Автор: митрополит Филарет доктор богословия

Что такое человеческая семья? Какое значение она имеет в устроении личной и общественной жизни людей и целых народов? От того, какие ответы даст современность на эти вопросы, зависит настоящее и будущее нашего общества. В отсутствие четких ориентиров люди все чаще обращаются к многовековому опыту христианской морали и христианского богословия семьи.

Духовное благополучие семьи как стратегический национальный вопрос

 Внимательный взгляд весьма скоро устанавливает закономерность общественного созидания: его вектор всегда направлен от семейного строительства к державному устроению. Подтверждением тому является вся Священная библейская история, да и вообще каждый период истории рода человеческого—вплоть до ее новейших событий.

Последовательность распада цивилизации зеркально отражает формулу ее созидания: деградация семей неизбежно приводит к вырождению народов. Поэтому когда мы читаем в Библии призыв боговидца Моисея: «Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое» (Втор. 30, 19),— мы без сомнения относим его и к себе лично, и к каждой семье нашего народа.

Выражаясь современным языком, можно без преувеличения сказать, что духовное благополучие семьи является стратегическим вопросом жизни нации.

Основы библейского учения о семье

Примечательно, что в Библии мы не находим компактно собранного в одной из книг свода прямых рекомендаций о том, как строить семейную жизнь. Библейское учение о семье рассредоточено по всему объему Писания, и чтобы полнее узнать его, необходимо исследовать его целиком, во всей полноте. Тем не менее благословение Творца, данное раз и навсегда в шестой день Творения, в равной степени относится ко всем вступающим в брак: «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте… над всею землею» (Быт. 1, 28).

Значительная часть содержания книги Бытия представляет собой своего рода патриархальные семейные хроники, в которых отражена чрезвычайно важная закономерность Домостроительства Божия. По мере того, как род человеческий забывал о своем богозаповеданном призвании, Господь воздвигал отдельных людей из народа, чтобы напоминать о Боге и возвещать Его волю.

От начала времен мир спасается не большинством, но теми, которые в Евангелии названы малым стадом (см.: Лк. 12, 32). Так, Господь призывает одного человека, единственное семейство, выводит его из земли родства в землю обетования, чтобы шаг за шагом приближать все мироздание к Рождеству Христову. «Авраам… рад был увидеть день Мой,—говорил Христос Спаситель,—и увидел, и возрадовался» (Ин. 8, 56).

По мере взросления человечество стало остро нуждаться в духовнонравственном и практическом наставлении о том, что смертельно опасно для семьи, а значит, и для народа. Синайский Закон впервые четко и строго обозначил запретительные меры, призванные ограждать семью от распада. На скрижалях Завета, врученных Моисею, три статьи из десяти посвящены фундаментальным принципам семейного бытия. Две из них гласят: «Почитай отца твоего и мать твою… Не прелюбодействуй» (Исх. 20, 12-14). Несколько позже мы более подробно обратимся к третьей заповеди—«не убивай».

В Евангелии Христовом Закон становится еще более строгим в вопросах развода, позволяя его только по причине прелюбодеяния: «Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с женами вашими», —говорит Спаситель и подчеркивает, что сначала не было так (Мф. 19, 8).

Здесь же мы слышим из уст Сына Божия новое, удивительно глубокое и предельно четкое определение семьи: «Оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. И так, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 5-6).

Любовь земная — икона любви Небесной

Сотворение мира мы понимаем как проявление Божественной любви, как ее реализацию во времени и в пространстве, которые, в свою очередь, созданы для бытия всего сотворенного.

Следующим высшим проявлением Троической любви стало пришествие в мир Сына Божия. Следствием Боговоплощения, двухтысячелетие которого мы праздновали совсем недавно, стала Святая Церковь, Тело Христово, пребывающее на земле.

За Божественной литургией, предваряя исповедание Символа нашей веры, мы возглашаем: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святаго Духа». Это не просто призыв к единению тех, кто стоит в храме; в этих словах заключен гораздо больший смысл. Здесь мы видим выражение таинственной первоосновы общецерковного единства, а также главенствующий смысл жизни как отдельного человека, так и всего человеческого рода.

Весь закон и пророки, по слову Господа Иисуса Христа, заключаются в двух наибольших заповедях: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего своего, как самого себя» (Лк. 10, 27). Но обратим сейчас наше внимание на то, что в момент, предшествующий общему единомысленному исповеданию Отца и Сына и Святаго Духа, Церковь требует от своих чад прежде возлюбить друг друга. И здесь для нас очень важно осознать эту обратную связь: если мы не возлюбим друг друга, то и не исповедуем Пресвятую Троицу, потому что или не сможем, или солжем.

Один современный богослов высказал замечательную мысль о том, что жизнь каждого человека беспредельно расширяется в жизнь других людей. В народном обиходе человека, не способного к самопожертвованию, называют малодушным, а того, кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13), в народе нарекут человеком широкой души. И это совершенно верно, ибо любовь до самопожертвования является той единственной силой, которая создала Церковь и которая строит семьи.

Одна печальная шутка весьма точно отражает первопричины семейных разногласий и разводов, а также церковных разделений, расколов и нестроений: «Это была большая любовь, — повествует некий рассказчик,—они очень сильно любили… Он—себя, она—себя». Внимательно выслушивая разводящихся супругов, знакомясь с мудрованиями современных раскольников, убеждаешься со всей очевидностью, что чаще всего теми и другими движет безграничный эгоизм, то есть себялюбие.

Экклезиологическая миссия семьи

Словом «любовь» ныне называют явления весьма различные, порой даже противоположные. Этим понятием умышленно злоупотребляют, чтобы обесценить истину, которая им обозначается. Потому христианский брак во главу угла ставит первую заповедь Закона жизни: «Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею» (Мк. 12, 29-30).

Человеческая семья, построенная на камне веры, бессмертна, как бессмертны и души ее членов. Благословленный в Таинстве Брака семейный союз сохраняет свою силу и в жизни будущего века, где, как мы знаем из слов Сына Божия, «ни женятся, ни замуж не выходят. И умереть уже не могут, ибо они равны ангелам» (Лк. 20, 35-36).

И здесь мы подходим к тайне, которую с твердым убеждением и великой властью раскрывает в своем послании к Коринфянам апостол Павел. Давая разъяснения по поводу практических вопросов о семье, в которой один из супругов верует, а второй нет, апостол утверждает экклезиологическую миссию семьи как малого ковчега спасения (1 Кор. 7, 14-17): «Неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы», — пишет он. Здесь речь идет о своеобразной круговой поруке супругов и их детей пред Лицем Божиим. Несомненно, что ответ на Праведном Суде каждый член семьи будет призван давать лично и в свое время, но правосудие Божие оправдывает его совокупной святостью, которой достигло все его семейство.

«Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? — вопрошает апостол.—Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?» Решительность и даже строгость, с которой задается вопрос, в свою очередь, объясняется важностью условия общего спасения семьи: «Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал. Так я повелеваю по всем церквам», —завершает свое наставление Апостол народов.

Итак, семья как малая Церковь, по определению становится и малым ковчегом спасения. На практике современной церковноприходской жизни мы весьма часто видим, как малые дети настоятельно приводят своих родителей в храм Божий, как эти родители подготавливают и приводят своих почтенных отцов и матерей к первым в их жизни исповеди и Причастию. В наших храмах бывают одновременные браковенчания отцов, детей и внуков, когда три поколения одной фамилии освящают свои семьи, и Господь венчает их честию и славою.

Социальное служение семьи

Рассматривая семью как малую Церковь, мы неизбежно обратимся к осмыслению того общественного резонанса, который производит благочестивое верующее семейство в современном ему обществе.

Авраам и Сарра привлекали к себе жителей Ханаанской земли глубоким, искренним личным благочестием: «Веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим»,—свидетельствует апостол Иаков (Иак. 2, 23). Сегодня личный опыт доверия Богу бесценен для секулярного общества, в котором вопрос ставится уже не о доверии Творцу, а о самом существовании Его. Поэтому, когда мы читаем в книге Бытия, что сыны Хетовы говорят: «…ты князь Божий посреди нас» (Быт. 23, 6),—пришельцу, родившему только одного сына от своей любимой, но до девяноста лет бесплодной жены, мы восхищаемся тем влиянием, которое производили на грубых язычников образ жизни и личность этого человека, быт и устои его семьи, которая столь долго испытывалась отсутствием потомства. Также и каждый христианин, создавая семью, призван ходить пред Богом всем сердцем своим, по выражению премудрого царя Соломона (3 Цар. 8, 23). В этом состоит миссионерское служение семьи: жить по Закону Божию и свидетельствовать о Боге образом своей жизни, качествами своей личности, устоями своего быта.

Безусловное доверие человека Богу—это редкость, потому что сомнения и страхования, суетливость и маловерие свойственны падшей человеческой природе. Однако плоды этого сверхъестественного и, я хочу подчеркнуть, взаимного доверия превосходят природное человеческое естество. И тогда неплоды рождают друзей Божиих. Патриарх Исаак и первосвященник Самуил, судия Самсон, Креститель Иоанн и Преблагословенная Дева Мария родились в семьях престарелых родителей, и были первенцами, и не имели братьев и сестер. Это слишком явная закономерность, о значении которой невозможно не задуматься. Самые достойные родители в истории нашего спасения становились такими вследствие испытания? Или же они были испытуемы, чтобы достойно взрастить своих прореченных детей?

Вспоминая историю, мы видим, что их дети становились сиротами в почти младенческом возрасте. Практическое воспитание осуществлялось другими. Видимо, родители передали своим детям нечто большее, что определило личности детей.

Мне думается, что лучшее определение этому таинственному наследственному качеству дал Царственный псалмопевец Давид, моливший Господа: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови в утробе моей» (Пс. 50, 12).

Чистое сердце и правый дух—это сокровище, наследуемое и передаваемое по наследству. Если, конечно, его надмирное значение осознается и отцом, и сыном, и внуком, которые стремятся—каждый в свое время—жить по совести, то есть ходить пред Богом (Быт 5, 22, 24; 6, 9; 24, 40; 48, 15).

Сегодня мы видим пред собой разорванные связи времен и народов. Некоторые нити мы уже подняли из праха и держим в руках, некоторые пытаемся связать и радуемся каждому восстановленному звену в цепи времени. Но несравнимо больше нам еще предстоит сделать на этом поприще, в том числе и на ниве семейной жизни.

Вспомним, с чего начинаются книги Нового Завета: евангелист Матфей излагает родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова (Мф. 1, 1-17). Он четко вычерчивает ствол генеалогического древа Спасителя рода человеческого, напоминая тем самым исторический путь человечества. Ведь все люди и народы суть ветви единой виноградной лозы, о которой говорит Сам Иисус Христос: «Я есмь лоза, а вы ветви: кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода» (Ин. 15, 5).

Из этого следует, что социальное плодоношение семьи начинается с поиска корней родового древа, с изучения жизни предков, их славы и бесчестья, их подвигов и падений, их силы и слабости. Мы ответственны не только за себя и за свое потомство. Наша ответственность простирается и вглубь веков, ибо мы призваны оправдывать нашим духовным деланием бездеятельность прародителей или, наоборот, учиться у них подвигу любви и веры, дабы не посрамить их чести. Именно поэтому крепкая семья, сильный род обеспечивают генофонд нации.

Эсхатология семьи

Как и сама Церковь Христова, христианская семья подвергается гонениям и преследованиям, которые порой принимают весьма изощренные формы. Стереотипы массовой культуры и моды заполняют сознание бездумных масс, в котором нет места ни христианским идеалам, ни семейным ценностям. Общественному мнению прививается стойкий взгляд на семью как на игру партнеров, в которой кто-то должен обязательно проиграть, чтобы выигрыш достался лишь одному. Отношения родителей и детей представляются как некий психологический практикум: получается—хорошо, не получается—ну и ладно.

Быть патриархальной семьей, в которой у всех ее членов единая цель, твердые убеждения и общие интересы, сегодня не только не просто, но и не престижно. Потребительство проникает в семейную психологию как ржавчина, разъедающая металл.

Многие люди задумываются сегодня о месте семьи в их жизни и о своих способностях к семейному строительству. Ищут образцы для подражания, пытаются обнаружить ответы на свои вопросы… Если они не найдут чистоты в наших христианских семьях, они не найдут ее нигде, ибо нападения князя мира сего на семейные устои весьма многообразны.

Поэтому мы вправе настойчиво и постоянно проводить аналогию между Церковью и семьей даже до конца времен. Мы призваны ежедневно и ежечасно призывать Бога во Свидетеля нашей жизни и утверждать в сознании нашего христианского общества правду жизни, суть которой состоит в том, что семья—это малая Церковь в служении Богу и людям.