Наверное, большинство из нас в самом начале земного пути, едва переступив порог этого мира, пережили второе рождение. Но для многих эта встреча так и осталась незамеченной. Неверующие, а скорее просто нецерковные люди, как будто равнодушны к тому, что с ними произошло. Но и люди верующие большей частью только умом понимают важность совершенного над ними таинства Крещения. Исповедь, Евхаристия—все это близко, а потому и понятно, но какой дар человек получает в Крещении, зачем это нужно—не каждый объяснит даже самому себе. А ведь именно это таинство является той дверью, через которую человек входит в Церковь, тем ключом, который открывает ему подлинные тайны духовного мира.

Размышляя над таинством Крещения, мы не должны обойти своим вниманием само значение церковного слова «таинство». Наверное, пока мы со стороны наблюдаем за жизнью Церкви, нам кажется, что все там соткано из тайн и всяких секретов. Поэтому и церковные таинства понимаются в смысле чего-то таинственного и секретного. Тем более, что греческое слово «mysterion» (таинство, тайна) происходит от глагола myo, означающего «покрывать, скрывать». Но все-таки смысл этого понятия совершенно иной. Таинства не закрыты, не спрятаны от взора недостойных и непонятливых. Под таинствами в православном богословии понимаются священнодействия, в которых невидимым (отсюда и тайна) для наших земных чувств образом на человека нисходит благодать Божия, освящая все наше естество, приобщая его к Божественному естеству, оживотворяя, обоготворяя и воссозидая в жизнь вечную. В таинствах происходит встреча Бога с человеком, и наиболее полно, насколько возможно в земной жизни, осуществляется единение с Ним. А встреча—это всегда тайна. Все то, что происходит в Церкви—таинство, потому что все здесь предполагает встречу, соединение человека с благодатью Бога.

Первая подобная встреча происходит в таинстве Крещения. В чем же смысл и содержание этой встречи, ее значение для нашей жизни? Можно спорить о природе человеческой—добра ли она по существу или зла,—но невозможно отрицать, что человек живет в мире ненормальном, пораженном какой-то болезнью. Самое главное проявление этой болезни—тленность, то есть смертность этого мира, в том числе и человека. Именно это обессмысливает всю нашу жизнь и деятельность, вселяет неизбывную тоску в наше сердце. Смерть живет не только в нас, болезнь поразила весь мир, а значит и смысл жизни нельзя искать ни в своих потомках, ни в развитии всей вселенной, поскольку конец уже предрешен.

Каждый, кто внимательно всматривался в свое сердце, понимает, что источник болезни находится в нас самих. И если не изменить самого человека, бесполезно что-то менять в мире.

Но как изменить человека, как спасти его от смерти? Христос в беседе с Никодимом указывает на то, что для человека необходимо второе рождение. Да, первое рождение мы уже никуда не денем, и закон смерти уже поздно отменять. А если пережить второе рождение, которое вводит нас в другой мир, с другими отношениями? В Крещении человек умирает для греховной жизни и воскресает в новую духовную жизнь. Об этом говорится в отрывке из послания апостола Павла к Римлянам, который читается во время совершения таинства: «Все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились. Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни… Если мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскресши из мертвых, уже не умирает, смерть уже не имеет над ним власти… Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога» (Рим. 6, 3-11).

Христос пришел в этот мир и принял в Себя его законы. Он ни в чем не нарушил их—прошел жизненный путь каждого человека, пострадал и умер. Но смерть не в силах была удержать Его. Господь воскрес и тем самым проложил тот путь, по которому может следовать каждый человек. И в Крещении мы облекаемся во Христа. Вместе с Христом умираем, символом чего и является погружение в водную стихию, но также вместе с Ним и воскресаем для новой жизни. А раз мы один раз умерли, то есть исполнили закон нашего падшего мира, то смерть уже не имеет над нами власти. Подобно Христу, мы не избавляемся через это таинство от телесной смерти, но духовная смерть уже для нас необязательна. Более того, те, кто облеклись во Христа, ждут и своего телесного воскресения во славе, так как человек должен быть восстановлен как цельное существо, состоящее из духа, души и тела.

У многих возникает вопрос, почему Церковь говорит о Крещении как о новом рождении, но плодов этого преображения не видно. Да, есть среди крещеных и святые люди, есть обычные, а есть и настоящие негодяи. Ведь и святые после Крещения какие подвиги совершили, прежде чем подняться на такую степень совершенства! В чем же тут дело? Наверное, нужно вспомнить притчи Христа о Царстве Божием. Помните, с чем Христос сравнивает его? С семенем, брошенным в землю, с закваской, которую хозяйка положила в три меры муки. Значит, в Крещении мы получаем семечко новой жизни: новый человек только еще рождается в нас, но он не приходит мгновенно в полноту возраста Христова. «Крещение есть только предначатие воскресения из ада»—говорил преподобный Ефрем Сирин. Наш ветхий человек, грешный, смертный остается, поэтому имеет место и борьба со злом, с грехом, которые остаются еще в нашей природе. И от нас зависит, взлелеем ли мы это Христово семечко или погубим.

Епископ Иларион Алфеев так пишет о таинстве Крещения: «Оно является лишь первой ступенью восхождения души к Богу, и если за ним не следует обновление всей жизни, духовное перерождение, решительный отказ от дел «ветхого человека», то оно не приносит плода. Благодать Божья, получаемая в Крещении как залог, как семя, будет прорастать в человеке и многообразно проявляться на протяжении всей его жизни, если он стремится ко Христу, живет в Церкви и исполняет заповеди. Если же Крещение было только формальностью, данью традиции или моде, и человек продолжает жить как язычник или неверующий, он лишается всех плодов таинства, отлучает себя от Христа и извергает себя из Церкви».

Православная Церковь всегда была далека от мысли, что условием Крещения является взрослая сознательность. Если в этом таинстве происходит таинственное рождение нового человека, то почему оно не может произойти с младенцем? Если Крещением мы входим в Церковь и становимся народом Божиим, то с какой стати дети должны быть лишенными всего этого? Если Церковь исцеляет нашу больную природу, то неужели лекарство не подействует только потому, что больной не понимает, как оно действует? Более того, ведь Христос прямо говорит, что не войдем мы в Царство Божие, если не станем похожими на детей. Протоиерей Александр Шмеман пишет: «Быть может, высшей благодатью Крещения является как раз то, что оно превращает нас в детей, восстанавливает в нас «младенчество», без которого, по словам Самого Христа, невозможно войти в Царство Божие…».

История также свидетельствует нам о том, что Крещение младенцев всегда имело место в Церкви. Было, конечно время, когда крестили по преимуществу взрослых. Мы знаем, что святители Григорий Богослов, Василий Великий и Иоанн Златоуст крестились в зрелом возрасте. Однако практика Крещения младенцев является не менее древней: апостолы крестили целые семейства, в которых, несомненно, должны были быть и дети (например, крещение Корнилия со всем домом: Деян. 10, 48). Святой Ириней Лионский (II в.) говорит: «Христос пришел спасти тех, кто через Него возрождаются в Бога: младенцев, отроков, юношей, старцев».

В древней Церкви Крещение совершалось не ежедневно, по мере потребности желающих креститься, как это практикуется сегодня. Крещению предшествовали долгий период оглашения, когда готовящиеся к таинству приходили в храм и слушали беседы епископа или священника, раскрывавших им смысл христианской жизни. Огласительные беседы заканчивались на Страстной седмице. В Великую Пятницу, как правило, совершалось отречение от сатаны и исповедание веры, а в Великую Субботу после вечерней Литургии происходило само Крещение. До сих пор пасхальное богослужение Православной Церкви несет на себе следы первоначальной зависимости от чинопоследования Крещения: ночной крестный ход вокруг храма когда-то был шествием новокрещеных, облаченных в белые одежды и держащих горящие свечи, в церковь, где их встречало ликующее «Христос воскресе!».

Наверное, сейчас невозможно полностью копировать древние формы. Это и невозможно, и не нужно. Может быть, сейчас особенно важно для нас—мирян и священников—благоговейное отношение к тому прекрасному крещальному чину, который мы имеем. Вместе с тем, надо помнить и объяснять всем вопрошающим, что, по словам митрополита Антония Сурожского, «нет треб церковных, которые были бы частными». Все, что происходит в Церкви—это радость и горе для всей ее полноты. А Крещение—это великое счастье для всех. И надо постараться делать так, чтобы все приступающие к этому таинству чувствовали эту пасхальную радость, которой оно исполнено.

   Священник Игорь Васько, 
бакалавр богословия