шие в младенчестве. Подтверждением сведе­ний печерской эпитафии является и панеги­рик придворного поэта Радзивиллов Даниила Наборовского на смерть княгини Софии:

Wiecznej pamici o?wieconej Ksi??ny Paniej a Paniej. Ksi??ny jej Mci Zofiej S?uckiej Radziwi??owej Podczaszyсzej Dwana?cie lat w ma??e?stwie niespe?na prze?y?a, A c?rk? Katarzyn? najpierwsz?powi?a, Lecz na sw?j ?al, bom si? jej nie obradowa?a Gdy? na ?wecie szesna?cie godzin tylko trwa?a; Drugi p??d, ach, niestety? nie ogl?da? s?o?ca, Z trzecim ju? radosnego wygl?daj?c ko?ca Omyli?a nadzieja i czas po??dany, A mnie miasto po?ogu gr?b nagotowany [32].

Все упомянутые скорби, перенесенные свя­той княгиней, несомненно, являются след­ствием некоего недуга, связанного со спец­ификой женской физиологии. Известно, что княжна ездила на лечение в Европу [33].

В лице святой Софии княгини Слуцкой, переносившей смиренно свой недуг, пре­мудрый Промысл Божий уготовал хода­таицу за женщин, страждущих подобными болезнями. Православная традиция научает обращаться в скорбях и болезнях за помо­щью к тем святым, которые сами испытали подобные скорби. В случае со святой Со­фией это исполнилось в полной мере. Из прошлого дошли сведения, что женщины Случчины особенно чтили святую Софию. Свою помощь страждущим она оказывала постоянно и столь обильно, что ежегодно благодарные женщины этого края на добро­вольные пожертвования приобретали шел­ковое платье, в которое переоблачали мощи святой. Об этом свидетельствует, в частно­сти, и польский исследователь Юзеф Смо­линьский, посетивший Слуцк в 1903 и 1904 годах. При первом посещении Слуцка Смо­линьский не смог осмотреть саркофаг свя­той княгини — в это время он был вынесен из соборной церкви Троицкого монастыря и помещен в часовне, где его установили в нише, занавесив красным сукном. Монахи строго следили, чтобы никто даже не за­глядывал за эту занавесь. Это было связано с тем, что местное население с давних пор почитало княгиню и по праздничным дням толпы людей собирались у ее мощей. Такое почитание вызывало смущение у священно­началия, и был поставлен вопрос, как сооб­щает Смолиньский, о его каноничности. Но, посетив Слуцк в следующем году, Смолинь­ский смог уже свободно осмотреть саркофаг, видел мощи святой и оставил их описание. «Мелкие правильные черты лица сохрани­лись почти нетронутые временем. Красивый удлиненный овал лица, нос прямой, чело пра­вильной формы, лукообразное очертание уст, волосы светло-русые, даже глаза под веками выпуклые дают представление о известной красоте княжны Софии Олельковны. Пре­красные небольшие руки с длинными паль­цами и изящными ногтями крестообразно сложены. Голова и руки воскового цвета настолько усохли, что производят впечатление, как будто принадлежат четырнадцати- или пятнадцатилетней девочке» [34].

К сожалению, Смолиньский ничего не со­общает, на основании каких решений был отменен прежний запрет на почитание мощей. У наших церковных историков об этом случае никаких сведений нет.

После замужества религиозные чувства святой Софии раскрылись во всей полно­те. Предание свидетельствует о ее глубокой религиозности: она пешком, как простая крестьянка, отправлялась на богомолье к местночтимым святыням. Особую заботу она проявляла о православных храмах и монастырях, совершая дарения. Тот факт, что не найдено ни одной грамоты на даре­ние с ее подписью, вполне объясним: ведь она по брачному контракту передала свои владения в распоряжение мужа, дарение она совершала из личных средств. Ее за­бота о Церкви нашла отклик и в сердце ее супруга, который тоже стал поддерживать и опекать Православие.

Учитывая все сказанное, будет, пожалуй, уместно напомнить, что в понимании Православной Церкви Предание – это не воспоминания, эта сама жизнь Церк­ви во всей полноте как она передана предшествующими поколениями после­дующим. Предание, таким образом, яв­ляется для нас важнейшим аргументом, свидетельствующим о православии святой Софии. Католические оппоненты нашего утверждения ничего подобного со сво­их позиций сказать о святой Софии не могут. Традиция костела молчит. Как бы предчувствуя такую ситуацию, Бартоше­вич в своей книге Radziwi??owie отмеча­ет, что княгиня София умерла в 25 лет, поэтому «в столь молодом возрасте не смогла, естественно, занять значительное положение в обществе» [35]. И, добавим от себя, в жизни костела. А вот в Правосла­вии она успела это совершить!

В литературе утвердилось ошибочное мне­ние, что в замужестве святая София не была счастлива. При этом ссылаются на частые отлучки князя Януша: участие в войне со шведами (1600-1606 гг.), в по­ходе на Москву (1609-1612 гг.), в рокоше (бунте) шляхты 1606 и 1607 гг. Но эти факты ничего не говорят против Януша как семьянина. Образ его жизни – это образ жизни магната той эпохи: походы, войны, сеймы, сеймики. Не без основания можно говорить о единодушии в отноше­ниях супругов. Печально известный Поцей, инициатор Брестской унии, жаловался, что Януш под влиянием своей жены изгнал из пределов своих владений всех униатов и отнял все захваченные ими храмы и мона­стыри [36]. Януш, вне всякого сомнения, пи­тал глубокое уважение к своей супруге. Это чувство сохранилось даже в его семье от второго брака с Елизаветой Гогенцоллерн, исповедавшей кальвинизм. После Януша Слуцким и Копыльским княжествами вла­дел его сын Богуслав, который подтвердил все права православных церквей и мона­стырей на своих землях. Его наследница, дочь Людвика Каролина, издала 20 марта 1690 года указ, по которому в Слуцком и Копыльском княжествах, а также в других ее имениях на землях ВКЛ, церкви старой греко-русской религии остаются под благо­словением патриарха Константинопольско­го. При этом Людвика Каролина объясняет свои действия тем, что ее предки сохраняли и поддерживали эту религию [37]. Подобное заявление со стороны человека, исповедаю­щего протестантизм, свидетельствует, что светлая память о ревнителях православия, какими были князья Олельковичи, оказы­вала особое влияние на мысли и решения на новых владельцев Слуцкого княжества. А в роде Олельковичей, несомненно, особое обаяние и свет излучал образ приснопамят­ной святой праведной Софии. Даже с пере­ходом Случчины во владение несвижских Радзивилллов, исповедовавших католиче­ство, православие продолжало пользоваться опекой и новых хозяев. Во владениях Рад­зивиллов вообще больше всего сохранилось православных церквей и православных ве­рующих, если брать во внимание всю тер­риторию ВКЛ. На их землях сохранились даже три монастыря: на случчине – Ни­кольский Грозовский, на пинщине – Бого­явленский и Дятловицкий.

Соприкосновение святой Софии с като­лической традицией, причем не по сво­ей воле, ни в коей мере не может быть расценено как исповедание ею католи­чества. При этом не лишне напомнить, что Церковь Христова выросла на крови мучеников и исповедников I – IV веков, подавляющее большинство которых вы­шло из язычества. Христос, по Преданию, сказал: «В чем Я найду вас, в том и буду судить» [38]. Для православных нашего вре­мени, живущих в мире духовной беспри­нипности, особенно дорог образ святой Софии, сохранившей православную веру, не смотря на искушения и житейские об­стоятельства. Да дарует и нам Всемогущий Господь, по молитвам святой праведной Софии Слуцкой, твердость и ревность в исповедании Православия.

Примечания

1 S?ownik Geograficzny Kr?lestwa Polskego. Warszwa, 1889. T. X. S. 840.

2 Национальный исторический архив Бела­руси. Ф. 1741. Оп. 1. Д. 63. С. 342-345.

3 J. Wolf. Kniaziowie Litewsko-ruscy od ko?ca czternectego vieku. Warszawa. 1895, s.335. Archiwum domu Sapeg?w. T. 1. S. 488-489.

4 Polski S?ovnik Biograficzny. Tom III. Krak?w, 1937. S.359.

5 Там же. С. 360.

6 Напомним, что в XVI ст. род Радзивиллов был представлен двумя линиями: Несвиж­ской и Биржанской. Первые исповедовали католицизм, вторые были кальвинистами. Биржанская линия угасла в XVI ст.

7 Naruszewicz Adam. Historyia Jana Karola Chodkiewicza wojewody Wilenskiego,hetmana wielkiego WXL`t. 1. Warszawa, 1805. S. 520.

8 Там же. Т. 2. С. 27.

9 НИАБ. Ф. 1727. Минский городской суд. Оп. 1. Д. 1. Актовая книга за 1600 г.

10 Naruszewicz Adam. Historyia Jana Karola Chodkiewicza wojewody Wile?skiego, hetmana wielkiego WXL`t. 2. Warszawa, 1805. S. 35.

11 Горбунов Иоанн, диакон. Жизнь, святость и почитание праведной Софии Слуцкой: дисс. … канд. богосл. Жировичи: Минская духовная академия, 2008. С. 47.

12 Имеется в виду родство в четвертом роде. Цит. по: Скеп’ян Настасся. Да пы­тання пра веравызнанне Соф’і Слуцкай // Беларускі гістарычны часопіс. 2006. №10. С. 47.

13 Цит. по: Скеп’ян Настасся. Да пытан­ня пра веравызнанне Соф’і Слуцкай // Беларускі гістарычны часопіс. 2006. №10. С. 47.

14 Диспенция, правильно: диспенсация (dispensare – освобождать) – в особом случае освобождение от соблюдения кано­нических предписаний.

15 Цит. по Горбунов Иван, диак. Указ. соч. С. 54.

16 Cztery listy Hierоnima Chodkiewicza. List 2. Отдельный оттиск без выходных данных. С. 19.

17 Личность установить не удалось.

18 capax dispensationis – способность разрешения, т. е. на Януша как кальвиниста не могут применяться нормы католической церкви. Из этого следует, что Ходкевич ясно сознает бессмыслен­ность обращения Януша как кальвини­ста к Папе.

19 Схема родственной связи святой Софии с князем Янушем: святая София – Юрий III – Юрий II – Юрий I Семенович – Симе­он Олелько (отец Юрия I) – Александра Симеоновна (дочь Симеона Олелько, жена Константина Ивановича Острожского) – Константин Константинович Острожский – Екатерина Константиновна (вторая жена Кшыштофа Радзивилла Перуна, мать Януша) – князь Януш.

20 Cztery listy Hierоnima Chodkiewicza. List 3. Отдельный оттиск без выходных данных. – С. 21.

21 Считать, что это был день Покрова Пре­святой Богородицы, неверно, т.к. в Польше с 1583 г. был в употреблении григориан­ский календарь, т.н. Новый стиль, а Покров празднуется 1 октября по Старому стилю.

22 Bartoszewicz Kazimierz. Radziwi??owie. — Warszawa, 1928. C. 175.

23 Okolski Szymon. Orbis Polonus Splendoribus, t. II. Krokow 1643, s.345. Цит. по: Kalamajska-Saeed Maria. Portrety i Zabytki Ksi???t Olelkowicz?w w Slucku. Inwentaryzacja J?zefa Smoli?skiego z 1904 r. Warszawa, 1996. S. 30.

24 Teratоurgema lubo cuda, ktore byly tak w samym swietocudotwornym monostyru Pieczarzkim, tako y w obudwu swietych Pieczarach, w ktorych po woli Bozey B?agos?owieni Oycuwie Pieczarscy, pozywszy y ciezery cie? swoich z?ozyli, wiernie y pilnie teraz zebrаne y swietu podane przez W. Oycа Athanasiusza Kalnofoyskiego, Zakonnika tegoz S. Monastyru Pieczarskiego.

25 Teratоurgema lubo cuda. С. 31.

26 Teratоurgema lubo cuda. С. 34.

27 Mironowicz Antoni. Kult ?wi?tych na Bia?orusi. – Warszawa, 1992. S. 122.

28 Teratоurgema lubo cuda. – С. 30. Кто воздвиг надгробие Юрию III на основании текста сказать невозможно. Любопытно, что имя его жены не упоминается в числе лиц скорбящих о смерти князя, — видимо она к этому времени уже вторично вышла замуж. Зато братья князя Юрия III Алек­сандр и Симеон, скончавшиеся в 1591 и 1592 гг. соответственно в тексе эпитафии упоминаются как живые. Значит, гробни­ца была воздвигнута раньше указанных лет. Следовательно, вдова Юрия вышла замуж за Андрея Сапегу до возведения гробницы, т.е. до 1590 г., о чем говорилось раньше.

29 Szymon Okolski. Orbis Polonus Splendoribus. — Krakow, 1643. S. 345.

30 Starovolscio Simone. Monumenta Sarmаtаrum. – Cracovia, 1655. S. 765.

31 Шпилевский П. М, Путешествие по По­лесью и Белорусскому краю. Мн., 2004. С. 71.

32 Daniel Naborowski. Poezjе. Warszawa, 1961.

33 PSB. T. XXX. 1987. S.203.

34 Ka?amajska-Saeed Maria. Portrety і zabytki Ksi?z?t Olelkowiczow w Slucku. Inwentarizacja Jozefa Smolinskiego z 1904 r. Warszawa, 1996. S.63.

35 Bartoszewicz Kazimierz. Radziwi??owie. Warszawa, 1928.С. 127.

36 Скеп’ян Настасся. Да пытання пра ве­равызнанне Соф’і Слуцкай// Беларускі гістарычны часопіс. 2006. №10. С. 50.

37 Собрание древних грамот и актов горо­дов Минской губернии, православных мо­настырей и церквей. Мн.: Губернская типография, 1848. С. 152.

38 Св. Иустин Философ. Разговор с Трифо­ном Иудеем. Глава 47.

Литература:

1. Bartoszewicz Kazimierz. Radziwi??owie. Warszawa, 1928. C. 175.

2. Cztery listy Hierоnima Chodkiewicza. List 2. Отдельный оттиск без выходных данных.

3. Daniel Naborowski. Poezjе. Warszawa, 1961.

4. Ka?amajska-Saeed Maria. Portrety I zabytki Ksi?z?t Olelkowiczow w S?ucku. Inwentarizacja Jozefa Smolinskiego z 1904 r. Warszawa, 1996.

5. Mironowicz Antoni. Kult ?wi?tych na Bia?orusi. Warszawa, 1992.

6. Naruszewicz Adam. Historyia Jana Karola Chodkiewicza wojewody Wilenskiego,hetmana wielkiego WXL`t. 1. Warszawa, 1805.

7. Naruszewicz Adam. Historyia Jana Karola Chodkiewicza wojewody Wilenskiego,hetmana wielkiego WXL`t. 2. Warszawa, 1805.

8. Okolski Szymon. Orbis Polonus Splendoribus, t. II. Krokow, 1643. S.345. Цит. по: Kalamajska-Saeed Maria. Portrety i Zabytki Ksi???t Olelkowicz?w w Slucku. Inwentaryzacja J?zefa Smoli?skiego z 1904 r. Warszawa, 1996.

9. Polski S?ovnik Biograficzny. Tom III. Krakow, 1937.

10. Polski S?ovnik Biograficzny. Tom XXIII/4/ — Warszawa, 1978.

11. Polski S?ovnik Biograficzny (PSB). T. XXX/2. Krakow, 1987.

12. S?ownik Geograficzny Kr?lestwa Polskego. Warszwa, 1889. T. X

13. Starovolscio Simone. Monumenta Sarmаtаrum. – Cracovia, 1655. S. 765.

14. Teratоurgema lubo cuda, ktore byly tak w samym swietocudotwornym monostyru Pieczarzkim, tako y wo budwu swietych Pieczarach, w ktorych po woli Bozey Blagozlowieni Oycuwie Pieczarscy, pozywszy y ciezery ciel swoich zlozyli, wiernie y pilnie teraz zebrine y swietu podane przez W. Oycu Athanasiusza Kalnofoyshiego, Zakonnika tegoz S. Monastyru Pieczarskiego.

15. Wolf J. Kniaziowie Litewsko-ruscy od konca czternectego vieku. Warszawa. 1895, s.335. Archiwum domu Sapegow. T. 1.

16. ВесялоўскіЮры. Духчасу. – Беласток – Лёндан, 2005.

17. Горбунов Иоанн, диакон. Жизнь, свя­тость и почитание праведной Софии Слуц­кой. Машинопись. Жировичи, 1998.

18. Иустин Философ, святой. Разговор с Трифоном Иудеем. Глава 47.

19. Национальный исторический архив Бе­ларуси. Ф. 1727. Минский городской суд. Оп. 1. Д. 1. Актовая книга за 1600 г.

20. Скеп’ян Настасся. Да пытання пра веравызнанне Соф’і Слуцкай // Беларускі гістарычны часопіс. 2006, №10.

21. Собрание древних грамот и актов го­родов Минской губернии, православных монастырей и церквей. – Мн.: Губернская типография, 1848.

22. Шпилевский П. М. Путешествие по По­лесью и Белорусскому краю. Мн., 2004.