Апробационная статья выпускника Минской духовной академии священника Димитрия Юхи посвящена истории Свято-Сергиевского православного богословского института в Париже, являющегося всемирно известным центром православной науки и образования. ( Научный руководитель протодиакон Павел Бубнов.).

После окончания Гражданской войны Париж стал одним из главных европейских центров русской эмиграции. В начале 1920-х годов в помещении русского посольства в Париже начали проходить открытые лекции и беседы на богословские и церковные темы. Среди постоянных участников этих встреч возникла идея о создании систематических богословских курсов.

С 1921 г. русские православные приходы во Франции оказались под омофором митрополита Евлогия (Георгиевского). В том же году он, находясь в Париже, благословил открытие «Высших православных богословских курсов». Занятия проходили в вечернее время в аудиториях Русской гимназии на улице Бланш. Настоятель Александро-Невского храма протоиерей Иаков Смирнов читал лекции по толкованию апостольских посланий, священник того же храма протоиерей Николай Сахаров – по догматическому богословию, профессор А.В.Карташев преподавал Введение в Новый Завет и Церковную историю, выпускник Санкт-Петербургской духовной академии Т.А.Аметистов – патрологию[1]. Занятия продолжались с февраля по июнь 1921 г.[2]

Летом 1922 г. идея о создании русской богословской школы в эмиграции была представлена основателю Всемирной ассоциации христианских студентов Джону Мотту. Летом 1924 г. он пожертвовал митрополиту Евлогию (Георгиевскому) 8000 долларов США на устройство в Париже богословской школы. 18 июля 1924 г., в день памяти преподобного Сергия,  на аукционе был приобретен дом с участком в 19-м округе Парижа, которому было суждено стать Свято-Сергиевским подворьем и центром русского православного богословского образования в эмиграции[3]. Необходимую сумму на покупку подворья собирали по всей русской эмиграции в Европе, и несмотря на волнения и переживания, к декабрю 1924 г. сумма в 300 000 франков была собрана полностью[4]. Как вспоминал митрополит Евлогий, «…сбор пожертвований начался – и деньги потекли… Посыпались и мелкие пожертвования: от различных эмигрантских объединений и от отдельных лиц; бедные рабочие, шоферы несли свои скромные трогательные лепты. Много было пожертвовано от «неизвестного»»[5].

Приступая к созданию богословского учебного заведения, митрополит Евлогий (Георгиевский) стоял перед дилеммой: открывать высшую богословскую школу – по подобию дореволюционных академий, или же среднюю – по типу семинарий. В результате обмена мнений с будущими профессорами института владыка Евлогий пришел к решению об открытии высшей богословской школы, которая, по его воспоминаниям, «…должна была отвечать двум заданиям: 1) продолжать традиции наших академий – нашей богословской науки и мысли; 2) подготовлять кадры богословски образованных людей и пастырей»[6].

Еще одним заметным событием в образовательной жизни русского Парижа стало открытие 9 ноября Парижского отделения Религиозно-Философской Академии Н.А.Бердяева. Активно начавшаяся работа Академии складывалась из систематических курсов, которые читали Бердяев («Русские духовные течения (История нашего религиозного и национального сознания)» в 1924-25 акад. году, «Основы христианства» в 1925-26 акад. году и т.д.), Вышеславцев, затем также Булгаков. В.Н.Ильин и др., и из публичных заседаний, проходивших по традиционному обряду идейной жизни русской интеллигенции: основной доклад – общее пылкое обсуждение его – примиряющее чаепитие. Как и с самого начала в Берлине, спонсором деятельности Академии служила YMCA. В ноябре же начинается широкая программа Русских Лекций в Сорбонне, включающая курсы и на русском, и на французском языках. В ее религиозно-философской части – лекции Шестова, Карташева, А.В.Койре, в сезоне 1925-26 участвует Г.Д.Гурвич, читающий по философии права. В связи с последними именами пора указать, что наряду со старшим поколением маститых уже философов, деятелей Религиозно-Философского ренессанса, в русском Париже весьма заметно присутствие и более молодого философского поколения, многие члены которого поздней покинули русло эмигрантской культуры и стали видными фигурами в западной, преимущественно, французской философии и науке: тут могут быть названы Г.Д.Гурвич (1894–1965, один из крупнейших французских социологов), Л.А.Зандер (1893–1964, философ и богослов, ученик и последователь о.Сергия Булгакова), А.В.Кожевников (1902–1968, ставший знаменитым как Alexandre Kojève), А.В.Койре (1892–1964, один из крупнейших философов и историков науки), К.В.Мочульский (1892–1948), А.М.Лазарев, Б.Ф.Шлецер и др[7].

Наряду с митрополитом Евлогием, ключевыми личностями в выработке идеи создания института и ее реализации были профессор А.В. Карташев, П.Б.Струве, П.И.Новгородцев, позже – В.В.Зеньковский, С.Н.Булгаков и С.С.Безобразов.

Изначально митрополит Евлогий (Георгиевский) и его окружение планировали назвать свое детище духовной академией, однако историческим названием учебного заведения стало «Богословский институт», хотя в документах воспоминаниях того времени можно найти оба наименования. Название «академия» должно было связать новое учебное заведение с дореволюционными духовными академиями Российской империи и указать высший статус Парижской школы. Название же «институт», по мнению большинства современников тех событий было избрано в дань уважения и, отчасти, преемства с Петроградским богословским институтом, действовавшим в 1920-1923 гг. по благословению Святейшего Патриарха Тихона[8]. Особенностью Петроградского богословского института была возможность обучения в нем и мужчин, и женщин. Ректором института стал протоиерей Николай Чуков (впоследствии – митрополит Ленинградский Григорий (Чуков), председатель Учебного комитета Русской Православной Церкви), членами корпорации были Н.Н.Глубоковский, А.И.Бриллиантов, С.М.Зарин, Н.О.Лосскийй, Л.П.Красавин, Б.А.Тураев, С.С.Безобразов, который впоследствии стал преподавателем и затем ректором Свято-Сергиевского богословского института. В 1940 г., в год 15-летия Института митрополит Евлогий (Георгиевский) присвоил ему звание академии, хотя его официальным названием осталось именование «институт». В 1940-1950 гг. в официальном печатном органе Института «Православная мысль» текущие события из жизни духовной школы публиковались под заголовком «Летопись академии».

14 сентября 1924 г. митрополит Евлогий направил в адрес Архиерейского Синода РПЦЗ экземпляр своего обращения об открытии Богословского института в Париже с просьбой опубликовать его в официальном печатном органе Архиерейского Синода – «Церковных ведомостях». В этом обращении, в частности говорилось: «…В этих мыслях я в последнее время пришел к трудному и ответственному решению – призвав помощь Божию и в тердой надежде на поддержку русских благочестивых люедй – приступил к осуществлению указанной выше задачи – устроению в Париже Духовной академии»[9]. Однако Архиерейский Синод без энтузиазма отнесся не только к просьбе митрополита Евлогия, но и в целом к его идее, и вынес 13 октября 1924 г. следующее решение: «Отложить суждение до решения предстоящего Собора Архиереев РПЦЗ по поводу предполагаемого открытия Духовной академии в Париже»[10].

Однако неодобрительное отношение Архиерейского Синода никак не повлияло на планы митрополита Евлогия. Началось переоборудование здания под нужды планировавшегося учебного заведения: был оборудован храм, освящение которого в честь преподобного Сергия  было совершено в Прощеное воскресенье – 1 марта 1925 г.

В день освящения, в слове перед началом Божественной литургии, митрополит Евлогий так обозначил цели нового учебного заведения: «Обитель Сергиева приютила в своих стенах высшую духовную школу, и наша ныне созидающаяся обитель имеет своей задачей те же просветительные цели, так же думает дать приют нашей русской молодежи, ищущей богословских знаний, ищущей Бога, горящей огнем желания послужить святой Церкви родной. Она стремится к тому, чтобы не погас этот священный огонек, чтобы питомцы ее были светильниками светозарными и горящими, чтобы понесли они этот свет туда, на родину, которая так нуждается в этом свете…. Мало этого, — хотелось бы ,чтобы и наши иностранные друзья, представители западного христианства, нашли дорогу в эту обитель… Ведь и средства на это святое дело в значительной мере нам дали иностранцы. Нужно показать им красоту и правду Православия. Да будет сей храм местом сближения и братолюбивого общения всех христиан. Пусть не укрывается этот град, вверху горы стоящий, и пусть не поставляется светильник под спудом, но да светит всем не только в храме, но пусть люди и издали видят его свет»[11]. Аспект развития межхристианских связей, сделанный митрополитом Евлогием в этом выступлении, станет одним из ключевых для деятельности профессуры, студенчества и выпускников Богословского института на многие десятилетия. Сохраняется он и в настоящее время.

Спустя десятилетия, описывая события подготовки и открытия Института, митрополит Евлогий вспоминал: «Созданию Богословского института – единственной русской богословской школы за границей, — я придавал огромное значение. В Росси большевики закрыли все духовные академии и семинарии; богословское образование молодежи прекратилось, образовалась пустота, которую наш институт, хоть в минимальной мере, мог заполнить. Ряды духовенства там тоже сильно поредели, а мы могли готовить резервные кадры священства; потребность в образованных священниках чувствовалась в эмиграции, могли они понадобиться и для будущей России»[12].

30 апреля 1925 г. начались занятия пропедевтического класса, которые вели епископ Вениамин (Федченков), протоиерей Сергий Булгаков, А.В.Карташов, С.С.Безобразов (будущий епископ Кассиан), П.Е.Ковалевский[13]. К занятиям приступили 19 слушателей – «…надо было, — вспоминал митрополит Евлогий, — чтобы за лето они обжились и прошли под руководством институтских преподавателей краткий подготовительный курс»[14]. В день начала занятий в пропедевтическом классе Подворье посетил один из ключевых благотворителей Института – Джон Мотт[15].

С.С.Безобразов (будущий епископ Кассиан), один из основателей Института, так характеризовал его цели: «На русскую духовную школу за границей ложится великая задача, поднять нить духовного образования, которую оборвала в России безбожная власть. Но есть и другая задача: продолжить великие традиции русской богословской науки

Тем временем проект открытия Духовной академии (или Богословского института) в Париже продолжали изучать в Архиерейском Синоде РПЦЗ, отношения с которым у митрополита Евлогия сложились достаточно конфликтные. Несмотря на это, митрополит Евлогий приложил все возможные усилия, чтобы открыть институт с разрешения и благословения Архиерейского Синода. В частности, в своем письме митрополиту Антонию (Храповицкому) от 13 марта 1925 г. он пишет: «В настоящий момент выработки Устава я обращаюсь к Вам с настоятельной просьбой не отказать сообщить мне к 01.04. с.г. Ваши соображения по вопросу о том, как бы Вы мыслили организацию Духовной академии и какие положения считали бы необходимым ввести в ее Устав»[16].

6 августа 1925 г. Архиерейский Синод рассмотрел доклад, составленный протоиереем Владимиром Востоковым и генерал-майором Н.С. Батюшиным, суть которого сводилась к резко критической оценке Богословского института, созданного, по словам авторов доклада, на средства масонов[17].  Рассмотрев представленный доклад, Синод постановил следующее: «Потребовать от Митрополита Евлогия сведения об источниках средств и условиях их получения. Подтвердить определение Архиерейского Синода от 09.04.1925, что ни Духовная академия, ни Богословский институт не должны быть открыты без санкции Архиерейского Синода»[18].

В ответном письме от 12.10.1925 митрополит Евлогий сообщал, что средства на содержание института поступают из русских и иностранных источников и никакими условиями не оговорены. «Сообщая эти сведения, — писал митрополит Евлогий, — я не могу не выразить чувства моей глубокой горечи. Я глубоко признателен Вашему Высокопреосвященству за доброжелательное отношение к моему начинанию. Но Архиерейский Синод, к моему глубокому сожалению, до сих пор не выразивший никакой нравственной братской поддержки этому делу, стоящему мне такого огромного напряжения душевных сил, и больших страданий, заставляет меня отвечать на лживые и злостные обвинения каких-то клеветников. Я не знаю, в чем обвиняют меня Батюшин и Востоков, но если эти обвинения одинаковы с теми, которые напечатаны в газетном листке «Русский стяг», то они столь нелепы и оскорбительны для меня, как православного епископа, что я не только не хочу отвечать на них, но и прошу Ваше Высокопреосвященство предложить Архиерейскому Синоду подвергнуть этих клеветников церковному суду по каноническим правилам, за оскорбление епископского сана»[19]. «Расследование» продолжается и вскоре протоиерей Владимир Востоков и генерал-майор Батюшин направили в адрес Архиерейского Синода новое заявление, в котором, в частности, говорилось: «Если нам так уж нужна теперь Духовная академия, то отчего бы в таковую не преобразовать состоящее под руководством Епископа Дамиана Русское Пастырско-богословское училище, открывшееся в 1922 году с утверждением архиерейским Синодом в монастыре святого Кирика в Болгарии. Достойно внимания, что в этом училище миссионером М.А.Кальневым читаются лекции по миссионерству в целях обличения адвентизма, масонства, теософии, спиритизма, демонизма и пр., что едва ли будет допущено в Парижской духовной академии»[20].

Несмотря на отрицательное отношение к своему начинанию Архиерейского Синода, митрополит Евлогий, подобно архиепископу Дамиану (Говорову), «идет напролом» и начинает занятия в Богословском институте, не дожидаясь благословения Синода. К 1 ноября 1925 г. было принято 120 прошений от желающих учиться в институте, из которых было зачислено лишь 32 (29-студенты, 3 – вольнослушатели)[21].

День студентов начинался в 6 часов утра утреней в храме Подворья. В 18 часов все студенты молились за вечерней. Экономическое положение Института и студентов было очень трудным. Не все студенты могли вносить плату за обучение и потому администрации приходилось искать средства жертвователей на покрытие студенческих стипендий[22].

10 декабря 1925 г. Архиерейский Синод РПЦЗ рассмотрел Устав Православного богословского института в Париже, представленный митрополитом Евлогием и отзыв на него архиепископа Полтавского Феофана (Быстрова), в котором, в частности, говорилось следующее:

«…Первоначально митрополит Евлогий предполагал открыть Православный богословский институт в Париже с ведома и благословения Собора русских иерархов заграничных. Но потом изменил свое намерение и открыл этот Институт без сношений как с Синодом, так и с Собором. Фактическими учредителями этого Института были А.В. Карташев, прот. С. Булгаков и проф. В.В. Зеньковский. Впоследствии к участию в этом деле привлечен был и преосвященный Вениамин. Институт этот открылся благодаря денежной поддержке организации YMCA, и стал вследствие этого в известную зависимость от нее. В настоящее время организаторы этого Института обращаются к Синоду с просьбой: официально легализировать его и взять на себя обязанность содержать его, а представленный устав утвердить. Такую постановку дела я принципиально признаю неприемлемой. Если Православный богословский институт в Париже есть православная богословская школа, целью которой является приготовление просвещенных пастырей и других богословски образованных и духовно воспитанных деятелей Церкви, а также и разработка православной богословской науки, то такая школа должна быть открыта самой высшей церковной властью, а не помимо ее. При этом высшей церковной власти должна принадлежать инициатива и полная свобода как в организации этой школы, так и в выборе лиц, долженствующих составлять эту организацию. Утвердить в настоящем виде устав и состав Богословского института в Париже значило бы предоставить судьбы и направление этой богословской школы главным образом в руки трех вышеназванных лиц. Но сделать этого высшая церковная власть, по моему крайнему убеждению, не может, так как догматические взгляды этих трех лиц не могут быть признаны строго православными. Достаточно указать на то обстоятельство, что, по учению А.В. Карташева, благодать Божия перешла от Христианской Церкви в настоящее время к неверующим социалистам. А протоиерей С. Булгаков ввел в христианскую догматику неслыханное до сих пор в ограде Православной Церкви учение о Софии, как о Женственном Начале, которое он признает “высшим Богоматери” и не стесняется называть “Небесной Афродитой” и “богиней”. Не отличаются особенной устойчивостью и определенностью и убеждения проф. В.В. Зеньковского, как это показывает его статья о пребывании его на конференции YMCA в Хай-Ли.

В виду изложенных соображений, не входя в подробное рассмотрение “Устава Православного богословского института в Париже”, со своей стороны я полагаю, что Синод Русской заграничной Церкви должен самостоятельно решить и разработать вопрос о возможности существования русской богословской школы заграницей. Полезно было бы для этой цели образовать особую комиссию при Синоде, которая прежде всего выяснила бы материальную возможность существования такого рода школы, а затем, в случае разрешения последнего вопроса в положительном смысле, составила бы проект устава этой школы, каковой и представила бы на усмотрение Синода или Собора иерархов русской заграничной Церкви»[23].

Рассмотрев этот отзыв, 10 декабря 1925 г. Архиерейский Синод принял следующее решение: «Не утверждая устава Православного богословского института в Париже образовать под предстедательством архиепископа Феофана особую комиссию для изменения устава названного института в духе Российских православных академий и по окончании трудов этой комиссии иметь окончательное суждение об утверждении устава института»[24].  Это решение является последним документом в деле об открытии Духовной академии в Париже в фонде Архиерейского Синода РПЦЗ, документы которого в настоящее время находятся в собрании Государственного архива Российской Федерации. Отрицательное отношение Синода к созданию и функционированию Богословского института не стало для митрополита Евлогия сдерживающим фактором и Богословский институт начал свой исторический путь, продолжающийся и поныне.

В Свято-Сергиевском подворье со дня его основания по замыслу митрополита Евлогия сосуществуют два церковных учреждения: приход храма преподобного Сергия и Богословский институт.

Доходы прихода с самого начала стали одной из статей финансирования Богословского института. В частности, в 1927 г. приход выдал казначею Института (или Академии, как это указывалось в соответствующем документе) 3 154 франка[25]. Характеризуя сосуществование под одной крышей этих двух учреждений, современник так охарактеризовал содержание их сотрудничества: «Под сенью храма преподобного Сергия работают рядом – приход и Богословский институт. Уже установившееся дружественное сожительство и посильное взаимодействие обогатилось новым звеном: студенты Богословского института по соглашению Приходского совета с Правлением института взяли на себя исполнение церковных песнопений за всеми церковными службами, взамен чего в Правление института для поощрения певцов передается целиком весь сбор «на хор», произведений в храме за службами»[26].

Будущий ректор института, тогда еще мирянин и профессор, С.С.Безобразов, так характеризовал сосуществование под одной крышей двух церковных учреждений: «Дело сооружения Сергиевского подворья стало делом всей русской эмиграции потому, что Сергиевское подворье, задуманное как храм, с первых дней своего осуществления приняло под сень храма и освятило покровом преподобного Сергия другое дело, выходящее за пределы русского Парижа, за пределы Франции, за пределы Европы, даже за пределы русского рассеяния: дело, нужное для эмиграции и для России, дело основания Высшей богословской школы»[27].

В первый, довоенный период своего существования, Богословский институт в Париже, несомненно, стал центром русской богословской мысли мирового уровня, ведь кроме него существовало лишь Пастырско-богословское училище в Болгарии – учебное заведение низшего, чем Институт уровня, а в России все духовные учебные заведения были закрыты. Во многом лидирующую роль Института определили его преподаватели.

Ректором Института являлся его основатель – митрополит Евлогий (Георгиевский). Подобно большинству дореволюционных архипастырей Русской Церкви, до принятия епископского сана он последовательно нес послушания преподавателя, инспектора и ректора в различных духовных семинариях России и был знаком с процессом духовного образования не понаслышке. Он прекрасно понимал преимущества и недостатки старой системы духовного образования и потому, при создании нового учебного заведения попытался устранить недостатки и сохранить преимущества.

Первым инспектором института (1925-1927 гг.), по приглашению митрополита Евлогия стал епископ Вениамин (Федченков). По мнению митрополита Евлогия, «…его повышенная эмоциональность и воодушевление идеалом монашества оказывали на студентов благотворное влияние; в их среде возникали духовный подъем, высокая религиозная настроенность»[28]. Однако вскоре епископ Вениамин уехал в Сербию, а затем вернулся в Париж, вновь исполнял должность инспектора (1929-1931) и после размежевания 1931 г. остался в юрисдикции Московского Патриархата и окончательно покинул институт.

Одной из ключевых фигур в профессуре Института стал А.В.Карташев, бывший министр исповеданий в составе Временного правительства, доцент Петроградской духовной академии. Антон Владимирович работал в институте с 1925 по 1960 гг., был профессором по кафедре Священного Писания Ветхого Завета (1925-1947) и по кафедрам всеобщей истории и истории Русской Церкви (1925-1947). В 1939-1944 А.В.Карташев был инспектором института.

Вероятно, наиболее известным преподавателем Института является протоиерей Сергий Булгаков. В 1931-1939 г. отец Сергий был инспектором Института и в этой должности имел большое влияние на студентов[29]. По словам митрополита Евлогия, «…он стал их духовником, другом, советчиком, и авторитет его в студенческой среде огромен»[30]. Отец Сергий являлся профессором по кафедре Догматического богословия. Его богословские труды вызвали серьезную критику в среде русской эмиграции, обвинения в «ереси». Однако уклонения протоиерея Сергия Булгакова митрополит Евлогий объяснял отсутствием у него академического богословского образования, присутствием у него «мирского пафоса». Все это и наложило своеобразный отпечаток на его труды[31].

Еще одной заметной фигурой в профессорской корпорации Института был протоиерей Георгий Флоровский – профессор по кафедре патрологии и по кафедре нравственного богословия, автор книг «Вселенские Отцы Церкви» и «Пути русского богословия».

Большой вклад в развитие Института внес профессор С.С.Безобразов, позже – епископ Кассиан, исполнявший должность ректора с 1946 по 1965 г. По свидетельству митрополита Евлогия, это был «…серьезный и глубокий профессор, пользующийся большой популярностью среди студентов. Человек прекрасного сердца, сильного и глубокого религиозного чувства». Он умел жить интересами студентов, «…входить в их нужды, объединять, дать почувствовать теплоту братского общения. По пятницам к отцу Кассиану в его две мансардные комнатки на Поворье собирались студенты для дружественной беседы за чаем. Отец Кассиан – их верный друг, помощник и заступник. Не раз случалось ему своим заступлением отводить какую-нибудь репрессивную меру, которую я готов был наложить на провинившегося студента. «Лишить стипендии!» — решаю я. А отец Кассиан мягко: «Но есть, владыка, извинительные обстоятельства… Я свидетельствую…»»[32].

Еще одной выдающейся личность в преподавательском составе был профессор Василий Васильевич Зеньковский, позже протоиерей и протопресвитер. С 1926 по 1962 (с небольшими перерывами) он трудился в Институте как профессор по кафедре философии, истории русской философии, психологии и апологетики. В 1944-1947 и в 1949-1962 он являлся деканом Института. В 1950-е гг. по инициативе отца Василия при Институте были открыты Высшие женские богословские курсы. Кроме того по инициативе отца Василия в 1927 г. был создан Религиозно-педагогический кабинет – вспомогательное структурное подразделение Института, существовавшее для ознакомления студентов с современными психологическими и педагогически учениями[33].

В преподавательском составе нельзя не упомянуть имя архимандрита Киприана (Керна) – профессора по кафедре литургики, автора ряда литургических исследований, Н.Н.Афанасьева (позже – протопресвитера) – специалиста по каноническому праву, Г.П.Федотова, преподававшего агиологию и историю западных исповеданий, Б.П.Вышеславцева – даровитого автора, преподававшего нравственное богословие. Кроме того в Институте эпизодически читали лекции приглашенные профессора, к примеру, Н.Н. Глубоковский[34] – По Священному Писанию Нового Завета и С.В.Троицкий – по Церковному праву[35].

Существование Института было бы невозможным без самоотверженного труда членов его административного персонала: помощник Инспектора и Секретарь Института – Е.М.Киселевский, казначей – Н.И.Шидловский, заведующий хозяйством – М.М.Осоргин, библиотекарь и бухгалтер Ф.Г.Спасский[36].

Состав студентов в довоенные период существования Института был достаточно пестрым. Большинство из абитуриентов прежде не имели никакой богословской подготовки. В Институт приходилось принимать «…офицеров, шоферов… лиц самых разнообразных профессий и биографий»[37]. Трудные обстоятельства жизни в эмиграции – как для студентов, так и затем для священнослужителей – привлекали в Институт исключительно преданных Церкви людей, исполненных горячей веры с настоящим пастырским призванием. Количество желающих учиться всегда превышало количество мест, которые мог предоставить Институт. Так, в 1927 г. из 45 желающих было принято 15, в 1928 – из 26 – 9, в 1929 – из 24 – 11[38]. Первый выпуск по трехлетней программе состоялся в 1928 г. – 15 выпускников, большинство из которых приступили к церковному служению. В 1929 г. институт окончило 11 человек, в 1930 – так же 11[39].

В духовном воспитании студентов ключевое место занимали участие в богослужении и общежитие – в его древнем понимании. Все студенты института посещали воскресные и праздничные богослужения, а также Божественную литургию по вторникам и четвергам и утреню – ежедневно[40].

В 1925-1929 гг. курс обучения в Институте составлял 3 года. В 1930 г. в учебный план Института был введен дополнительный, четвертый курс, посвященный специализации по отдельным наукам наиболее успевающих студентов, которые затем смогли бы посвятить себя богословской науке[41].

Основу библиотеки Института составил фонд закрытой румынскими властями Кишиневской духовной семинарии – 850 томов. К 1930 г. фонд библиотеки насчитывал уже 3400 томов[42]. После смерти в 1946 г. основателя Института – митрополита Евлогия (Георгиевского) его личная библиотека, согласно завещанию почившего, была передана в фонд библиотеки Института. После смерти доцента Института К.В.Мочульского и его библиотека поступила в фонд институтской библиотеки. После передачи в библиотеку Института собраний профессора Б.П.Вышеславцева и братства святой Анастасии в Ментоне к 1950 г. фонд библиотеки уже насчитывал 15 000 томов[43].

Экономическая сторона существования Института всегда была и остается нестабильной до настоящего времени. Преодолев трудность создания, до 1930 г. «…институт существовал сносно»[44], после чего, ввиду мирового экономического кризиса, размеры пожертвований резко сократились. В частности, в 1926-1928 г. Американский церковный фонд выделил на содержание Института 15 000 долларов, а далее финансировал 3-5 ежегодных студенческих стипенидй и должность финансового агента по сбору пожертвований. С 1927 г. сбором пожертвований на Институт в США занимались Комитеты в г. Бостоне и Нью-Хэйвене, а в 1928 г. был образован общеамериканский Комитет помощи Институту, который образовывал существенную часть бюджета Института.

Другой дружественной русской церковной эмиграции организацией являлось английское Общество Помощи Русской Церкви, которое помогало различным церковным учреждениям в русской эмиграции, в том числе и Институту и Пастырско-богословскому училищу в Болгарии. Помимо ежегодного выделения Институту 1000 английских фунтов, в 1928 г. Общество профинансировало создание центрального отопления в здании Института, покупку полного комплекта теплых одеял для студентов, финансировало издание печатного органа Института «Православная мысль», оплачивало летний отдых студентов в различных студенческих лагерях, оказывало другую помощь[45].

Большую помощь Институту оказывала и русская эмиграция, в среде которой регулярно проводились сборы пожертвований – как на покупку здания для Сергиевского подворья, так и в дальнейшем – на функционирование института. В частности, в 1928 г. в среде русской эмиграции было собрано 101 414 франков[46]. По благословению митрополита Евлогия специально для поддержания Института во всех храмах Экзархата был объявлен Рождественский сбор.

Дефицит бюджета в начале 30-х гг. частично покрывался за счет сборов от концертов студенческого хора, который посещал Англию, Голландию, Швейцарию и везде пользовался успехом[47].

Начало Второй мировой войны поставили под угрозу существование Института. На Совете Института 7 сентября 1939 г. принимается решение в связи с невозможностью впредь получать финансирование из-за рубежа прекратить занятия, сохранив только административный центр и библиотеку. Однако профессор А.В.Карташев всеми силами настаивал на продолжении образовательного процесса и добивается решения начать новый учебный год и продолжать занятия до последней возможности. Ввиду отсутствия отца Сергия Булгакова, находившегося вне Франции на лечении, Инспектором Института был назначен А.В.Карташев, предметы преподавателей, которые не успели вернуться в Париж были перераспределены между оставшимися. Восстановлена связь с благотворителями в Англии, США, Швеции. Учебный год продолжался без проблем и окончился 5 мая 1940 г. – трое студентов окончили Институт[48].

1940-1941 учебный год принес новые трудности ввиду немецкой оккупации. Еще несколько преподавателей смогли приехать в Париж. На 1-й курс было принято 3 студента, второго курса не было, на третьем – 7, на четвертом – 3. Продолжает поступать финансовая помощь из США и Великобритании. В этом учебном году Институт окончили 2 выпускника.

В 1941-1945 гг. занятия в Институте не прекращались, несмотря на ночные налеты, нехватку продуктов и топлива. До 1914 г. здание и территория подворья принадлежала немецкому протестантскому пастору. И вот в 1943 г. в немецкой печати стали появляться призывы к возвращению здания «законному владельцу». Подворье посетили представители бывших владельцев, однако они не претендовали на возврат здания и даже предложили помощь на ремонт зданий, однако немецкое оккупационное правительство Франции наложило на этот проект запрет. Во время немецкой оккупации многие преподаватели Института подвергались допросам и арестам в гестапо и отделе пропаганды, в частности архимандрит Киприан (Керн), А.В.Карташев, Л.Н.Зандер. Окончивший в 1942 г. Институт М.Осоргин был депортирован в Германию на принудительные работы[49].

В январе 1944 г. скончался многолетний казначей и секретарь Института Е.М.Киселевский. Его место занял Ф.Г.Спасский. 13 июля 1944 г. скончался протоиерей Сергий Булгаков – на тот момент – инспектор и декан Института. Инспектором был назначен архимандрит Киприан (Керн), деканом – протоиерей Василий Зеньковский. Этот период был самым тяжелым, поскольку полностью отсутствовал уголь (топить приходилось древесными опилками), было полностью нарушено транспортное сообщение, усилился голод, участились бомбежки города. Однако занятия и богослужения не прекращались даже во время бомбежек и обстрелов Парижа. Отдел пропаганды изъял из фондов библиотеки Института все книги авторов с еврейскими фамилиями и именами. По инициативе студентов в это непростое время открываются публичные общедоступные богословские курсы, которые посещают около 40 слушателей.

В сентябре 1944 г. Париж был освобожден войсками союзников и в помещениях Института был произведен тщательный обыск по ложному доносу[50]. На первый курс было принято 6 человек (все из слушателей вечерних курсов), на втором – 2 (покинули Институт во втором семестре, не выдержав тяжелых условий), на третьем – 2, на дополнительном – 4 (всего -12). В число преподавателей Института входят его молодые выпускники: А.П.Князев (будущий протоиерей и декан), С.С.Верховский, А.Д.Шмеман (будущий протопресвитер). Институт посещают его благотворители из США и Великобритании. В 1946 г. возвращаются к преподаванию протоиерей Георгий Флоровский, архимандрит Кассиан (Безобразов) а также открываются планы немецкий оккупационных властей закрыть Институт а арестовать всех его преподавателей. 8 августа 1946 г. скончался основатель и бессменный ректор Института – митрополит Евлогий (Георгиевский). По уставу Института ректором стал архиепископ Владимир (Тихонницкий). Преподаватели и студенты Института полностью поддержали позицию Епархиального Собрания Экзархата о выходе из юрисдикции Московского Патриархата после смерти митрополита Евлогия.

К 1947 г. преподавательская корпорация Института окончательно сформировалась в следующем составе: ректор – митрополит Владимир (Тихонницкий) (в том же году он сложил с себя обязанности ректор в пользу епископа Кассиана (Безобразова), декан – профессор протоиерей Василий Зеньковский (после смерти основателя и первого ректора повседневной жизнью Института фактически управляет декан), инспектор – профессор архимандрит Киприан (Керн), профессоры А.В.Карташев и архимандрит Кассиан (Безобразов), 28 июля 1947 г. рукоположенный во Епископа Катанского. Доценты Института – Л.А.Зандер, К.В.Мочульский, В.В.Вейдле, Ф.Г. Спасский (секретарь и казначей Института). Преподаватели – священник Алексий Князев, священник Александр Шмеман, С.С.Верховский, П.Е.Ковалевский, иеромонах Николай (Еремин), М.М.Осоргин (заведующий хозяйством).

В 1947-1948 г. больше половине из 18 первокурсников были из Сербии. Всего в Институте обучалось 33 студента. Ректор Института епископ Кассиан (Безобразов) был вынужден также исполнять должности декана и инспектора, вместо оставивших эти должности протоиерея Василия Зеньковского и архимандрита Киприана (Керна).  Позже на должность инспектора был назначен профессор протоиерей Николай Афанасьев. Преподавательский состав покинул протоиерей Георгий Флоровский, отправившийся в США для открытия новой духовной школы. В августе 1948 г. на I Генеральной Ассамблее Всемирного Совета Церквей в Амстердаме присутствовали в качестве полноправных делегатов представители Института: епископ Кассиан (Безобразов), протоиерей Георгий Флоровский, Л.А.Зандер. С 1948 г. Всемирный Совет Церквей становится одним из главных финансовых доноров Института.

И в 1947 и в 1948 гг. в день памяти Трех святителей 12 февраля в храме Института совершалась Божественная литургия на греческом языке с последующим торжественным собранием с выступлениями представителей Католической и протестантских Церквей[51].

В 1950 г. Институт торжественно отметил 25-летие своего существования. 30 апреля 1950 г. на торжественном собрании ректор епископ Кассиан (Безобразов) прочитал на французском языке речь о деятельности Института, а профессор А.В. Карташев поделился своими воспоминаниями и первых годах деятельности духовной школы. 15 декабря того же года

В 1951 г. Институт покинули молодые преподаватели священник Александр Шмеман и С.С.Верховский, отправившиеся трудиться в США в новооткрытую духовную школу. Преподавательский состав Института пополнился его выпускниками: И.Ф.Мейендорф (будущий протоиерей и ректор Свято-Владимирской семинарии), К.А.Ельчанинов, Б.А.Бобринский, Н.А.Куломзин, Н.М.Осоргин.

В послевоенный период Свято-Сергиевский богословский институт из учебного заведении русской эмиграции превращается в международное богословское учебное заведение. Так в 1949-1951 г. в Институте учились греки, сербы, сирийцы, немцы, поляки и финны[52].

В 1953 г. на должность доцента по кафедре Нравственного богословия был избран выпускник Института П.Н.Евдокимов, доцентом по кафедре Истории Церкви – И.Ф.Мейендорф, доцентом по кафедре Ветхого Завета – священник Алексий Князев[53]. В списке личного состава администрации и преподавателей Института за 1952-1953 гг. глава Экзархата митрополит Владимир (Тихонницкий) именуется почетным ректором, ректором по прежнему значится епископ Кассиан (Безобразов), деканом – профессор протоиерей Василий Зеньковский. В числе преподавателей —  архимандрит Киприан (Керн), протоиерей Николай Афанасьев, А.В.Карташев, Л.А.Зандер, В.В.Вейдле, Ф.Г.Спасский, священник Алексий Князев, И.Ф.Мейендорф, К.А.Ельчанинов, Б.А.Бобринский, Н.М.Осоргин, диакон А.Т.Буткевич.

Учебный год продолжался с 15 октября 1952 г. по 1 июля 1953 г. Полный курс наук окончили 4 выпускника, получившие звание кандидата богословия. Кроме того, 8 выпускников прежних лет подали и, очевидно, защитили свои кандидатские сочинения в течение этого учебного года. В летописи Института, публиковавшейся на страницах печатного органа Института – «Православной мысли» — это первое упоминание о присуждении подобной степени[54]. Кроме того, шесть авторов лучших кандидатских работ был отмечены денежными премиями из фонда имени митрополита Евлогия, образованного Т.И.Манухиной из ее авторского гонорара за книгу «Путь моей жизни». В 1953 г. бывший выпускник Института – иеромонах Геннадий (Эйкалович) защитил диссертацию на соискание степени магистра богословия. Он стал первым выпускником Института, удостоенным этой степени и в том же году отбыл в США для работы на должности преподавателя в Свято-Тихоновской семинарии.

С 6 по 10 июля 1953 г. в Институте прошел Первый литургический съезд, в работе которого приняло участие 50 делегатов – ученых-литургистов со всего мира. Этот съезд стал ежегодным научным форумом исследователей православного богослужения[55].

В финансировании Института заметную роль стали играть его выпускники, которые активизировали сборы на своих приходах, объясняя своим прихожанам огромное значение для Православной Церкви Свято-Сергиевского богословского института. Значительную помощь Институту оказывал и Вселенский Патриарх Афиногор, настаивавший при этом на сохранении в преподавании русского языка, чтобы и иностранные студенты, освоив русский язык, смогли ознакомиться с сокровищами русской богословской мысли[56]. По его мнению, «…Институт есть русский Институт, и должен оставаться русским»[57].

К 1953 г. 6 епископов и 110 священнослужителей дал мировому православию Свято-Сергиевский богословский институт[58].

О международном характере Свято-Сергиевского богословского института в послевоенный период свидетельствует и новое поколение его преподавательской корпорации, весьма разнообразное по национальному признаку. Среди них можно отметить следующих:  Оливье Клеман, первый профессор-француз (нравственное богословие, история византийского Богословия), иеромонах Гавриил Патачи, венгр (Византийское богословие; преждевременно скончался в 1983 г.), протоиерей. Иоанн Брек, американец (он организовал при Институте Курсы Заочного Преподавания, но, к сожалению, был вынужден по семейным обстоятельствам вернуться в Америку, в настоящее время он вновь преподает в институте), Н. В. Лосский (История Западной Церкви) и д. М. Шаховской (История Русской Церкви). Принимали также участие в преподавания в Институте окончившие Афинский Университет представители новой сербской богословской школы: иеромонахи Афанасий Евтич и Амфилохий Радович – ныне митрополиты Сербской Православной Церкви[59].

В 1970-е гг. в Институте начали преподавать женщины: Ксения Владимировна Куломзина (русский и славянский языки), Анна Бернардини-Готтиньи (философия и психология;- она скончалась в 1983 г.) и Даница Лекко (греческий язык). Должность секретаря Института исполняла также женщина, Франс Будан, православная француженка, знающая русский язык. В 1973 г. Институт был открыт девушкам- студенткам. Некоторые из них, получив степень кандидата богословия, защищали магистерские и докторские диссертации. К началу 1980-х гг.  более трехсот человек, православные, католики, протестанты, изучали богословские науки на заочных курсах Института.

В 1975 году, при архиепископе Георгии (Вагнере), Институт не имел возможности праздновать свое пятидесятилетие. В этот момент потребовалась постройка нового здания для студенческого общежития. Она была осуществлена, благодаря братской помощи друзей Института, экуменических и православных. Стал также необходим капитальный ремонт храма Сергиевского Подворья. Его помог провести почти до конца муниципалитет города Парижа.

В 2005 г. Институт отпраздновал свое 80-летие. К этому моменту в Институте преподавали пятнадцать профессоров (среди них декан протопресвитер Борис Бобринский, архимандрити Плакидa (Дезей), Гpигopий (Пaпaтoмаc) и Иов (Гeча), протоиереи Николай Озолин, Николай Чернокрак и Иоанн Брек, диaкон Николай Лосский, а также Оливье Клеман, Бертран Вержели, Жан Колосимо, Mишeль и София Cтaвpy и Франсуаза Жанлен …). В Институте обучались пятьдесят студентов разных национальностей — русские, украинцы, белорусы, поляки, сербы, болгары, румыны, греки, французы, бельгийцы, голландцы, ливанцы, швейцарцы, американцы… Кроме классического богословского обучения (подготовительный курс, лицензиат, магистратура, докторантура), для желающих есть имелось заочное обучение, циклы лекций, стажировки[60].

В настоящее время в профессорско-преподавательскую корпорацию Института входят следующие лица:

Декан – протоиерей Николай Озолин (преподает Иконологию, Пастырское богословие, Гомилетику; протоиерей Николай Чернокрак (Новый Завет, Аскетика); архимандрит Григорий (Папатомас) (каноника), Андрей Лосский (Литургическое богословие); Вероника Лосская (русский и церковно-славянский языки); Стефан Мунтяну (Ветхий Завет, древнееврейский язык); Юст ван Россум (Церковная история, Святоотеческяа экзегеза Писания); Дмитрий Шаховской (История Русской Церкви, Русская философия); Мишель Ставру (Догматическое богословие); протоиерей Михаил Фортунато (Церковное пение); Елизавета Озолина (Иконописание). Следующие преподаватели трудятся в Свято-Сергиевском институте по совместительству: протоиерей Иоанн Бобок (Биоэтика); Иван Кёниг (Аскетика); протоиерей Джон Брэк (Биоэтика); Жан-Франсуа Колосимо (Патрология); протоиерей Живко Панев (Каноническое право, История Поместных Православных Церквей); София Ставру (Древнегреческий язык); Бертран Вержели (Нравственное богословие); Иеремия Косеску (Философия); Горан Секуловский (Патрология); священник Александр Галака (Литургика)[61]. Должность ректора остается вакантной в связи с уходом на покой в январе 2013 г. правящего архиерея Архиепископии – архиепископа Гавриила (Де Вейльдера).

В 2013 г. Институт стал испытывать серьезные финансовые затруднения, в связи с чем администрация Института обратилась с следующим воззванием:

«Дорогие братья и сестры! Уже 88 лет существует известный во всем христианском мире Православный Богословский Институт Преподобного Сергия Радонежского, основанный знаменитой плеядой русских богословов, высланных из России в начале 20-х годов прошлого столетия. С самого начала своего существования Свято-Сергиевский Институт известен как оплот Православия. В первые десятилетия сюда приезжали учиться исключительно молодые люди из русской эмиграции, рассеянной по всему миру, – а затем все чаще и из других поместных Церквей. Таким образом, Институт, сохраняя верность своим русским корням и всячески обновляя свою учебную программу и преподавательский состав, постепенно приобрел вполне заслуженную репутацию общепризнанного межправославного научного центра, многочисленные выпускники которого, возвращаясь на свою родину, стали священнослужителями, благодатными пастырями и богословами, свидетельствуя о вселенском призвании святого Православия.

В настоящий момент Богословский институт переживает по независящим от него причинам небывалый финансовый кризис, грозящий закрытием этой, уникальной в своем роде, богословской школы. Так, мы уже четвертый месяц лишены возможности обеспечить жалование нашим профессорам и административному персоналу…

Сегодня мы вынуждены обратиться ко всем, кому дороги христианская мысль и богословское просвещение, с просьбой внести свою лепту в дело спасения Института. Любая сумма будет принята с молитвенной благодарностью. Пожалуйста, помогите!            

От имени управления Института протоиерей Николай Озолин, Декан»[62].

Обозревая историческое прошлое Института можно признать, что в его истории были моменты еще более трудные, однако Институт их пережил. Будет ли преодолен нынешний финансовый кризис – зависит исключительно от преподавательской корпорации и администрации Института.

Таким образом, Свято-Сергиевский православный богословский институт был основан благодаря усилиям митрополита Евлогия (Георгиевского), который несмотря на сопротивление Архиерейского Синода РПЦЗ и последующее негативное отношение к Институту сумел создать это учебное заведение и привлечь к работе в нем лучших представителей русской церковной науки, оказавшихся в эмиграции. Профессора Свято-Сергиевского института прославили его имя десятками монографий, до сих пор являющихся существенным вкладом в мировую православную богословскую науку, оставить заметный след в развитии межхристианских связей и свидетельстве о Православии в инославном мире, что способствовало тому, что многие католики и протестанты, атеисты обрели веру и смысл жизни в Православной Церкви. Для открытия института было организовано Свято-Сергиевское подворье, где вместе функционируют приход и Институт. Занятия в Институте были начаты в апреле 1925 г., не прекращались во время немецкой оккупации Парижа и продолжаются по настоящий день. В послевоенный период Институт из учебного заведения русской эмиграции становится международным православным образовательным центром, где обучение проходят люди из разных стран и разных национальностей. Помимо базового курса лицензиата, в настоящее время Институт также имеет программы магистратуры и докторантуры, что свидетельствует о его высоком научном уровне и признании в научной среде Франции и за ее пределами.