В семинарии многие знают Сергея Маслова. Задумчивый и сутулый, он ходит по семинарским коридорам, размышляет у окошка о догматике, нравственности и компьютерных новинках, да шутит иногда. В семинарии он—негласный заведующий по разным«умностям».«Ну,—по иному случаю говорят студенты,—это у Маслова спроси. Он ведь у нас философ». Не так давно Сергей женился, а совсем недавно стал отцом. Теперь Масловых трое: Сергей, Ира и Андрюша,—замечательная православная семья.

-Что привело вас в Церковь?

Сергей:

-Надо сказать, что воспитание я получил в традиционно католической семье. Помню, мне было семь или восемь лет, мы пришли в храм, и, как меня научили, я встал на колени перед изображением Божьей Матери, благоговейно сложил ручки и стал молиться. Не помню, о чем молился, но молился искренне. И вот тут произошел случай, который оставил в моей памяти неизгладимый отпечаток. Когда мы с бабушкой выходили из храма, нас окружили женщины и начали умиляться: «Ой, какой мальчик, ой как он хорошо молится, ой как он хорошо сложил ручки! Ты, наверное,—обратились они ко мне,—хочешь стать священником?» Когда мы пришли следующий раз в храм, я заметил в своем молитвенном настроении странную перемену: прежней искренности в молитве уже не было, а было лишь пустое и, в общем-то, лицемерное ее изображение. Похвала не прошла безрезультатно. Когда мы вышли из храма, и меня не похвалили, я был очень огорчен и раздосадован. Для меня это был первый, очень важный жизненный урок. В дальнейшем было много поисков, увлечений, в результате которых я в конце концов пришел в Православную Церковь. Как ни странно, но толчком к этому послужила книга известного средневекового католического автора Фомы Кемпийского«О подражании Христу», причем я ее случайно обнаружил там, где, казалось бы, никто не подумал бы ее искать. Дело в том, что в школе, в старших классах, я страшно увлекался фантастикой. В Минске у меня был излюбленный книжный магазин, где я постоянно покупал книги. И вот прямо на полке с фантастикой я вдруг увидел странную книгу, которую почему-то купил. Эта книга читалась как фантастика, но эта «фантастика» в корне изменила мое мировоззрение и пробудила во мне интерес к духовной литературе. Постепенно, со временем, знакомясь с духовной литературой, я перешел в Православную Церковь. Конечно, все это предельно кратко. Если рассказывать в подробностях, то не хватит и всего журнала.

-Сергей, а вот как ты можешь выразить различие, существующее между Католической и Православной Церковью?

Сергей:

-Если не вдаваться в подробности, то это различие можно выразить словами Льва Желле, который сказал, что в католичестве есть свет, но в Православии этот свет сияет ярче. Имея опыт жизни и в католичестве и в Православии, я могу искренне подписаться под этими словами.

Ира:

-У меня несколько иная история. Вероятно, ее начало можно отнести к событию, которое произошло в шестом классе музыкального лицея, в котором я училась. В то время нас как лучший класс наградили поездкой в Смоленск. Мы много путешествовали по городу и где-то ближе к концу нашей поездки зашли в огромный и невероятно красивый собор. Это был первый в моей жизни храм. Все стали покупать на память иконки, ставить свечи и постепенно разбрелись по церкви. А я почему-то купила молитвослов и при этом спросила у женщины в свечном ящике, могу ли я поставить свечку, не будучи крещеной. Она вдруг начала на меня кричать, говорить, что во мне дьявол, что мне нужно креститься, но свечку разрешила поставить. Я оторопела, удивилась, но в глубине души твердо решила, что в скором времени обязательно покрещусь. Подойдя к иконе и начав по-своему молиться (молитв я тогда еще не знала), вдруг ощутила необыкновенное спокойствие и тепло. Причем это ощущение настолько было необычным и так меня потрясло, что я некоторое время не могла говорить. Теперь, вспоминая этот случай, с полной уверенностью я могу сказать, что это была первая благодатная встреча с Богом. Ну, а спустя некоторое время я действительно пришла в Кафедральный собор и покрестилась, мне тогда было примерно14 лет. Так начался мой путь воцерковления. К сожалению, в те годы рядом со мной не было опытного наставника, который бы направлял мою духовную жизнь в нужное русло, поэтому первая моя исповедь и причастие состоялись лишь в 19 лет, за несколько месяцев до встречи Сережей.

-На первый взгляд, вы несколько разные люди: Сергей—богослов, погруженный в себя, и это создает ощущение его замкнутости. А Ира—музыкант, обращенный к людям. Как вы нашли друг друга? Не трудно ли было вам найти общий язык?

Сергей:

-Мне сразу вспоминается случай, в общем-то, пророческий. Нынешний епископ Брестский Иоанн (Хома), в то время секретарь Минской епархии, спросил меня о том, почему я поступаю в семинарию. Я ответил, что хочу стать монахом. Владыка улыбнулся:«Посмотрим, что ты скажешь на пятом курсе». А на пятом курсе я уже точно знал, что у меня будет свадьба, и если бы меня спросили, то я мог бы назвать даже дату.

Вообще, надо сказать, что сами мы минчане, но жили в разных концах города. У нас были совершенно разные интересы, столь разные, что если бы мы встретились до семинарии, то почти наверняка не познакомились бы друг с другом. А если бы и познакомились, то знакомство наше было бы не очень долгим. В том, что мы встретились, я усматриваю промысл Божий. Мы встретились в Жировичском монастыре 18 июля, в день памяти преп. Сергия Радонежского (мой День ангела).

Ира:

-Меня тогда интересовали совсем другие вещи: музыка, карьера, гастроли. Я собиралась уезжать за границу учиться. Но так сложилась жизнь, что мне нужно было успокоиться, привести в порядок свой внутренний мир. Я была хорошо знакома с женой Сережиного однокурсника, теперь уже священника, отца Георгия Арбузова. Он мне часто советовал съездить в Жировичи. И вот я поехала. Это было лето 1999 года. Я переводилась на 3-й курс консерватории, а Сергей—на 4-й семинарии. Когда Юра ввел меня за монастырские ворота, нас встретила группа семинаристов. Они начали шутить, приглашать меня на чай, в общем, веселиться. За этим шумом я не заметила Сергея. И когда Юра представлял нас друг другу, то он стоял весь такой смущенный, замкнутый и сначала мне как-то не очень понравился.

Сергей:

-А отец Георгий сказал мне до этого, что привезет знакомую, которой нужно будет показать семинарию, монастырь и окрестности. Но кто она, сколько ей лет, об этом он ничего не говорил. Поэтому когда я увидел Иру, то сразу подумал: «Хорошо, что она не старушка». На следующее утро мы должны были встретиться в храме.

Ира:

-Когда я пришла туда, то как раз начинался акафист. Но я понятия не имела, что это такое. Поэтому, когда Сергей спросил меня, остаюсь ли я на акафист, то мне не оставалось ничего иного, как только спросить:«А Вы?» А потом он мне дал просфорку, а я и с ней не знала что делать.

Службы тогда проходили в Никольском храме, потому что в Успенском шел ремонт. Но Сергей хотел показать мне собор. Когда я переступила порог, разделяющий Никольский храм и Успенский собор, открывшаяся величественная торжественность собора поразила меня. Это неповторимое ощущение навсегда осталось в моей душе.

Потом мы пошли на источник. Сергей первое время обращался ко мне исключительно на Вы. И вот, когда он узнал, что я учусь в консерватории, то завел со мной речь о Лосеве. О том, что он учился у известного итальянского скрипача Стаджи, что на экзамене он играл«Чакону» Баха, труднейшее для исполнения произведение. При этом он все время смотрел в землю, и слова как-то бормотал, а не выговаривал. А потом мы пошли на кладбище, на могилку старца Иеронима. Постояли там, помолились каждый о своем.

Сергей:

-В итоге она так устала, что решила на следующий день уехать домой. Но вечером мы еще долго разговаривали. У меня тогда в первый раз мелькнула мысль: «Неужели это моя жена?» Мысль просто промелькнула и ушла, но мне она почему-то запомнилась.

Ира:

-Да, вечером мы гуляли возле Крестовоздвиженской церкви и я, совершенно неожиданно для себя, выговорила этому незнакомому мне человеку то, что я не доверяла даже ближайшим друзьям. У Сергея просто удивительная способность слушать. И при всем том, что я ощущала разность характеров—мы постоянно спотыкались на мелочах,—в нем чувствовалось что-то особенное.

На следующее утро я решила уехать. Монастырь монастырем, но вся эта необычная обстановка, деревенские хатки, бабушки, да еще и непонятный Маслов… Нет, домой! Но утром ноги сами понесли меня к общежитию, и мы снова встретились с Сергеем. Целую неделю после этого мы подолгу общались. Мы часто ссорились, мирились и снова ссорились. Он ломал мои привычные стереотипы. То есть называется это воспитанием, но воспринималось оно как ломка. И я постепенно начала понимать, что не могу без этого человека. А потом, когда отцу Георгию нужно было возвращаться в Минск, и он хотел забрать меня, я пошла на хитрость. Я сказала ему, что не успела собрать вещи у бабушки, у которой остановилась, а она с утра куда-то ушла. Поэтому я не смогу с ним поехать. Так я осталась еще на неделю, пока за Сергеем не приехали его родители. Они подвезли меня до дома, и я решила, что все, наше недолгое знакомство подошло к концу.

Сергей:

-Я думал то же самое: приеду домой, высплюсь, сяду за книжки.

Ира:

-В итоге я позвонила и позвала его гулять. Мы прождали друг друга около часа в разных местах, обиделись, созвонились и договорились встретиться «завтра на том же месте в тот же час». Так прошло лето. Мы встречались, разговаривали по 2-3 часа по телефону, потом, когда Сергей уехал в семинарию, переписывались. При этом постоянно ссорились и мирились. Так и познакомились.

А потом однажды из семинарии к отцу Георгию Арбузову приехал Володя Петручик и привез мне от Сергея письмо, а там красными буквами написано: «Я тебя люблю». Я в шоке, потому что мы всегда считали, что мы друзья, что у нас чисто дружеские отношения, а тут…такие слова. Я не знала, как мне поступить в этой ситуации. Но потом наступила Пасха, и я почувствовала, что мне этот человек тоже небезразличен. Летом я приехала в Жировичи и вскоре, прямо на источнике, он предложил мне руку и сердце. Мы подумали, что свадьба будет не сейчас, а позже, но тогда самое важное мы уже решили. Всего мы встречались два года и потом поженились.

-Сергею приходится жить и учиться в Жировичах, а Ире–в Минске. Как же вы сохраняете семью? Насколько вы считаете себя православной церковной семьей, и вообще, зачем семье нужна Церковь?

Сергей:

-Для нас семья—это подражание Богу. То есть принцип Троицы в Единице, Единицы в Троице. Семья в некотором смысле является отражением этого принципа. Единство во множестве,—конечно, со своими особенностями, свойственными неабсолютному бытию.

-А как этот принцип реализуется в мире видимом, в простой конкретной жизни?

Сергей:

-Если в Троице каждая Божественная Ипостась открыта, то в реальной жизни это только идеал, то, что должно быть достигнуто. То есть семейная жизнь—это процесс совершенствования, самооткрывания друг друга. Поэтому и возможны семьи с самыми разными характерами супругов.

Ира:

-Сергей с первого дня нашего знакомства все открывал во мне что-то, исследовал, хотел узнать самые сокровенные мысли и чувства, хотел знать обо мне все. Конечно, я сопротивлялась, что-то не договаривала. А потом в один прекрасный момент я отдала ему все свои дневники, абсолютно все. Мы еще не были женаты, но уже собирались. Я писала дневники с шестнадцати лет, то есть к тому времени у меня была уже достаточно толстая папка тетрадей, в которые я вписывала практически все. И я отдала их ему. Я решилась на этот шаг.

Сергей:

-О своих дневниках она рассказывала мне раньше. И я часто просил показать их мне. Она отказывалась. А когда я спрашивал, сможет ли она показать их вообще кому-нибудь, она отвечала, что покажет их только тому, кого очень сильно полюбит.

-Возможна ли, на ваш взгляд, семья без Церкви?

Сергей

: -Если бы не было Церкви, если бы над нами не стоял Христос, не было бы того общего, что нас могло объединить, того, что больше нас, без этого, я думаю, у нас ничего бы не получилось.

-То есть Лосев Лосевым, музыка музыкой…

Сергей:

-Ни Лосев, ни музыка, ни наука не могут объединить. Это некрепкая связь.

Ира:

-В первое время нашего знакомства Сергей много говорил мне о Боге, о Церкви. Я слушала подолгу и внимательно и чувствовала, как внутри меня начинает что-то меняться, словно пробивается какой-то источник.

Сергей:

-Конечно, церковная жизнь у нас идет не всегда гладко и ровно. Мы не считаем, что семья может быть идеальной, и я не знаю, что такое идеальная семья, потому что идеал, сколько его ни достигай, все равно никогда в полноте не достигнешь, не осуществишь. Наоборот, чем больше ты живешь церковной жизнью, тем больше ощущаешь, что твоя жизнь как раз недостаточно церковна.

-Не помешала ли семья, обращение к Церкви твоим, Ира, профессиональным занятиям и твоей, Сергей, учебе?

Ира:

-Нет. Наоборот, они стали глубже. Музыка и Церковь—они как-то слились, стали единым чем-то.

Сергей:

-Основные заботы, конечно, легли на жену. Благодаря ей удается учиться.

Ира:

-А мне благодаря ему удается безропотно, хотя нет—еще как ропотно, справляться с домашними трудностями.

Когда вы поженились, то разделяли как-то обязанности мужа и жены?

Ира:

-Нет. Я смотрю на моих родителей, а они все делают вместе.

Сергей:

-В разные периоды жизни эти обязанности сами естественным образом по-разному будут разделяться. Та ситуация, которая у нас сейчас, необходима для настоящего момента. Не знаю, как там дальше будет. Тут тоже учитывается все: и здоровье, и работа, и свободное время.

-А возникал ли у вас вопрос, кто в семье главный, кто голова, а кто шея?

Сергей:

-Дело в том, что семья—это организм. А тело живет по определенным законам, оно само знает, где у него голова, а где шея. «Господствовать»—для меня синоним слова «служить». Если ты любишь и относишься к жене как к своей половине, то все должно быть понятно.

-Как изменились вы, ваши отношения друг с другом после рождения Андрюши?

Ира:

-Мы как-то сразу повзрослели. Сергей казался мне раньше не совсем приспособленным к жизни. Он был очень рассеянный, постоянно что-то забывал. А теперь он стал гораздо собраннее. Если ему надо что-то сделать —он горы свернет. Перед свадьбой я думала: «Мамочки, как же я буду весь груз на себе тащить?» А теперь я ему доверяю больше, чем себе.

-Сейчас по многим параметрам жизнь не очень стабильна. Вам не страшно за сына?

Ира:

-Страшно. Но надо в первую очередь следить за собой, подавать достойный пример.

Сергей:

-Нужно сразу приготовиться к тому, что человек—существо свободное. И никакое воспитание не гарантирует, что он вырастет таким, каким мы хотим его видеть. Я понимаю, что он обязательно пройдет через какие-то поиски, становления. Но важно создать ему такую основу, которая потом его выведет, укажет ему правильное направление. То, что он через многое пройдет—это несомненно. Главное, чтобы он прошел, не застрял нигде и вышел к свету.

    С Сергеем и Ириной Масловыми
беседовал Армен Мовсесян, 
студент II курса МинДС