«Представьте себе, что Вы умерли…,»— написано на упаковке кассеты с фильмом Винсента Уорда «Там, где сбываются мечты». Дальше говорится, что эта картина—фантазии на тему жизни после смерти, что это увлекательные приключения героя в загробном мире. Кто-то уловит здесь отголоски мифа об Орфее и Эвридике, кто-то воспримет этот фильм как историю любви или философский трактат,смену живописных картин, поражающих воображение. Пожалуй, все это есть.

Именно потому, что картина выполнена на высоком профессиональном уровне, идея, заложенная создателями, звучит очень убедительно. Сильный по своему эмоциональному воздействию, фильм увлекает нас в мир, не имеющий ни правил, ни границ, в мир, где (так заманчиво!) реализовываются мечты, в мир, где никогда не поздно исправить ошибки. Это, конечно, правда, если судить художника по законам, им же самим созданным, так сказать, «художественная правда». Но закон своих собственных фантазий и желаний и закон, данный людям Богом—не одно и то же.

Канва событий фильма незамысловата—вскоре после знакомства молодые люди обвенчались, и вот у них уже дети—сын и дочь. Смерть детей, а после и гибель главного героя—грань, разделяющая в фильме земную жизнь и жизнь после смерти. Вместе с Крисом мы попадаем в мир картин, написанных Энни. И теперь главный герой оказывается там, куда стремился. С этого момента грань между земной жизнью и загробной как будто стирается. То, что он переживает после своей смерти, в воспоминаниях, оказывается важнее и сильнее того, что было до смерти. Попав в свои мечты, в свой внутренний мир, он понимает ошибки, они его мучают. И вот ему предоставляется возможность «переиграть», пережить заново трудные, «узловые» моменты своей жизни и исправить ошибки. Красивая идея? Но православный христианин понимает, что в жизни каждого наступает момент—смерть, когда уже ничего исправить нельзя, когда приходит пора отвечать. И чем меньше иллюзий будет питать человек по этому поводу, тем лучше. Ведь пока мы живы, здесь, на земле, все можно поправить, у нас есть время подготовиться к той, другой, вечной жизни. Ведь «…не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1Кор. 2:9).

«А где же Бог?»—задает логичный вопрос Крис, когда смиряется с мыслью о том, что он попал на тот свет. «Там…,»—неопределенно отвечает ему ангел-проводник, показывая куда-то наверх, и поясняет, что все в порядке, Бог нас видит и радуется, что ты, Крис, попал туда, куда стремилась твоя душа всегда. А вообще-то, по большому счету, Ему нет до нас дела.

Легко заметить, что в скором времени герою становится скучновато кувыркаться в нарисованных цветах, наедине с собой. Неужели это тот самый «рай», в котором человеку назначено пребывать вечно? Значит, очень важно, что у тебя там, внутри, ведь ты попадаешь туда навсегда. Не очень-то радостная перспектива, особенно для того, кто знает, что у него внутри на самом деле. Интересно, кто согласился бы на такой «рай»?

И теперь, находясь уже за гранью смерти, Крис отправляется на поиски Энни, которая покончила жизнь самоубийством, не выдержав гибели детей и мужа. Он покидает свой «райский» мир и спускается на самое дно ада, чтобы вытащить ее или остаться там навсегда. Он проходит поражающие воображение круги ада, не сравнимые по живописности и силе воздействия с картинками рая, предложенными в фильме. Красочные пейзажи, игра цвета и света воображаемых миров Криса заметно тускнеют и кажутся, мягко говоря, скучноватыми, искусственными по сравнению с живыми картинами человеческих страданий. Все-таки, опыт страдания в человеке гораздо богаче, чем способность радоваться. Эти картины так сильны по эмоциональному воздействию, что невольно страх перед адом перевешивает радость, с которой человек стремится в рай. Для православного христианина естественно, что рай—это встреча с Богом. С Тем, к Кому он стремился всю свою земную жизнь, что человек создан для вечного блаженства, для вечного общения со своим Создателем. Поэтому «райский» мир Криса и его детей, ограниченный их личностными представлениями о радости, выглядит несовершенным, не смотря на высокое художественное исполнение.

Как и водится в американском кинематографе, состояние безысходности в финале фильма безболезненно и безосновательно выливается в хэппи-энд. Крис и Энни оказываются в своем «раю», там, куда они стремились всегда, там, где сбываются мечты. Она задает ему вопрос: «Если бы пришлось пережить все снова, опять пройти круги ада, согласился бы ты начать все сначала?» На это главный герой отвечает: «Уж если я нашел тебя на дне ада, то неужели мы разминемся там, на земле?» И вот уже мы видим, как игрушечный кораблик девочки врезается в кораблик мальчика, солнечный день, блики солнца на воде…

Чего же все-таки не хватало Крису и Энни в этом их «раю», раз они променяли его на еще одну жизнь на земле? Наверное, все-таки, мир, где сбываются мечты—это не все, что нужно человеку.

 Соболевская Инна,
студентка II курса РШ.

Фильм «Куда приводят мечты» нужно рассматривать в ряду многочисленных попыток людей представить себе загробный мир. Очередная, но на этот раз, высокохудожественная фантазия. Фильм действительно впечатляет убедительностью загробного миропредставления и в кинематографических зарисовках, и по самой идее. Все очень просто—загробный мир есть реализация наших грез и душевных стремлений. (Идея, кстати, поддерживается и классическим отечественным кинематографом. Не зря Остап Бендер советовал своему другу: «Киса, мечтайте о высоком»). Мир, в который герои попадают после смерти, это в сущности, как оказывается, их внутренний мир. Поэтому очень важно—что у тебя там, в твоем внутреннем мире, ведь ты попадаешь туда навсегда. Идея предельно проста и доступна. Легко воспринимается даже со слов. Ну а если за художественное оформление берутся профессионалы, то сомнений у зрителя остаться уже не может. Да и зритель то наш, весьма восприимчив к разного рода фантазиям. Менталитет у нас такой. Мечтали же более полувека о светлом будущем коммунизма. Тогда, правда, вопросами о загробной жизни особо не задавались. Время не то было. Теперь то. Все интересуются духовностью традиционной, или нетрадиционной. И чтобы, так сказать, не «ударить лицом в грязь», нужно составить хоть какую-нибудь свою «богословскую систему». Времени на чтение серьезной литературы и приобщение к традиции конечно же нет. Да и зачем это нужно, если необходимые знания мы сможем почерпнуть отдыхая, посмотрев, например, замечательный фильм «Куда приводят мечты». Вот и получили ответ на фундаментальный вопрос христианского богословия о загробной участи человека.

Читатель, знакомый с этим фильмом, может удивиться такому отзыву. Картина хорошая. Многим мы искренне и справедливо восхищаемся. Мы сопереживаем горю главной героини фильма, потерявшей детей и мужа. Ее мысли и мечты не могли быть после этого добрыми, что и привело ее в ад. Картины преисподней ужасны. Мы восхищаемся поступком главного героя, который не смотря на опасность остаться навечно в мире тьмы, отправляется туда за своей женой. Мы радовались счастливому финалу. Все это и должно быть. Это нормальная человеческая и, тем более, христианская реакция на трагедию человеческой жизни и смерти. Но чем больше эмоций и переживаний, тем меньше мы способны объективно оценить идею фильма, тем менее у нас сомнений относительно представленного миросозерцания. Истинно ли оно? Этим вопросом, к сожалению, нам задаваться некогда…

 Юрий Рой,
студент I курса МинДА.