Прежде размышлений на эту тему, вспомним, в каком положении встретила Русская Православная Церковь II Мировую войну. 1917 год: 50 000 храмов, 37 000 священников, 150 епископов. 1939 год: 350 храмов, 200 священников, 4 епископа. Но в 1939 и в 1943-1948 годах в количественном отношении Церковь снова стала возрастать. Что же происходило?

Говоря о жизни Русской Православной Церкви в военное время, часто вспоминают о знаменательной встрече Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским), Николаем (Ярушевичем) 4 сентября 1943 года, которая якобы стала началом нового отношения государства к Церкви. На самом деле отношение к Церкви изменилось уже в 1939 году, а та памятная встреча лишь подвела итог под четырехлетним периодом развития новой модели церковно-государственных отношений в СССР.

После двух десятилетий масштабных гонений, в сентябре 1939 года, Русская Православная Церковь снова выросла количественно. На территории Западных Украины и Белоруссии, отошедших к СССР после уничтожения Польского государства, оказались несколько православных епархий с епископами, священниками, храмами и монастырями, ранее входивших в юрисдикцию Польской Православной Церкви. Митрополитом Киевским и Галицким, Патриаршим Экзархом Западных Украины и Белоруссии был назначен митрополит Николай (Ярушевич). На новоприсоединенных территориях советская власть не стала разворачивать широкомасштабного разрушения Церкви.

Итак, что же заставило Сталина изменить отношение к Церкви в 1939 году, и в чем это изменение выразилось? Глобальные политические расчеты—ответим мы. Удививший весь мир Пакт о ненападении, подписанный двумя крупнейшими идеологическими противниками в Европе—СССР и нацистской Германией,—для Гитлера был отсрочкой нападения на СССР (что и произошло на самом деле), а для Сталина—началом раздела Европы (что не произошло в 1939 году). Получив Восточную Польшу, Прибалтику, Бессарабию и Северную Буковину (позже, в 1940 г.), Иосиф Виссарионович желал простереть свое влияние дальше—на балканские государства: Румынию, Югославию, Болгарию и Грецию. Общее количество православных на новоприсоединенных территориях достигало 12 миллионов. Православная Церковь была единственной силой, которая могла бы связать православных этих стран с жителями СССР. Вот теперь Сталину необходимой стала Церковь, а значит пора было прекращать масштабные гонения. Так, в 1941 году тихо «умер» Союз воинствующих безбожников.

Тем не менее, в планы Гитлера присутствие в Европе представителей «низшей расы» не входило. Однако он предпочел не делиться своими планами со Сталиным вплоть до 22 июня 1941 г. Когда бывший «партнер» вероломно для Сталина напал на Советский Союз, прежние глобальные геополитические замыслы пришлось оставить.

В русле нового курса церковно-государственных отношений предстоятель Церкви митрополит Сергий (Страгородский) в первый день войны мог беспрепятственно распространять свое послание к пастве с призывом встать на защиту Родины, что за все время войны, вплоть до своей смерти в 1944 году, он сделал еще 22 раза. Суровая война заставила убежденных марксистов обратиться к русским патриотическим традициям, последовательно искоренявшимся прежде. Теперь Сталин уже оперирует ранее несвойственными ему словами «братья и сестры», вспоминает русских полководцев, забыв о былом коммунистическом интернационализме.

Хотя внешнеполитическим планам «вождя народов» в два предвоенных года не суждено было воплотиться, тем не менее, забвение идеологии воинствующего атеизма продолжалось и в условиях тяжелой войны на всех уровнях советского общества: от окопа на передовой до кабинета Сталина в Кремле.

В сентябре 1941 г., когда еще шли бои за Киев, эвакуированный в Москву Экзарх Западной Украины и Белоруссии митрополит Волынский и Слуцкий Николай получает разрешение именоваться Экзархом уже всей Украины и митрополитом Киевским, что стало действительно знаковым событием и еще одним свидетельством изменений в государственной религиозной политике. Дело в том, что до революции количество православных приходов на Украине составляло около половины всех приходов Русской Православной Церкви (так было и все советское время). Поэтому в 30-е годы в Советской Украине шло целенаправленное уничтожение Церкви. Теперь же советское правительство поняло важность для него именно православной Украины. Новые условия существования советского государства принесли и новые условия для жизни Церкви.

В 1942 году была создана государственная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, членом которой стал митрополит Николай (Ярушевич), все остальное время войны находившийся в Москве. В рамках новых церковно-государственных отношений выходит книга «Правда о религии в России», получившая широкое распространение на Западе и в СССР. В 1942 году также было совершено несколько архиерейских хиротоний, что стало еще одним свидетельством изменения положения Церкви.

Особенно для митрополита Николая (Ярушевича) та памятная встреча в 1943 году не стала неожиданностью, а скорее итогом, признанием и констатацией факта изменения религиозной политики советского правительства в лице Сталина. В ходе этой встречи, происходившей глубокой ночью, Сталин обещал иерархам многое: возможность избрания Патриарха, открытие храмов, монастырей, духовных школ, освобождение заключенных священнослужителей, обеспечение руководства Церкви рабочим помещением и полным жизнеобеспечением. Другим важным итогом встречи стало сообщение иерархам о создании государственного органа для контроля Церкви—Совета по делам Русской Православной Церкви. В условиях новых отношений эта организация, хотя и состояла из офицеров КГБ, уже не была карательной, а скорее контролирующей. Не все обещания, озвученные на той встрече, были выполнены либо были выполнены не полностью. Тем не менее, сделано было много. В первую очередь, через 4 дня («большевистскими темпами», как выразился Сталин) начал свою работу Архиерейский собор, избравший Патриархом митрополита Сергия (Страгородского). Достаточно быстро были освобождены некоторые епископы и священники. Позже, в 1946 году, были открыты духовные школы и некоторые крупные монастыри. Тем не менее, государство всеми силами сдерживало распространение влияния Церкви на широкие массы. Из всех ходатайств об открытии храмов в 1943-1948 гг. было удовлетворено лишь 17 %.

Осенью 1943 года, когда исход войны был практически ясен, Сталин вновь вспомнил о своих европейских планах и участии Церкви в них. Теперь всему миру нужно было продемонстрировать сильную и свободную Православную Церковь в СССР, в первую очередь—народам стран, которые Сталин хотел включить в зону влияния СССР,—Греции, Югославии, Румынии, Болгарии, а во-вторых—союзникам, воздействие на которых через Церковь к тому времени стало уже обычным явлением, и в-третьих—русским эмигрантам, многие из которых с большим воодушевлением относились к успехам их Родины.

Надежды Сталина на Церковь рассеялись уже в 1948 году, когда политические события и Московское Совещание глав и представителей Поместных Православных Церквей показало, что Греция и Югославия уже никогда не будут находиться под влиянием СССР, а влияние в экуменическом движении (на него Сталин также возлагал определенные надежды) приобрели американцы. В связи со всеми этими обстоятельствами, после 1948 года не было открыто ни одного нового храма, монастыря или духовной школы.

Сегодня прагматизм Сталина в церковном вопросе, благодаря массе открывшихся документов, стал предельно ясен, что позволяет без сомнений отвергнуть мифы о его духовном обращении, «покаянии» и т.п. Решающим в изменении отношения Сталина к Церкви было желание использовать Церковь в своей внешней политике. Другое дело, что Единый Глава Церкви—Иисус Христос—ведет Церковь воинствующую через самые разные обстоятельства. Нередко эти обстоятельства жизни Церкви промыслительно создаются руками тех, кто иногда считает себя полновластными хозяевами мира.

  Бубнов П. В., 
преподаватель МинДАиС,
кандидат богословия