Апробационная статья студента III курса Минской духовной академии Дмитрия Вежновца.

В церковной греческой литературе получило хождение слово εὐτονία (рус. – «эвтония»). Это не богословский термин, а лишь простое, используемое на буднично-бытовом уровне понятие. Впрочем, даже оставаясь столь обыденным, оно способно иногда удивлять необычайной глубиной своего содержания.  

Первоначальное, буквальное значение слова эвтония – «сила, напряжение». Так, Ориген (†254), применяя данное слово, говорит о «силе» тела состарившегося праотца Авраама (Толкование на послание святого Апостола Павла к Римлянам: глава 4-я, стих 19-й), а святитель Василий Великий (†379) – о «напряжении», с которым сухой и сильный дух вращается по облачным пустотам при образовании грома (Беседа на 28-й Псалом).

«Сила, напряжение» – узловой момент понятия эвтония, но есть у него также и смысловые оттенки. К примеру, тот же святитель Василий обозначает словом эвтония: «усилие», когда, в частности, дает письменный наказ некому своему адресату[1], употребив все «усилие», отнять у преступника похищенную им девицу (Письмо 262-е (по другому счету, 270-е) без надписи); «твердость», когда, например, пишет, что кости собственной «твердостью» ограждают мягкость плоти (Беседа на 33-й Псалом); «усиление», имея в виду «усиление» молитвы, необходимое тому, кто творит пред Богом свои прошения, но пока еще не услышан («Правила, кратко изложенные в вопросах и ответах»: ответ на вопрос 261-й). У святителя Иоанна Златоуста (†407) к первоначальному значению понятия близки следующие его определения: «крепость» (например, в Беседе о мучениках), «твердость» (к примеру, в Похвальной беседе о святом мученике Лукиане), «действие» (Беседа 58-я на книгу Бытия), «усилие» (для примера, в Беседе 21-й на книгу Бытия). Но, что особенно важно, в отдельных случаях у тех же церковных писателей оно используется совершенно иначе. Что это за случаи? Несколько из них мы рассмотрим.

Случай первый. Ориген в своем знаменитом трактате «Против Цельса» повествует о неком, кто «удостоился… от Платона передавать речь Сократа о бессмертии души и рассказывать о стойкости его (Сократа – Д.В.) духа  в тюрьме (τὴν ἐν τῷ δεσμωτηρίῳ εὐτονίαν αὐτοῦ παραστῆσαι), с какою он не устрашился даже цикуты[2]…» («Против Цельса». Книга 3-я, глава 67-я). Греческому слову эвтония в данном высказывании соответствует русское словосочетание «стойкость духа», которое, несомненно, имеет ярко выраженное нравственное содержание. Сравним это значение слова с его основным значением, а также с ранее представленными его смысловыми оттенками и убедимся: принципиально новая смысловая окраска понятия здесь налицо. Это окраска доблести, выказываемой личностью в той или иной мере. Вполне очевидно, первоначальный смысл понятия здесь меняется, но как меняется? Так ли как в предыдущих случаях? Нет. Он просто мифически, до неузнаваемости меняется, трансформируется.

Сила, напряжение… и, наконец, стойкость духа. Все это сообщает одно слово – эвтония. Но теперь в нем не только сила, не только напряжение или что-нибудь еще им сродное. В нем – христианская добродетель.

Каждому известно, что значит быть стойким. Что может быть выше стойкости духа для сраженного, парализованного грехом человека? Сам он весь истощен, силы его расслаблены. О, немощное существо, человек! Как часто падаешь ты от крупинки горечи, от малой толики несчастья, споткнувшись, неудержимо падаешь. Невеликое изгибает тебя в три погибели. Как способен ты будешь на великое? Сократ показал в тюрьме эвтонию – стойкость духа. И это всего лишь Сократ, древнегреческий философ, язычник. Но мы, христиане, Самим Господом наученные твердому исповеданию вечной правды, способны ли мы показать дивное напряжение своей воли при сопутствующих нам в жизни трудностях? В каждом из нас есть ли то подлинно великое, что назначено человеку? Оно – эвтония, непреодолимая сила влечения к высокому идеалу нравственного добра. 

Случай второй. «…У демонов в обычае, – пишет святитель Василий Великий, – в часы молитвы, под предлогом благовидной, якобы, причины, побуждать нас к отлучке, чтобы благовидной отвлечь нас от спасительной молитвы. Не говори в извинение: «у меня болит голова, болит чрево», представляя неизвестных свидетелей небывалой болезни и ради упокоения ослабляя усердие к бдению (τῇ εὐτονίᾳ τῆς ἀγρυπνίας)» («Слово подвижническое и увещание об отречении от мира и о духовном совершенстве»). Ах, это удивительное слово! И вновь у него новое значение. В настоящем случае оно истолковано как «усердие». И вновь перед нами любопытное соответствие: эвтония тире христианская добродетель.

«Слово подвижническое…» святителя Василия обращено к тем, кто избрал подвижнический образ жизни, к монашествующим. Однако и нам, мирянам, можно извлечь из него некоторые уроки, к примеру, урок неопустительности домашней молитвы, которую нам необходимо совершать без всякого отлагательства. Мы часто думаем, что молиться Богу можно как попало. Вернее, мы так не думаем, но у нас так получается. Мы забываем, что молитва – это особое делание христианина. Она требует постоянства, а еще всецелого отклика нас самих, а не лишь части нас самих. Эвтония – вот наша полнейшая отдача священному делу молитвы. С неослабной эвтонией, т.е. с неослабным усердием, мы ежедневно должны держать свою молитву к Богу. Ведь только она, эвтония, способна превратить нашу молитву в истинный, живой разговор с Богом.

Порой молитва бывает несносна. Она словно не идет, не получается, и к тому же она жутко нас утомляет. Что делать? В таких случаях не стоит отчаиваться и уж тем более оставлять молитву. Нужно просто напрячь свою эвтонию – усердие, и тогда наша молитва со стремительностью полетит в небеса. Она полетит так скоро, как скоро летит стрела от хорошо натянутой тетивы лука. Итак, эвтония – душа молитвы. Без нее может быть только пародия на молитву.

Случай третий. У святителя Иоанна Златоуста в его Беседе на Псалом 9-й читаем: «Если… Он (Господь – Д.В.) не вдруг избавляет от бедствий, то это бывает для твоего испытания. Как, имея возможность не допускать к тебе бедствий, Он допускает (их – Д.В.) для того, чтобы сделать тебя более крепким, – так, и имея возможность избавить от них в самом начале, Он медлит и отсрочивает для того, чтобы укрепить твое терпение (ἐπιτείνων σου τὴν εὐτονίαν), упражнять твою надежду и усилить твою любовь к Нему…». В данной речевой ситуации греческому слову эвтония назначен смысл «терпения».

Эвтония – терпение. У каждого из нас есть хотя бы небольшой опыт терпения. Но что же такое терпение? Предельно упрощенно это некая добрая сила, реально и полножизненно начинающая действовать в нас тогда, когда мы вопреки непреодолимым трудностям и многочисленным возражениям обстоятельств решимся сказать твердое «нет» малодушной оглядке назад, когда мы всем своим существом покажем невозмутимое спокойствие по поводу беспокойства, причиняемого уже самой необходимостью бороться за добро.

Об эвтонии как о терпении говорит святой Златоуст. Слова этого великого святого для нас весьма поучительны. Они просто шокируют нас своей прямотой. «…Он (Господь – Д.В.) медлит и отсрочивает для того, чтобы укрепить твое терпение…». Вот причинная обусловленность всех наших бедствий. Ведь укрепить свое терпение можно только через мужественное перенесение бедствий. И именно поэтому скорбей у каждого из нас ни много ни мало: их ровно столько, сколько ему нужно, чтобы суметь выработать к ним иммунитет, укрепив свою эвтонию, или терпение. Итак, да не огорчает нас замедление Господа. Во всеоружии оптимизма мы всегда на Него должны возлагать свою надежду, на Него, нашего Благодателя и Помощника, оказывающего нам своевременную помощь не только дарованием всяческих благ, но также и укреплением нашего терпения в бедствиях.

***

Сила, напряжение, усилие, твердость, усиление, крепость, действие, стойкость духа, усердие, терпение… Все это и не только способно собой обозначить одно простое греческое слово – эвтония. Но только ли это в нем примечательно? Может быть, еще перспектива нравственного содержания? Нравственное, а вместе с тем и богословское содержание приобретает оно, когда используется для наименования некоторых христианских добродетелей.