Так уж устроен человек, что без чуда он жить не может даже в достаточно зрелом возрасте, а что уж говорить о ребенке. Встреча с аниматором Ириной Кодюковой и ее фильмами—несомненно, соприкосновение с чудом, которое помогает стать чуточку лучше и добрее. Тема, которой Ирина отдает предпочтение—это Рождество, любимый детский праздник, когда дарят подарки и происходят чудеса, когда все становятся немного ближе к Богу. В день нашей встречи на киностудии «Беларусьфильм» состоялся просмотр ее работ «Ужин в Сочельник», «Притча о Рождестве», «Брат и сестра».

—Ирина, а как получилось, что в своем анимационном творчестве Вы обратились к христианской тематике? Ведь долгое время, да, пожалуй, и сейчас, практически никто, кроме Вас, не пытался заполнить эту нишу.

—В принципе, это длинная история. В свое время я писала диплом «Творчество Саши Черного для детей». Он эмигрировал, и поэтому часть работы у меня пришлась на спецфонд Ленинской библиотеки. Приходилось листать там много периодики, и я увидела, что в наших эмигрантских изданиях существует детская христианская литература, которая меня просто поразила, в том числе стихотворение Саши Черного «Рождественское». Это сейчас его печатают всюду, но я-то его вытащила из первоисточника, журнал «Зеленая папка», 1922 год, издательство «Алексей Толстой». И так оно мне понравилось, что я переписала его на листик в клеточку, и оно у меня лежало 10 лет. А теперь, когда все обернулись в сторону христианской литературы, моя совесть чиста, так как к этому поспешному ренессансу я не имею никакого отношения,—это стихотворение лежало у меня более десяти лет. Наконец, пришло то счастливое время, когда на киностудии разрешили делать как-бы все (у меня к этому периоду уже были сделаны несколько фильмов), и когда меня спросили: «А что ты хочешь делать?», я достала это стихотворение, и сказала: «Вот это». Мне сказали: «Делай». Мы стали работать. И конечный результат всем очень понравился. Но дело в том, что рядом с этим фильмом (а он был маленький—4 минуты), как выяснилось, ничто другое поставить нельзя. Тогда мы начали читать святочные рассказы, выбрали из них рассказ «Накануне Рождества», и сделали фильм. Автор рассказа—Булгаковский. Я перерыла все справочники, и не обнаружила такого писателя. Позже нашла протоиерея Булгаковского, и выяснилось, что это его рассказ. А ведь уже годы прошли после того, как мы сделали фильм!

Затем «родилась» «Девочка со спичками», одна из самых христианских сказок для детей. Она очень трагична, что вызвало шквал нареканий в наш адрес! «Какое право вы имеете говорить с детьми о смерти! Как вы можете! Это не по-христиански! Нельзя заставлять детей плакать!» А мне кажется, детей слишком много веселят и развлекают, надо, чтоб и поплакали.

Потом стало ясно, что надо делать что-то еще, но уже веселое и современное, и что это будет целый цикл фильмов. Ко всему прочему, наше творчество стало поощряться руководством. А я до сих пор не понимаю, как нам разрешают делать откровенно христианские фильмы. На эту тему у меня есть любимая история о том, как мы показывали первую редакцию мультфильма «Ужин в Сочельник». Директор студии делает замечания по фильму, я с ними согласна, ведь, как всегда, не хватает времени, думаю, слава Богу, время дадут, и тут он говорит: «…и убрать слово «Сочельник», как чуждое и не понятное народу». «Как убрать?! Я ведь все ради этого затевала! Фильм посвящен Сочельнику, чтоб объяснить, что такое Сочельник!». Я в каждом фильме стараюсь что-то немножко объяснить. И вот через две недели состоится показ. Все сделали, но слово «Сочельник» оставили. Я плетусь в директорский зал для просмотра, чтобы сдаваться, жду, а директор не идет, спрашиваю: «Директор-то где?», а в ответ: «Ты что, в своем подземелье ничего не знаешь, его сняли за эти две недели». Подумать только! Ничто не предвещало! Директора сняли, а слово «Сочельник» осталось! И я подумала, значит, мы занимаемся тем, чем нужно, раз директора сняли, а оставили слово. Слава Богу, так получается, что нам утверждают фильм за фильмом, пока…

—Хотя Ваши мультфильмы создавались для детей, в них зачастую звучат совсем недетские темы. Чему, в первую очередь, Вы бы хотели научить подрастающее поколение?

—К сожалению, чем «грешит» наша литература, особенно христианская,—это назидательность. А детей, мне кажется, надо учить подниматься. Когда-то меня поразил Софийский собор, фрески в человеческий рост, Архангел, который как будто говорит: «Я только чуть-чуть повыше, а ты тоже давай, давай, давай, …». Для меня главное—говорить: поднимайся, поднимайся, поднимайся. Ты можешь пройти миллиметры, а можешь—о-го-го сколько! Нужно всем говорить, что надо подниматься, и что это возможно для каждого, что бы с тобой ни случилось, сколько бы ты ни падал.

—То, что вы делаете—авангард?

—Что Вы, какой авангард! Когда мы едем на фестивали авангардной анимации, детям периодически приходится говорить: «Здесь закрой глаза! А здесь закрой уши!» И вот наши дети сидят так, а мы смотрим авангард. Очень сложно сделать так, чтобы было и понятно, и интересно. В наше время очень сложно и не престижно работать для детей. На фестивалях в чести другие вещи, а к тому же, если честно, для детской анимации должна быть изрядная подготовка—какие горы литературы нам приходится переворачивать! И, если возникают какие-либо вопросы, всегда иду в храм Петра и Павла, к отцу Георгию, за консультацией, он всегда уделяет время для беседы. Так получилось, что однажды я пришла в храм со своими первыми вопросами, пришла, вижу—человек в облачении, обратилась к нему, и только потом узнала, что он настоятель. Два часа разговора, и с тех пор прихожу вот уже сколько лет.

—Очевидно, что тема Рождества в Вашем творчестве—главная. Почему Рождество, и каким образом Вы находите материалы для своих мультфильмов?

—Рождество—это не то, что было когда-то тогда, две тысячи лет назад. Это то, что касается каждого из нас. Рождество—точка пересечения, где все получается. Больше всего мне нравится книга «Рождество Христово». Это издательство 1903 года Троице-Сергиевой лавры, факсимильная перепечатка. В ней я обнаружила некоторые очень жесткие, очень серьезные вещи. Обычно Рождество—это подарки, колокольчики, дети, елки, все хорошо. А там меня поразила мысль о том, что Рождество—это было, как первое распятие, то есть вочеловечение для Бога было так же болезненно, как распятие.

Однажды мне случайно попалась на глаза маленькая книжечка, факсимильное издание «Легенд и сказок востока» Власа Дорошевича (а я очень хорошо относилась к Дорошевичу). Открываю—легенда «Рождество Христа». Начинаю читать, и меня поражает тема, которая, как мне кажется, очень актуальна сейчас. Мы столько говорим о духовности, о христианстве, о том, о другом, цитируем заповеди, любим на них ссылаться и употреблять их по любому поводу. И вдруг, когда кому-то из нас жизнь моделирует ситуацию, в которой можно поступить именно так, видишь, что это так некомфортно, так неудобно. Оказывается, что на самом деле никто этого не хочет.

«Девочка со спичками»—это же христианская сказка, и когда я готовила ее, меня поразил тот момент, что православный чин отпевания младенца заканчивается практически слово в слово с окончанием сказки Андерсена — «…там, где нет ни голода, ни холода, ни страха…». Если вы внимательно смотрели картину, то вспомните в ней этакого господина с часами, узнали его? Это не кто-нибудь, это Маркс. Когда мы готовили материал, естественно много читали, и меня поразил тот факт, что Маркс и Андерсен—одногодки, более того, они встречались, они жили в одном городе, ходили по одним и тем же улицам. Не укладывается в наших мозгах, правда? Маркс и Андерсен. Вполне можно предположить, что вечером мимо девочки мог пройти и основоположник великих идей, который написал то, что мы потом столько лет расхлебывали, и мог пройти Андерсен и в тот же вечер сочинить вот эту сказку.

—А существуют ли какие-нибудь социальные заказы? Все-таки сейчас культура обратилась к теме христианства, много говорится о необходимости проповедовать христианские истины.

—Это, конечно, говорится, но не субсидируется никак. С радостью благословят, но денег не дадут. Мультик стоит около 30 тыс. долларов—это недорого, мультфильмы окупаются. Представьте, если мультфильм живет 40 лет! А если по-умному распоряжаться деньгами на картине и так, как мы, работать маленькой группой, эта цена может быть в три раза меньше. Беларусьфильм—собственник нашей продукции и только студия имеет право на реализацию, а справляются они с этим плохо. Сто мультфильмов лежат почти мертвым грузом. Получалось так, что я сама приезжала на телеканалы в Москву, сама показывала, сама предлагала мультфильмы, это уже потом они стали больше интересоваться нами, а в начале получалось именно так.

У нас очень сильная анимация, мы известны в мире, но не известны в Беларуси—вот что самое смешное. Все-таки, благодаря тому, что у нас сохранилось какое-то государственное финансирование, на фестивалях мы выглядим очень достойно. Но многие аниматоры ищут спонсоров, делают компьютерные вещи. Такая пышная, полнокровная мультипликация теперь лежит в руинах. У нас крысы перегрызли только часть проводов, а на «Союзмультфильме»—все. Там не работает ничего. Жуть полная. И вот сейчас чуть-чуть начинают подниматься. Кадры потеряны, а кадры—уникальные. Чтобы овладеть этой профессией, надо 5-10 лет учиться, это же все ручное. Сейчас москвичи заангажировали всех наших, сюда привозят из Москвы работу, потому что у нас прекрасные кадры. Сидим, работаем здесь на Москву. Один фильм в два года—это суперрезультат. Тот творческий режим, в котором мы живем—это нормально, в принципе. Во всем мире так живут мультипликаторы. Постоянно быть в работе—это слишком большая нагрузка. Как сказал Кшиштоф Занусси, работа в кино—это большая привилегия, и надо к этому так и относиться.

И потом, нужно все-таки иметь какую-то определенную направленность в творчестве. А если так: «Ах, не сделать ли мне христианское кино?» Вот и получается «Суперкнига». У нас наоборот получилось—когда мы начали делать эти фильмы, многие из съемочной группы постепенно начали креститься, ходить в храм.

А когда мы «Ужин в Сочельник» показывали на методобъединении православных педагогов, мне сказали: «Ирина, надо больше колоколов и убрать женщину с папиросой, это плохо влияет на подсознание, и вообще, не надо показывать фильм про котов». «Почему не надо?»—«Он менее духовный». У них что, прибор, есть, который «духометр» называется, где больше колоколов, там и духовности больше? Я когда делала мультфильм про этих котов, нашла в Евангелии от Луки чуть ли ни прямую цитату о том, что не зовите к себе за стол на угощение всех, кто может тебе отплатить тем же, зовите тех, кто не сможет отплатить. Вот наша тема. А если показать много ряс, много икон и дать много колоколов, то это не значит, что будет православное кино.

—И все же, несмотря на трудности, у Вас, наверное, масса творческих планов? Вы говорили, что собираетесь снимать цикл мультфильмов для маленьких детей…

—Да, есть списочек… Я перевернула кучу рождественского материала, и мы решаем, что могло бы подойти больше. Сейчас христианская литература для детей полна самых лучших намерений, но порой все это так скучно! Если в ней одно назидание, то ничего хорошего из этого не будет, особенно для экрана. Надо же, чтоб из этого родилось кино. В современной литературе материалов практически нет, а если есть, это кальки из старой литературы, опять же что-то назидательное, поэтому горы переворачиваешь, а находишь чуть-чуть.

Есть у меня мечта поработать над сказкой «Звездный таллер» по Братьям Гримм, но там много ужасов, поэтому хочу сделать немного по-другому.

Есть идея полнометражного рождественского фильма, но тут я вообще не представляю, когда и каких денег можно дождаться. А для самых маленьких хочется сделать три небольших фильма и собрать в одно целое. Рождество—такая громадная тема. Моя мечта сделать цикл фильмов к Рождеству. В общем, идей—масса…

—Огромное спасибо Вам, Ирина за Ваше творчество и интересную беседу. Редакция журнала «Ступени» желает Вам всех благ и успехов в дальнейшей деятельности.

 Беседовала Инна Соболевская