Митрополит Пантелеимон сыграл немаловажную роль в истории Православной Церкви на Беларуси. У жировичских старожилов он оставил о себе светлую память как добрый пастырь.

Митрополит Пантелеимон (в миру Павел Степанович Рожновский) родился 21 октября 1867 г. в Витебской губернии. Окончил Новгородское реальное училище и Николаевское инженерное военное училище, из которого был направлен офицером в саперный батальон в г. Вильно. Но с первых же дней военная служба стала тяготить его, в особенности офицерская среда, частые собрания с попойками, которые проводились в офицерских клубах вместе с дамами и девицами известного поведения. Жизнь была нравственно не вполне здоровая… Павел Степанович вышел в запас и стал проявлять себя как общественный деятель.

Не удовлетворяясь земными благами и чувствуя тяготение к духовной жизни, Павел Рожновский в 1895 г. стал слушателем миссионерских курсов при Казанской Духовной Академии. Горя ревностью о Православии, он взял на себя труд книгоноши и ходил по селам, глухим деревням, разнося крестики, бумажные иконки, Евангелия и духовную литературу.

В 1897 г. он принял монашество и вскоре был рукоположен во иеродиакона, а затем и в иеромонаха.

В 1898 г. его назначили благочинным Спасо-Преображенского монастыря, а затем настоятелем Мироносицкой пустыни Казанской епархии.

В 1904 г. он—настоятель Загорецкого монастыря Волынской епархии. В 1905 г. его перемещают на должность настоятеля Витебского Свято-Троицкого Маркова монастыря и назначают благочинным монастырей Полоцкой епархии. За семь лет служения о. Пантелеимон привел вверенную ему обитель в цветущее состояние, как с внешней, так и с внутренней стороны, за что был «Высочайше» удостоен орденов св. Анны III и II степеней.

В этот период деятельности в 1910 г. ему довелось участвовать в перенесении из Киева в Полоцк мощей преподобной Евфросинии Полоцкой.

В 1913 г. состоялась хиротония отца Пантелеимона во епископа Двинского, викария Полоцкой епархии.

Наступил 1917 год, события которого отразились и на церковном положении. В связи с этим епископ Пантелеимон выступил со статьей в «Полоцких епархиальных ведомостях», подчеркнув, что ненависть мирян против духовенства и враждебность клириков против своих епископов происходят от еще ранее наступившего религиозного охлаждения и безразличия к Церкви и ее Таинствам. В тех условиях достаточно было самой незначительной пропаганды, чтобы вызвать эту ненависть.

В конце 1920 г. Патриарх Тихон назначил владыку епископом Пинским и Новогрудским (59, 138).

В 1921 г., когда западная часть Беларуси оказалась в составе Польши, польский министр Исповеданий (по делам религий) пригласил к себе белорусских иерархов и официально заявил им от лица польского правительства о необходимости автокефального церковного устройства. Архиереи выразили согласие, с условием получения благословения на это Патриарха Тихона. После этого епископ Пантелеимон, бывший среди приглашенных, получил возможность приступить к управлению епархией.

Но недолго продолжалась его архипастырская деятельность. В 1922 г., за неприятие так называемых «Временных правил» и за противление курсу на незаконную автокефалию, епископа Пантелеимона отрешили от управления епархией и заточили в Мелецком монастыре под надзор настоятеля. Там его поместили в маленькой келье и препятствовали священнодействовать. Не выслали его за границу только потому, что он был поляк по происхождению, а его родной брат был членом польского правительства.

В 1928 г. владыку перевели в Дерманский монастырь, где он пробыл два года, а в 1930 г. отправили в Жировичи.

Для деревни приезд архиерея был большим событием, встречали владыку торжественно. Очень скоро «ссыльный» архиерей своей общительностью, доступностью, простотой и любовью покорил сердца местных жителей. По их воспоминаниям, владыка Пантелеимон обладал приятным баритоном, голос был громкий. Когда он говорил проповеди, его так заслушивались, что время протекало незаметно. А проповеди отличались продолжительностью, как и богослужение. Когда владыка служил, то в храм шел с народом, образовывая своего рода крестный ход.

Он очень любил детей, раздавал им подарки. Во время прогулок всегда носил в карманах конфеты для них, а если конфет не было, то раздавал монеты для их покупки. На Рождество Христово владыка Пантелеимон устраивал в своих покоях праздничную елку для детей. Дети всегда приходили поздравлять его на Рождество и на Пасху, читали ему стихи и пели песни. Некоторые из них были специально посвящены владыке.

Живя в Жировичском монастыре, архиепископ Пантелеимон писал религиозно-нравственные сочинения, часть которых была издана в типографии Литвы.

Блуждая из монастыря в монастырь, маститый архипастырь с болью в сердце наблюдал развивающуюся трагедию родной Церкви, но не оставался безучастным. Небольшие брошюры и листовки святителя поспевали всегда в самые тяжелые минуты гонений, переживаемых православными, и делали свое благое дело.

Эти послания к народу из-за стен монастыря были необычными проповедями. В них не было призыва к борьбе с насилием, или напоминания властям о безнравственности их действий, или обличения не устоявших или соблазнившихся, или каких-либо мрачных пророчеств… Нет. Он разъяснял народу всю красоту, всю силу, все духовное обаяние Православия. Не делая никаких сравнений с иными вероисповеданиями, он предоставлял народу ценность его веры такою, какова она и была на самом деле… Он приводил яркие примеры исповедничества среди наших святых всех исторических времен Руси и России, разъясняя, почему они поступали именно так, а не иначе, жертвуя подчас и свою жизнь за Сладчайшего Иисуса, даровавшего нам через апостолов Своих Православие, нерушимо оставшееся до сих пор, прошедшее через множество испытаний.

Никто не мог запретить по существу смиренную и высоко-духовную христианскую проповедь архиепископа Пантелеимона. Его врожденная тактичность здесь была на высоте. В то же время проповедь эта глубоко проникала в народное сознание. Это было особенно заметно при встречах святителя с народом.

«В 1933 году,—вспоминает Владимир Гриненко,—будучи в г. Дубно по общественным делам, я не мог не побывать на местах, врезавшихся в память в дни боев у Дубно в 1915 году. Навстречу, несмотря на ранний час, то одиночками, то целыми вереницами тарахтели крестьянские возы, часто переполненные людьми в праздничных одеждах. От одной женщины я узнал, что в Крестовоздвиженском храме, находящемся в долине Иквы, на престольный праздник будет служить архиепископ Пантелеимон. Это место было занято множеством народа.

…Величественно и душевно служил литургию архиепископ Пантелеимон. Храм был наполнен так, что нигде не было лишнего места хотя бы для одного человека. Когда же владыка вышел с проповедью, толпа еще тесней придвинулась к солее, а в широко распахнутые двери храма влилась новая масса людей. Громко и проникновенно произнес владыка над народом: «Во имя Отца… и Сына… и Святаго Духа!» В храме все замерло. Проповедь владыки касалась великого события Воздвижения Креста Господня, Единого для всех в мире Победоносного символа Славы Божией, Защитника необоримого от всех напастей зла…

Плененный святитель говорил народу пламенно и грозно… и слезы благоговения двумя огненными струйками под ярким солнцем стекали по щекам, усам и бороде».

Наступил 1939 год. Началась Вторая Мировая война. Перед приходом в г.Гродно советских войск епархиальный епископ Савва (Советов) 17 сентября панически бежал в Литву на епархиальном автомобиле, бросив на произвол епархию. В этой сумятице владыка Пантелеимон взял управление епархией на себя, на что скоро получил утверждение из Москвы. Ему давался титул архиепископа Пинско-Новогрудского с правами Экзарха. А в июне 1940 г. он стал архиепископом Гродненским и Вилейским.

22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная война. Сразу же было образовано марионеточное белорусское правительство. Тогда же архиепископ Пантелеимон был выбран митрополитом Минским и всея Беларуси.

Немецкие власти посредством Белорусской Рады требовали объявления автокефалии и национализации Церкви. На этой почве между митрополитом и белорусскими политическими деятелями возник конфликт. Владыка вопреки их желаниям оставался верным Московскому Патриархату. Открытая борьба против автокефалии не прошла бесследно для архипастыря. Немецкий Генеральный комиссариат отстранил его от управления Белорусской митрополией, и 2 июня 1942 г. автомобиль с чинами из СД увез митрополита и его келейника в Ляды, где он находился до поздней осени. На зиму он был перевезен в г. Вилейка, где жил под надзором немецких властей. Но в апреле 1943 г. архиерея пришлось вернуть в Минск, чтобы возглавить Белорусский Собор и подписать акты.

7 июля 1944 г. ввиду приближения советской армии белорусские иерархи, некоторые против своей воли, были отправлены в Германию. Железнодорожный состав, в котором насильно вывозили на Запад митрополита Пантелеимона (Рожновского), наскочил на партизанскую мину. Весь состав сильно пострадал, кроме вагона митрополита.

Когда митрополит Пантелеимон проезжал поездом через Слоним, он пытался бежать из вагона, чтобы вернуться в Жировичский монастырь и там ожидать прихода советских войск. Предпринятая попытка не увенчалась успехом. Немецкая охрана заставила святителя снова сесть в вагон и ехать на Запад. Митрополит Пантелеимон вместе со своим келейником архимандритом Ювеналием был вывезен в Чехию, в Францизбад. Потом был переведен в Мюнхен. Но до конца своих дней митрополит Пантелеимон остался верным Русской Православной Церкви.

О жизни митрополита Пантелеимона в эмиграции нам известно из воспоминаний священника Алексия Наумова, который был очень близок к архиерею в это время.

В послевоенные годы у митрополита была обширная переписка с соотечественниками, по разным причинам оказавшимися за границей. Среди них было много обездоленных людей, находящихся в бедственном положении. Владыка обращался за помощью к более состоятельным, чтобы иметь возможность помогать бедным. Одна рука его принимала, а другая тут же раздавала.

Владыка Пантелеимон был молитвенным человеком и обладал даром прозорливости, который скрывал от людей.

На 84-ом году жизни, 30 декабря 1950 г., митрополит Пантелеимон отошел ко Господу. О его мирной кончине вспоминает Владимир Гриненко.

«До последнего воскресенья Авва совершал богослужения. Последняя литургия была им совершена в большой лагерной церкви Архангела Михаила 11/ 24 декабря. После литургии владыка поехал в наш барак, где жил ключарь Михайловского храма о. Иосиф Гринкевич. Рядом с его комнатой жили и мы с супругой. Владыка, как всегда, посетил нас. Вид его был утомленный, но глаза светились той же детски радостной добротой и любовью…

Накануне кончины Святитель сказал двум епископам—порознь: «Умираю я». Утром приехал к нему от нас священник. Был с ним до 2-х часов дня. Владыка говорил с ним, обменивался мыслями и… чаще всего вздремывал. Снова говорил о Спасителе, о Церкви, и снова одолевала его дремота. После двух часов с ним оставалась сестра милосердия, держала руку на его пульсе. Все чаще он не отвечал на вопросы. Пульс бился все слабее. Когда это стало особо заметно, сестра дала знать, и владыка Венедикт стал читать отходную. Это было около 6-ти часов вечера. А в 6 часов он умер.

Похороны состоялись через три дня. На отпевании в церкви Шлейсгемского лагеря собралось очень много священников изо всех лагерей Ди-Пи Германии. Отпевание возглавил архиепископ Берлинский и Германский Венедикт. Митрополит Пантелеимон был погребен на Менхенговском кладбище.

Его крест ничем не отличается от скромных крестов соседей. На его бедный узкий гроб падала чужая земля. Но добрая память о почившем на чужбине митрополите Пантелеимоне возвышается над обстоятельствами исторических перипетий».

 Иерей Василий Грень,
кандидат богословия