«Во вселенной все упорядочено,—пишет сербский святитель Николай (Велимирович).—Священная Книга Божия, в которой ни слова не говорится о каких бы то ни было естественных законах, богата словами, воспевающими божественный порядок существования всего тварного мира.

Закон—это одно, но порядок—другое. Если войти в прекрасно обставленный дом, нелепо будет говорить о законах производства мебели, можно говорить лишь о порядке ее размещения. То же самое касается любого другого ухоженного хозяйства, где, прежде всего, виден порядок, а не закон.

О законе можно говорить только в отношении людей в этом мире или в отношении ангелов на небесах. Но в отношении животного или растительного мира, неживой природы, природных стихий, звездной системы можно говорить только о порядке, но никак не о законе. В первой главе книги Бытия сказано буквально следующее: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт.1. 31). Весь мир сотворен соразмерно, всему указан присущий ему порядок, всему назначен свой путь. Кто присутствовал, когда Бог ветру полагал вес и располагал воду по мере, когда назначал устав дождю и путь для молнии громоносной (Иов. 28. 25-26). Богодухновенный Псалмопевец так говорит о красоте сотворенного мира: «Господи, Боже мой!… Ты облечен славою и величием… Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро; земля полна произведений Твоих» (Пс. 103. 1, 24).

Итак книги Библии повествуют о порядке и гармонии сотворенного мира. И хотя ученые часто говорят о случае и случайностях, Библия подобного не признает. Согласно этой божественной Книге можно сказать, что все волосы на нашей голове сочтены и каждая капля дождя имеет целесообразное назначение. Нет места для случая не только в природе, но и в нравственной жизни людей.

Вся беспредельная вселенная блистает и дышит святостью. Она и не догадывается о своей святости; понимают это лишь Бог и человек. Если все же говорить о неком законе природы, то о нем следует говорить лишь как об отблеске нравственного закона в ней. Например, он различим в таких моральных категориях, как уважение к родителям, как жертвенная родительская любовь, даже как взаимная любовь,—разве не видим мы всего этого у животных?

Я бы сказал, что вселенная—храм, все стены которого представляют собой скрижали с заповедями нравственного закона Бога. Мы их отчасти по складам разобрали, но не в состоянии прочесть до самого конца. Иероглифами творений и явлений записаны там и закон неотвратимой правды, и закон любви. Колючей проволокой неумолимой правды ограждена божественная любовь, которая есть и основное побуждение к сотворению мира и главная цель его.

Но кто ответит на вопрос о хаосе в природе? Это весьма беспокоит те ученые головы, что говорят о законах природы и часто пугаются и беспокоятся по поводу аномалий, которые не вписываются в рамки их законов. Случай—вот их единственный ответ. Однако, если случай, тогда—нет разума, но если нет разума, тогда под вопросом и законы природы, ибо то, что называется законом, в любом смысле исключает неразумие.

В подтверждение этого можно привести яркий пример. Когда Спаситель умер от рук злодеев, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись (Мф. 27. 51-?52). Вот оно—то, что мы назвали ответом природы на беззаконие людское. По предсказанию Спасителя, «в последние дни будут глады, моры и землетрясения по местам… солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба и силы небесные поколеблются» (Мф. 24. 7, 29). Из-за чего же все это так будет? Из-за попрания закона Бога. На кого обрушится гнев звездного неба и земли? На грешных людей—из-за того, что возрастут ненависть, безбожие и всяческое беззаконие и «во многих охладеет любовь» (Мф. 24. 12).

Поэтому можно сделать вывод, что вся бескрайняя вселенная—на службе у нравственного закона Бога. Ни сознательно, ни бессознательно, но по промыслу Того, Который не спускает Своего всевидящего ока ни с нее, ни с человека.

 Святитель Николай Сербский (1880-1956)