Тайная Вечеря—Последняя Пасха Христа и первая Евхаристия. Тайная вечеря—событие, повторяющееся все две тысячи лет существования христианской Церкви. «Сие есть Тело Мое… Сие есть Кровь Моя»,—произнес Христос над хлебом и вином. Как во время Христа, так и на протяжении всей истории христианства эти слова воспринимались неоднозначно.

«Взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. И взял чашу и, благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все; ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26, 26-28).

«В ту ночь, в которую предан был, (Он) взял хлеб и возблагодарив преломил и сказал: «Примите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание». Также и чашу после вечери, и сказал: «Сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор. 11, 23-26).

В толковании этих двух и других текстов, повествующих о установлении Христом Таинства Причащения, мнения православных кардинально расходятся с мнением протестантов.

Православное Предание буквально понимает слова Христа, произнесенные над хлебом и вином: «Сие есть Тело Мое» и «сие есть Кровь Моя». Протестанты же, напротив, считают, что эти слова следует понимать символически и лишь как воспоминание о Жертве Христа: «Сие творите в Мое воспоминание».

Почему же так важно для православных буквальное понимание этих новозаветных текстов?

О том, что Причастие есть вкушение истинного Тела и Крови, писал апостол Павел:

«Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело, ибо все причащаемся от единого хлеба» (1 Кор. 10, 16-17).

Если бы христиане в Причастии принимали просто хлеб и вино, а не Тело и Кровь, то не стал бы уточнять и апостол Павел, говоря, что все христиане причащаются от одного хлеба. В буквальном смысле верующие, находящиеся на разных континентах Земли, могут причащаться «от единого хлеба» (1 Кор. 10, 17) только в том случае, если под хлебом и вином действительно понимать истинные Тело и Кровь Спасителя. Иначе был бы не один, а много хлебов, так как всякая община причащается от своего хлеба.

В другом месте апостол Павел предупреждает христиан:

«Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет в осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1 Кор. 11, 29-30).

Как в этом случае можно объяснить слова апостола Павла, который видел серьезную опасность для христианина в том, что тот недостойно и «без рассуждения» причащался Плоти Христа? Болезни и даже смерти христиан апостол приписывал недостойному Причащению (1 Кор. 11. 28-30). И если для апостола Евхаристия—только «символ» и «воспоминание»—разве мог бы он столь радикально оценивать последствия безрассудного Причастия?

Да и может ли простая пища—хлеб и вино—приближать человека к Богу или удалять от Него? И уж, конечно, простое вкушение не может быть причиной нашей смерти. «Пища не приближает нас к Богу, ибо едим ли мы—ничего не приобретаем; не едим ли—ничего не теряем» (1 Кор. 8, 8),—пишет в том же послании апостол Павел.

Апостолы всегда учили согласно словам Христа:

«Я—хлеб живой, сшедший с небес: ядущий хлеб сей будет жить вовек, хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира. Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6, 53).

Во-вторых, такое понимание Причащения подтверждают исторические свидетельства первых веков христианства.

Игнатий Богоносец—ученик святого Иоанна Богослова,—обличая еретиков-докетов, отвергавших реальность страданий Христа, а, следовательно, и Причащения, учил: «Они удаляются от Евхаристии по той причине, что не признают, что Евхаристия есть Плоть Спасителя нашего Иисуса Христа, пострадавшего за наши грехи, Которую воскресил Отец по Своей благости, почему, противясь дару Божию, они умирают в своих изысканиях, между тем полезно было бы им участвовать в Евхаристии, чтобы воскреснуть».

Так же учит о Евхаристии и святой Иустин Философ. «Пища эта,—пишет он,—называется у нас Евхаристией… Мы принимаем это не как обыкновенный хлеб или обыкновенное питие, но как Христос Спаситель наш, Слово Божие, воплотился и имел плоть и кровь для спасения нашего, таким же образом пища эта… есть, как мы научены, Плоть и Кровь того же воплотившегося Иисуса».

    Андрей Пугач,
студент II курса МинДА