Любимая моя!

Казалось, еще совсем недавно я считал количество шагов от моего дома до твоего подъезда, дарил тебе фантастические букеты из придорожных лопухов и свекольной ботвы… Мне казалось, что я покорю тебя своей оригинальностью. Я пыжился изо всех сил, стараясь выказать себя галантным кавалером и рубахой-парнем.

Мы в один год поступили в разные институты, но почему-то я чаще оказывался на твоих лекциях…

Ты училась неторопливо и методично, а я находился в поиске. Отринув учебу, как нечто мешающее раскрытию моей «неординарной личности», я начал работать. Однако вскоре пришел к диаметрально противоположному выводу: ученье—свет. И восстановился в ВУЗе, но почему-то лекции в основном слушал, снова сидя с тобой за одной партой.

Одним словом, история нашей дружбы до брака—это цепь моих легкомысленных поступков. И только спустя многое время, войдя в ограду Церкви, я не переставал и не перестаю до сих пор удивляться, как не утратил этот драгоценный дар своего со-бытия с тобой, любимая.

Мы вместе, и теперь самое время бряцнуть по столу кулаком и самодовольно, по-рогожински процедить: «Моя!» Но как это было бы глупо, ведь во многом благодаря твоему тихому и нежному прощению моих безответственных деяний стало возможным появление нашей семьи.

Но и после брака остались маленькие и не очень проступки, каясь в которых перед тобой, я просил прощения. Ты принимала мои словесные пассажи на эту тему, но потом поняла, что в словах я силен, а в деле слаб, и перестала воспринимать их. Слово «прости» я запинал до того, что оно обесцветилось и потеряло, наконец, всякий смысл.

В конце концов мне стало по-настоящему стыдно и я попытался что-нибудь изменить в себе: мне захотелось обрести утраченный смысл слова «прощение», «примирение». Я обратился к Евангелию: «прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф. 5,24). Следовательно, даже самый малый дар Богу, даже один-единственный молитвенный вздох невозможен без примирения с близким человеком, без сопутствующего примирению прощения.

Я нашел, что любовь—не слова, не бурные эмоции, а действие, которое созидает единство душ даже в самые критические минуты кажущегося распада.

И прощение—это действие, более того, это творческое действие, способное возрождать!

Каждый день я нахожу подтверждение этим словам. Когда моя душа начинает дробиться и мельчать, ты спешишь на помощь и своим прощением сохраняешь целостность нашей семьи.

Молчаливость утра, сосредоточенность рабочего дня, покой вечерних часов в любой момент могут быть нарушены мелкой обидой, заносчивой грубостью или неоправданной претензией. Именно в эти минуты кроткие слова прощения способны погасить назревающий пожар ссоры.

Самый обычный поход в магазин, своевременная оплата коммунальных услуг, уборка в квартире и мытье посуды,—все эти банальные вещи делают гораздо больше, чем принятие ??? позы (когда театрально-увлажненные глаза томно и грустно мигают, как у кокер-спаниеля) и произносимое с особым ударением слово «прости» !..

… Сегодня я заболтался со старыми приятелями и пришел поздно, не исполнив твоей просьбы. Поэтому, любимая, хочу попросить у тебя… а впрочем, помою-ка я лучше посуду, ты же отдохни.

   Павел

Дорогой мой супруг!

Вот уже некоторое время мы вместе, хочется поговорить с тобой о прощении: что это слово значит для каждого из нас. Ведь в семье без прощения не обойтись, потому что тут все строится на любви, доверии, понимании и самопожертвовании. И хорошо бы осознать это сейчас, в начале нашего общего пути.

Говоря о прощении между супругами, всегда хочется говорить о своей вечной женской обиженности. Наверное, это закономерность такая: мужья выступают в роли «обидчиков», жены—«обиженных». Я заметила, что в нашем обществе мужчины чаще вынуждены оправдываться перед женщинами. Это вырастает в какой-то жуткий комплекс виноватости мужей, причем мужья в этой игре участвуют охотно, а ведь муж, какой ни есть—царь в доме. Я думаю, если попытаться восстановить нормальный православный уклад в семье, то порочный круг «обидчик-обиженный» можно будет разорвать: каждый будет знать свои обязанности, свое место, знать, на какие жертвы идет и зачем.

Так вот, я, как и другие жены, чаще обижаюсь, чем осознаю вину за собой. Побороть обиду, простить—главная трудность и, можно сказать, подвиг в семейной жизни. Для этого надо помнить о нескольких важных моментах.

Во-первых, стоит чаще проговаривать свои мысли, желания, ожидания вслух. Ведь насколько бы единое целое ни составляли муж и жена, они остаются двумя разными личностями. На непринятии этого в расчет столько рождается ненужных конфликтов! Она рассчитывает на то, что он догадается, додумает ее намеки, и почти никогда так не получается. Он скорее все поймет по-своему, да еще и обидится на ее недовольство. Надо больше общаться.

Во-вторых, если уж не получается так, как ты хочешь, и компромисса не достичь, стоит пойти на маленькие жертвы (конечно, если речь идет не о пороках каких-нибудь). Я перестала жарить яблоки, раз ты такое не ешь!

Но конфликты все равно случаются. И прощать надо. А так хочется спрятаться в своей обиде, тешиться ею, доставлять себе эдакое удовольствие—жалеть себя. Это ведь духовная болезнь: человек замыкается в своем эгоизме, на мнимых или реальных обидах, не хочет открыться другому, понять, принять и простить. Ведь если очень полюбить, пожалеть «должника», то обида потеряет тот привкус, ради которого мы обижаемся. А перед лицом вечности многие наши нестроения покажутся просто пылью.

Мне кажется, если в семье хотя бы один готов прощать, понимать, трезво оценивать положение, разумно уступать, то обязательно это повлияет и на остальных, всем будет легче дышать и жить. Стоит научиться прощать, чтобы с чистой совестью просить: «… и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим…»

    Вера