Важным исповеданием христианской Церкви с древности было утверждение духовного единства Ветхого и Нового Заветов. История богоизбранного народа была исполнена Божиими знамениями и пророчествами о будущем Мессии. Эти пророчества содержатся во многих книгах Ветхого Завета, в том числе и в первой книге Библии—Бытии.

Творение мира и воплощение Бога Слова всегда были одними из важнейших для христианского вероучения и сознания событиями. С момента воплощения и рождения Бога Творца мир тварный получает в лице человека возможность избавления от власти греха и смерти и возможность единения с Богом, обожения. Святитель Афанасий Великий в своем трактате «О воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти» говорит о том, что воплощение произошло не по какой-то предопределенной естественной закономерности, а в силу Божественного человеколюбия и благости, ради спасения человечества и всего тварного мира. Не удивляет поэтому то, что пристальное внимание христианского богословия было всегда направлено на первую книгу Священного Писания, повествующую о начале бытия вселенной. Прежде всего, об этом свидетельствует молитвенная, литургическая традиция Православной Церкви. Так, первой паремией вечерни праздника Рождества Христова является отрывок из книги Бытия, в котором речь идет именно о творении Богом мира (Быт. 1, 1-13).

Первое слово Священного Писания «bereshit» может быть переведено не только как «в начале» или «в основе», но благодаря присутствию предлога be, который может указывать на то, посредством чего совершается действие, данное слово может переводится как «началом», «посредством начала». Выражение «в начале» указывает на предвечное рождение от Отца Ипостаси Сына, через Которого и Которым совершается творение. Один из выдающихся русских православный мыслителей прошлого столетия В.Н. Лосский писал: «Мир был создан из ничего одной только волей Божией, это—его начало. Он был создан для сопричастия Божественной жизни. Это—его призвание». Именно ради осуществления этого призвания происходит пришествие в мир Спасителя, который рождается как человек и, будучи человеком и Богом, соединяет в себе несоединимое, восстанавливая этим отпадшее и спасая погибшее. Поэтому с момента Рождества Христова весь мир как бы заново восстанавливается и воссоздается, получая возможность освобождения от рабства греху, проклятия и смерти. Именно это и побуждает Церковь обращаться к образам первой книги Пятикнижия Моисея, в которой не только указывается, пусть и прикровенно, на грядущее воссоздание всей твари, но и содержится ряд важнейших мессианских обетований и прообразов, прочно связывающих события начала человеческой истории с событиями Рождества Христова.

Одним из наиболее важных утверждений христианства, восходящих к книге Бытия, является понимание Христа как Нового Адама, как Человека, в котором природа тварная, людская, пришла в полное согласие с волей Божественной, что сделало возможным восстановление поврежденного грехом человеческого естества для человечества в целом. Наиболее отчетливо говорит об этом апостол Павел в Послании к Римлянам: «Ибо если преступлением одного смерть царствовала посредством одного, то тем более приемлющие обилие благодати и дар праведности будут царствовать в жизни посредством единого Иисуса Христа» (Рим. 5, 17).

В теснейшее соприкосновение с данным пониманием Христа как нового Адама, восстанавливающего Адама ветхого, падшего, вступают слова проклятия, сказанные змею-искусителю: «И вражду положу между тобою и между женою и между семенем твоим и между семенем ее. Оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт. 3, 15). В семени жены многие Отцы видели пророчество о грядущем пришествии в мир Христа как Искупителя, низвергнувшего власть греха и лишившего сатану возможности безраздельного господства над падшей тварью. Тем самым под женой данного пророчества, получившего наименование Первоевангелия Книги Бытия, подразумевается Богородица и Приснодева Мария.

То, что рождение Мессии носит вселенское универсальное значение и должно затронуть все человечество и весь человеческий род, находит свое прикровенное, но вместе с тем явное свидетельство о тайне Церкви как Ветхозаветной, народе Израиля, так и Церкви Новозаветной в словах призвания Авраама, содержащихся в двенадцатой главе книги Бытия: «Я произведу от тебя великий народ и благословлю тебя… И благословятся в тебе все племена земные» (Быт 12, 2-3). Удивительным образом здесь проявляется совершенно не свойственный древнему миру универсализм, обращенность этого обетования ко всем народам земли, призванным благословиться в семени Авраама. Этим явно подразумевается пришествие в мир Мессии.

Существенным отличием книги Бытия даже от остальных книг Пятикнижия является обращенность мессианских обетований ко всему человечеству, что неизбежно связано со всечеловеческим, вселенским значением рождения Иисуса Христа. Эти же слова о благословении в семени Авраама всех народов земли содержатся и в 22 главе книги Бытия, повествующей о жертвоприношении Авраамом сына своего Исаака. Жертвоприношение, которое послужило не только свидетельством верности Авраама Богу, Который не принял Исаака в жертву, но и предуказывало на жертву принесенную Сыном Божиим ради всего человечества. Неудивительно, что слова 12 стиха этой главы: «И не пожалел сына твоего»,—были повторены апостолом Павлом в Послании к Римлянам, когда он говорил о принесении Богом Отцом за грехи людей Своего Сына (Рим. 8, 32).

Предуказывает на Рождество Христово, согласно многим отцам Церкви, и видение Иаковом лествицы, ведущей от земли до неба, и ангелов, сходящих и восходящих по ней (28 глава). Видение это завершается подтверждением обетований, данных Аврааму: «И вот Господь стоит на ней (лестнице) и говорит: Я Господь Бог Авраама, отца твоего и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, я дам тебе и потомству твоему… И благословятся в семени твоем все племена земные». В христианском понимании данного места книги Бытия особенное значение имет содержащаяся в Евангелии от Иоанна беседа Господа с Нафанаилом, в которой Христос обращается к нему со словами: «Истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и ангелов Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому» (Ин 1, 51). Святитель Филарет Московский, основываясь на этих словах Спасителя, толкует видение Иакова следующим образом: «Но если явившийся к Иакову есть Сын Божий, Который вкупе есть и Сын Человеческий, весь образ явления должен представлять какое-либо Ему принадлежащее свойство или действие. Итак, лестница, стоящая на земле и касающаяся небес, может означать Его воплощение или Божественное человечество, посредством которого земля соединяется с небом, тварь с Творцом, человек с Богом и которое после отпадения Адамова от первобытного соединения с Богом есть единый, новый и живой путь к престолу благодати (Евр. 10, 20; 4, 16)». В ряду прообразов и обетований о Мессии, содержащихся в книги Бытия, видение Иакова по праву можно назвать одним из значимых и красноречивых. В церковной традиции лестница, указывающая на пришествие Сына Божия в мир, стала рассматриваться как прообраз Богородицы, через Которую осуществилось Воплощение.

Завершающим в ряду прообразов и обетований о рождении Мессии, содержащихся в первой книге Священного Писания, можно назвать пророческое благословение Иуды, данное Иаковом в ряду прочих благословений своим сыновьям перед кончиной: «Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не придет Примиритель, и Ему покорность народов» (Быт. 49, 10). Буквальный перевод этого места может звучать «пока не придут в Силом». Силом же, как известно, был местом, где по завоевании Ханаана была поставлена скиния. Еще в иудейской традиции закрепилось понимание этого места как обетования о грядущем правлении Мессии. В Талмуде и Мидрашах Силом (Шило) используется как одно из имен Мессии. Смысл же обетования традиционно понимается как обетование того, что колено Иуды будет первенствовать в народе Израиля до времени рождения Спасителя. Им завершается целый ряд предшествующих, связанных с родословиями патриархов и праотцев, уточнением того, чьим потомком суждено было стать Христу: изначально выделяется потомство Сифа (Быт. 4, 26), от него происходит ветвь Сима (Быт. 9, 26) и далее указывается на род Авраама (Быт. 12, 3), Исаака и Иакова (Быт. 35, 9; 27, 29). Обетование же, данное Иуде, завершает этот ряд.

Как видим, все вышесказанное дает основание рассматривать в тесной связи начало евангельской истории, говорящей о Рождестве Иисуса Христа, и предуказаний на это событие, содержащихся в книге Бытия. Начало творения и начало человеческой истории связываются воедино с историей спасения и искупления и обретают свой смысл и завершение в Личности Господа Иисуса Христа. Начало Ветхого Завета обретает единство с Заветом Новым, и никакое событие Священной истории не может быть понимаемо вне данного контекста, ничто не может быть случайным, история всего человечества, как и жизненный путь отдельного человека, неотделимы от того, в чем собственно тварный и материальный мир обретает свою полноту и завершенность в рождении Иисуса Христа, воплотившегося Бога Слова, пришедшего на землю для освобождения и восстановления тварного мира.

Николай Анатольевич Генералов,
бакалавр богословия