Вряд ли есть люди, которые не радуются, получая письма. Так и наша редакция обрадовалась тому письму, которое мы получили после выхода в свет второго номера. В нём нет пышных речей, поздравлений с выходом очередного номера или саркастической критики нашего юного студенческого издания. В этом письме прозвучал вопрос, на который мы не берёмся дать однозначный и исчерпывающий ответ. Но предлагаем его автору и всем читателям поразмышлять над ним вместе с гостями нашего журнала. Внимание, вопрос:

Уважаемая редакция журнала «Ступени», недавно мне в руки попал ваш прекрасный журнал. Отрадно, что в нашей стране наконец-то появилось настоящее студенческое издание. Ознакомившись с содержанием двух первых номеров и узнав, что Ваш журнал открыт для всех, я также решил поделиться своими размышлениями по поводу одной волнующей меня проблемы.

Дело в том, что до моего прихода в Церковь я увлекался рок-музыкой. Но как-то раз у меня состоялся разговор с одним верующим человеком. Спокойная и по началу ничего плохого не предвещавшая беседа неожиданно превратилась в жаркий спор, когда речь зашла о моих музыкальных увлечениях. В несколько минут я был беспощадно обвинен во всех тяжких грехах. Невольно после такого разговора я стал в оппозицию «церковным взглядам». Такое неожиданное нравоучение меня просто возмутило. К счастью, этот случайный разговор не оттолкнул меня от Церкви. Но и теперь, беседуя уже с моими собратьями по вере, я часто сталкиваюсь все с тем же непониманием проблем, которые когда-то волновали меня и которые теперь продолжают волновать многих молодых людей. Да, действительно, причин, по которым сегодня ругают молодежь, много. Одной из них являются музыкальные вкусы наших сверстников. Но, к сожалению, итог и содержание таких возмущений и нравоучений напоминает случай, рассказанный митрополитом Антонием Сурожским в одном из его интервью: «В Китае работал один русский миссионер. Спустя несколько лет он заявил, что китайцев обратить невозможно. Его спросили, как он проповедует.

—Я вхожу в один из храмов и, дождавшись тишины, начинаю кричать: «Что вы тут делаете?! Разве вы не видите, что все эти идолы—всего лишь дерево и камень? Разбейте их!»

—И что же дальше?

—Дальше меня бьют и выбрасывают вон».

Так бывает и у нас. Нередко и мне приходилось слышать упреки и замечания типа: «Как ты можешь слушать этого исполнителя?! В его текстах и музыке нет никакого смысла! Ведь это же просто примитив! Чему полезному ты можешь научиться? Я запрещаю тебе слушать эту музыку»! Да, замечания делать необходимо. Но как мало в этих, в принципе правильных словах понимания и действительного желания помочь разобраться молодому человеку, если он в чем-то ошибается. Слышится только грозный императив строгого запрещения, результат которого равен результату проповеди миссионера-неудачника. Слова нравоучений в лучшем случае остаются неуслышанными, в худшем—вызывают жесткий протест и в дальнейшем провоцируют открытое сопротивление. Я сужу по себе. Когда в моей семье сложилась подобная ситуация, то для меня музыка стала не просто увлечением, а символом личной свободы выбора.

Проблема в том, что молодому человеку не помогли по-дружески разобраться, в чем его свобода: или это свобода от греха, или же свобода во грехе.

Иногда свобода, мыслимая как право молодого человека на независимое существование в обществе, оборачивается утверждением произвола, поскольку у него нет настоящих ориентиров. Молодые люди чаще всего воспринимают замечания как назойливые нравоучения, если воспринимают их вообще.

Я не могу, да и ,наверное, не имею права предлагать какие-то свои решения этой проблемы. Выход из сложившейся ситуации необходимо искать в уже накопленном опыте Церкви. Хочу в заключение сказать лишь одно. Сегодня, как мне кажется, от нас, христиан, как никогда требуется духовная мудрость уметь поддержать друг друга. Здесь не столь важно обличение и запрещение. Нужно искать другие пути взаимопонимания.

  C уважением, Камчев Андрей,
студент, г. Минск