Данной публикацией мы открываем новую рубрику, посвященную выдающимся деятелям, бывших в разное время воспитанниками Минской Духовной Семинарии и проявившим себя впоследствии на различных поприщах церковного, научного и общественного служения. В дореволюционной Семинарии всегда памятовали о своих знаменитых выпускниках, а имена их являлись своеобразным украшением духовной школы.В результате глобальных исторических метаморфоз происшедших в нашей стране в XX столетии и трагически отразившихся на жизни Русской Православной Церкви была разорвана связь времен и частично утеряна нить традиций. В 1918 году Минская Духовная Семинария богоборческими властями была закрыта и ликвидирована, здание конфисковано, богатая ее библиотека разграблена, а семинарский архив целиком погиб в водовороте лихолетий. В 1947 году Семинария была открыта вновь и действовала до 1963 года, когда была снова закрыта во время начавшихся «хрущевских» гонений. В 1989 году Минская Духовная Семинария возродилась снова.

Сегодня обращаясь к истории нашей духовной школы, мы обнаружили целый рад замечательных имен, о которых в свое время Семинария хранила добрую память. Для нас же эти имена оказались почти совершенно неизвестными. И вот теперь мы намерены возродить давнюю традицию, и попытаемся собрать сведения о наших знаменитых выпускниках, имена которых, думается, составят великолепный венок и станут прекрасным украшением нынешней духовной школы. Сообщения о наших знаменитых выпускниках будут публиковаться без какой-либо определенной системы, а лишь, по мере того как будут собираться о них сведения.

Когда в середине XIX в. Россия впервые начала устанавливать дипломатические отношения с Японией, страной, многие столетия находившейся в самоизоляции и почти не известной для европейцев, первым русским консулом был назначен Иосиф Антонович Гошкевич. Опытный востоковед, ученый, знавший ряд редких языков, в том числе и японский, Гошкевич своими трудами внес неоценимый вклад в становление русско-японских отношений и вообще в изучение этой страны.

Родился Иосиф (Осип) Гошкевич в 1814 г. в семье небогатого священника, служившего на одном из приходов близ Минска. С детства Осип был молчаливым ребенком, любил уединение, мало показывался на людях и много времени проводил среди голубей на сельской колокольне.Первоначальное образование он получил в приходской школе, где учителем был его отец.

До 12 лет Осип рос в деревне, а потом отец, вслед за старшим братом Иваном, определил его в Минскую Духовную Семинарию. В Семинарии Осип помимо духовных книг увлекся чтением светской литературы. Он с жадностью и без всякой системы читал все, что попадалось ему под руку. В его комнате на подоконнике можно было встретить лежащие стопкой сочинения Державина, «Бедную Лизу» Карамзина, «Вертоград» Симеона Полоцкого и «Кавказского пленника» Пушкина. Отцу сначала это увлечение сына не нравилось, но со временем он примирился.

Замечателен тот факт, что священник Антоний Гошкевич был дружен с известным ученым, нашим земляком, протоиереем Иоанном Григоровичем. Отец Иоанн, бывая в доме Гошкевичей, часто беседовал с юным Осипом, наставлял его, давал читать отрывки из своих сочинений. По свидетельству самого Иосифа, именно он пробудил в нем желание к духовной деятельности.

После окончания Семинарии Иосиф Гошкевич в 1835 г. поступил в С.-Петербургскую Духовную Академию. Здесь он проявил себя как активный помощник протоиерея Г.П. Павского по литографированному изданию первого перевода ветхозаветных книг с древнееврейского языка на литературный русский.

В 1839 г. Иосиф Гошкевич закончил Духовную Академию со степенью кандидата богословия за сочинение «Историческое обозрение Таинства покаяния». По окончании Академии он поступил в Российскую духовную миссию, отправлявшуюся в Китай, и в декабре того же года покинул Россию. Десять лет (1839-1848) прослужил Гошкевич в Пекине. Находясь в Китае, Иосиф Антонович изучал китайский язык, историю страны, литературу, искусство, философию, памятники архитектуры. Помимо своих основных дел, он занимался астрономическими и метеорологическими наблюдениями, отчеты о которых пересылал в Главную физическую обсерваторию, находившуюся в Пулково под Петербургом, собрал большую коллекцию насекомых. Одаренный лингвистическими способностями, он изучил в Пекине несколько восточных языков—китайский, маньчжурский, корейский, монгольский.

После возвращения в 1850 г. в Петербург Иосиф Антонович опубликовал в «Трудах членов Российской духовной миссии в Пекине» статьи о шелководстве, приготовлении туши, белил, румян, о китайских счетах. Как редкого по тем временам знатока восточных языков, его пригласили на службу в Министерство иностранных дел, чиновником особых поручений в Азиатский департамент.

Когда в 1852 г. в Петербурге формировалась экспедиция к берегам Японии, Гошкевич был прикомандирован к ее начальнику вице-адмиралу Е.В. Путятину драгоманом, т.е. переводчиком и советником. Это путешествие вошло не только в историю русско-японских связей, но и в историю отечественной литературы. Оно было красочно описано в известном романе И.А. Гончарова «Фрегат Паллада», автор которого также принимал участие в этом плавании.

Главной целью экспедиции Е.В. Путятина в Японию было — открытие японских портов, заключение договоров о дружбе и торговле, а также решение вопроса о границе между Японией и Россией. Экспедиции предстояла сложная задача: установить дипломатические и торговые связи со страной, которая два с половиной века всячески ограждала себя от внешних контактов.

В августе 1853 г. корабли экспедиции бросили якорь на рейде Нагасаки. Переговоры с японскими властями приняли затяжной, изнурительный характер. Лишь в 1855 г. удалось подписать так называемый Симодский трактат, положивший начало официальным межгосударственным отношениям. После долгих проволочек японское правительство вынуждено было дать Путятину письменное подтверждение права наибольшего благоприятствования для России.

На «Палладе» Гошкевич обогнул Африку и Азию. Заход «Паллады» в Шанхай дал ему возможность пополнить свою библиотеку книгами по истории Китая.

В своей книге Гончаров оставил немало лестных отзывов о Гошкевиче. В частности, он отмечал его виртуозность как переводчика-универсала. При попутном посещении островов Рюкю, писатель наблюдал общение Гошкевича с тамошними жителями, «ликейцами», наречия которых, естественно, никто из русских не знал. Писатель характеризовал Иосифа Антоновича как мягкого, доброго человека, который «невозмутимо покоен в душе и со всеми всегда одинаков…».

Когда экспедиция Путятина возвращалась из Японии на родину, уже шла Крымская война (1853-1855 гг.). Корабль, на котором плыл Гошкевич, натолкнулся в Охотском море на английский военный патруль, и русские моряки попали в плен. Иосиф Антонович наряду с другими был переправлен в Гонконг—тогдашнее владение Англии. Из эпизодов пребывания в гонконгском плену примечательно выступление Гошкевича в тамошнем Азиатском научном обществе (1856 г.). По просьбе коллег-востоковедов он сделал доклад о Китае, о культурной работе Российской духовной миссии в Пекине, где некогда служил. В 1857 г. участники экспедиции смогли вернуться в Россию. Так завершилась «китайская часть» биографии Иосифа Антоновича, и вскоре начался «японский период» его жизни.

Японский язык Гошкевич начал изучать во время плавания на «Палладе». Вначале он пользовался для этой цели китайскими пособиями, позже, на стоянке в бухте Симода, промыслом Божиим ему был послан великолепный учитель. Матросы подобрали в воде молодого человека, который вплавь пробирался на русское судно. Японец по имени Татибана Кумэдзо попросил убежища: ему грозила смертная казнь за общение с иностранцами. Русские дали японцу прибежище, чем спасли ему жизнь.

Татибана оказался довольно образованным, сведущим в восточной медицине человеком; его определили помощником к корабельному врачу. Кроме Гошкевича, с его незаурядным опытом общения, Татибану поначалу никто не понимал, так что возникла естественная необходимость его обучения. Польза получилась обоюдной, каждодневный контакт вскоре помог Гошкевичу свободно заговорить по-японски.

Примечательна судьба этого японца. Татибана Косай Кумэдзо (1821-1885 гг.)—самурай из клана Какэгава. Прибыв в Петербург вместе с Гошкевичем, он принял православие и взял себе имя Владимир Иосифович (почитая названым отцом Иосифа Антоновича) и фамилию Яматов—от старинного названия Японии «Ямато». Женился на русской женщине, от которой имел двух сыновей. Служил в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел переводчиком, несколько лет преподавал в Петербургском университете. В 1874 г. вернулся на родину.

Во время пребывания в Петербурге Гошкевич предпринял издание японско-русского словаря, содержавшего 10 тысяч лексических единиц. Он был напечатан в 1857 г. под названием «Японско-русский словарь, составленный И.А. Гошкевичем при пособии японца Тацибана-но Коосай». Словарь удостоился Демидовской премии от Императорской Академии Наук с вручением золотой медали. Для середины ХIХ века словарь был подлинным достижением; он способствовал изучению японского языка не только в России, но и в странах Европы.

В это время царское правительство готовилось открыть российское консульство на острове Хоккайдо, наиболее близком к дальневосточным границам России. На должность консула, по сути первого русского посла в Японии, по рекомендации Е.В. Путятина был назначен Гошкевич. Адмирал так характеризовал своего протеже: «Не могу довольно нахвалиться его способностями, многосторонней образованностью и строгой точностью исполнения всех поручаемых ему дел. Нельзя было избрать чиновника с большими достоинствами и притом столь скромного, который бы до такой степени удовлетворял цели своего назначения».

В ноябре 1858 г. консул и его сотрудники прибыли в порт Хакодатэ. Если до этого времени российское общество имело весьма отдаленное представление о дальневосточных соседях, то с обоснованием Гошкевича и его сотрудников в Хакодатэ разносторонняя информация стала поступать из первых рук. Консульство в Хакодатэ в 1858-1865 гг. являлось единственным официальным представительством России. Через него осуществлялись не только все дипломатические, но и культурные связи, а Гошкевич, по существу, исполнял функции посла. Именно тогда были заложены основы всех дальнейших взаимоотношений с Японией.

Западные державы посылали в Японию военные эскадры, спекулянтов, чтобы выкачивать из страны материальные богатства и вели себя с японцами как колонизаторы. Царская же Россия иначе видела свою задачу в сближении с Японией и старалась налаживать именно дружественные отношения. В условиях настороженного, а часто и недоброжелательного отношения к иностранцам русские дипломаты своим тактичным поведением и полезными для населения делами сумели внушить японцам уважение к России.

Русских уважали за бескорыстие, за стремление понять местные обычаи и культуру. Город Хакодатэ, насчитывавший в ту пору всего 6 тысяч человек населения, заметно оживился под влиянием благотворных контактов. От той поры остались и сохраняются памятники архитектуры: белокаменная церковь Христа Спасителя и двухэтажное здание консульства, ныне перестроенное под молодежный клуб. В те годы русские открыли в Хакодате школу и больницу, издали первую русскую азбуку для детей, обучали японцев морскому делу и медицине, и неудивительно, что самым распространенным из иностранных языков на Хоккайдо тогда стал русский язык. Гошкевич подарил японцам маячный фонарь и барометр, обучил портного Кидзу Кокити фотографии и передал ему свой костюм, чтобы тот научился шить европейскую одежду. Консул увлекался «светописью», бывшей тогда еще в диковинку, и охотно показывал желающим свой фотоаппарат. Портной вскоре открыл в Хакодате фотоателье и мастерскую по пошиву европейского платья. «…Мы устраиваем модель ветряной мельницы,—сообщал в Россию Гошкевич,—до сих пор еще не известной в Японии». Позже он напишет о японцах: «Японский народ, недавно почти насильно втолкнутый в семью цивилизованного европейского мира, давно имел право на это место по внутреннему родству; не потому ли и проявляет он ту удивляющую всех энергию, то стремление к цивилизации».

В 1865 г. первый российский консул вернулся в Петербург. Два года прослужил Гошкевич на прежнем месте, в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел, затем по состоянию здоровья вышел в отставку. Купил небольшую усадьбу «Мали» под Вильно (ныне Островецкий р-н Гродненской обл.), где и провел последние годы жизни, продолжая до конца дней ученые труды. Скончался Иосиф Антонович 5 октября 1875 а. В 1899 .у в Вильно был опубликован его труд «О корнях японского языка».

Библиотека И.А. Гошкевича хранится в Институте востоковедения РАН (Петербургский филиал). Она была куплена у И.И. Гошкевича, сына консула, в 1910 у. В ней насчитывается 1346 японских ксилографов и старопечатных книг, 47 листов географических карт. Собранные письменные памятники свидетельствуют о разносторонних интересах ученого-дипломата, они касаются вопросов географии, этнографии, истории, языка; причем, не только японцев, но и народов сопредельных стран: Китая, Кореи. Материалы, которые И.А. Гошкевич привез в Петербург, явились первым крупным собранием японской литературы, поступившей в Азиатский музей (предшественник Института востоковедения). Поступила она еще до того, как в Академии наук началось регулярное изучение японской культуры.

Память о первом русском консуле в Японии сохраняется и до сего дня. Имя И.А. Гошкевича, который заложил основу дружбы, взаимного познания народов России и Японии, увековечено на географической карте мира: в его честь назван залив в Японском море. Чтят своего земляка и в Белоруссии. В 1968 г. в Минске вышел роман В. Гузанова «Одиссей с Белой Руси», посвященный жизни Гошкевича. В наши дни правительствами Беларуси и России принято решение увековечить память первого русского консула установлением в Японии в городе Хакодатэ бюста-памятника. На что муниципальные власти Хакодатэ выразил согласие принять его в дар для размещения на территории православной церкви.

Гордей Щеглов,
кандидат богословия