В наше время слово «апокалипсис» вызывает чувство страха. Первые христиане, напротив, ожидали с великой радостью Второго Пришествия Христова. В последней книге Библии—Апокалипсисе-Откровении—Господь открывает святому апостолу Иоанну Богослову тайны Небесного Царства.

«Откровение святого Иоанна Богослова»—таково надписание или заглавие последней книги Библии. В древности, как правило, книги не имели отдельных названий, и их заголовками служили первые строчки, с которых начиналась книга. Именно в первых строках и отражалось основное содержание книги.

Посмотрим, как начинается книга Апокалипсис: «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог». Значит, мы можем сказать, что это не Откровение собственно Иоанна, а Откровение Иисуса Христа. Оно было получено Христом от Бога Отца и показано Христом Иоанну. Само слово «апокалипсис» (откровение) означает открытие того, что до сих пор было сокрыто, было неведомой тайной, известной только Богу Творцу. Поэтому привычное нам название книги следует понимать как Откровение, полученное апостолом Иоанном.

Авторство книги

Автор сам называет себя: его имя Иоанн (1, 9). С первых веков Церковь отождествляла автора с любимым учеником Иисуса Христа, ставшим впоследствии апостолом,—Иоанном Зеведеевым, которого принято называть Богословом, который написал также четвертое Евангелие и три Соборных послания.

Правда, следует заметить, что Древняя Церковь не была единой в этом мнении. На западе Римской империи книга Апокалипсис считалась всегда апостольским сочинением, высоко ценилась, читалась во время богослужений как Священное Писание и часто комментировалась. На Востоке, напротив, эта книга была малоизвестна, не вошла в круг церковных чтений в период формирования таковых и практически не комментировалась вплоть до XIX века, если не считать единственного толкования этой книги Андреем Кесарийским. Отчасти причиной такого невнимания к этой книге было то, что существовали сомнения в ее апостольском происхождении. Эти сомнения возродились в критической научной библейской науке последних столетий.

В частности, компьютерное исследование словаря этой книги обнаружило, что он очень сильно отличается от словаря и грамматики Евангелия от Иоанна и его посланий. Однако, вряд ли это может служить решающим аргументом против авторства апостола Иоанна. Ведь словарь и стиль автору часто диктует жанр произведения. К примеру, А. С. Пушкин писал роман в стихах «Евгений Онегин», исторические сочинения о Пугачеве и Петре I, письма, докладные записки, расписки и т.д. И словарь, и стиль всех этих писаний различен и зависел от жанра.

Место и время написания

Апостол Иоанн сам сообщает нам и о месте написания книги. Это остров Патмос в восточной части Эгейского моря (1, 9). Иоанн находился там «за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа», т.е. был в ссылке за свое христианское исповедание. Этот факт дает нам ключ к ответу на вопрос, когда был написан Апокалипсис.

Гонения и официальные преследования христиан только за то, что они были христианами, начались в 90-е годы первого столетия, когда Римской империей правил император Домициан из династии Флавиев. Именно при нем христианство было объявлено недозволенной религией. При этом основной удар преследований пришелся на восточные провинции империи, в частности на провинцию Асия со столицей в Ефесе. Не сразу гонения приняли ожесточенный характер тотальных преследований, не сразу они стали чудовищно кровавыми. Мы видим, что наказание старца Иоанна было еще довольно мягким—ссылка. То усиливаясь, то на время затихая, гонения продолжались два с лишним столетия, до эпохи императора Константина, который в первой четверти IV века сначала сделал христианство дозволенной, а затем и государственной религией.

Иногда указывают на гонения христиан во время правления императора Нерона из династии Юлиев, т.е. на 60-ые годы. Но надо заметить, что гонения Нерона касались только одного города—Рима, и носили уголовный, а не политический характер, как это было при Домициане.

Адресаты

Книга адресована «семи церквам, находящимся в Асии» (1, 4). Несколько далее эти семь церквей перечисляются (1, 11). Они находятся в семи городах провинции, расположенных по окружной дороге, начинавшейся и заканчивавшейся в столице, городе Ефесе. Все перечисленные здесь города (Ефес, Смирна, Пергам, Фиатиры, Сарды, Филадельфия, Лаодикия) в наше время уже не существуют, канули в археологическое прошлое. Но тогда они были известными и многонаселенными городами.

Книга обращена к конкретным церквам в их конкретной ситуации; она обращается к ним с обличением, увещанием, предостережением и утешением; она же открывает им и нам тайны Божественного Промысла о мире. Здесь следует сказать, что те 7 церквей, которым направлена эта книга-послание, символизируют собою Вселенскую Церковь. Эта книга направлена не только им, жившим 1900 лет назад, но и нам. Эта книга должна быть нами понята и истолкована. Именно об этом Ангел говорит Иоанну в конце книги: «Не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко» (22, 10).

Символика образов Апокалипсиса и их происхождение

Видимо, каждый согласится с тем, что книга Откровения читается непросто. Одна из причин этого в том, что она написана особым символическим языком, характерным для апокалиптической литературы. Изобилие образов в этой книге творит символический мир. В этот мир входят читатели, и таким образом изменяется восприятие окружающего их мира. Важность этого очевидна в связи с тем, что читатели, жители крупных городов Асии, постоянно соприкасались с впечатляющими образами римского видения мира. Архитектура, иконография, статуи, ритуалы, фестивали, чудесные исцеления и механические чудеса в языческих храмах—все создавало мощное впечатление величия имперской власти и ослепительной языческой религии.

В этом контексте книга Откровения дает контр-образы, дающие читателям иное видение мира: как мир выглядит с неба, которым восхищается Иоанн. Происходит как бы очищение взгляда: понимание, каков мир на самом деле и каким он должен быть. Например, в гл.17 читатели видят женщину. Она выглядит как богиня Рома, в славе и величии (образ римской цивилизации). Ей поклонялись во множестве храмов империи. Но в изображении Иоанна она—римская блудница и соблазнительница. Ее богатство и блеск—результаты ее гнусного занятия. Так читатели понимают истинный характер Рима: нравственное разложение за пропагандистскими иллюзиями.

Образы Апокалипсиса—символы, обладающие силой преображения восприятия мира. Но они действуют не только с помощью словесных картин. Их смысл во многом определяется композицией книги. Удивительно тщательная литературная композиция книги создает сложную сеть литературных ссылок, параллелей и контрастов, которые придают смысл частям и целому. Конечно, не все осознается с первого чтения. Осознание этого богатства смыслов прогрессирует в интенсивном изучении.

Прежде всего, книга Откровения богата аллюзиями из Ветхого Завета, то есть намеками на Ветхий Завет. Они не случайны, но существенны для осознания смысла. Без осознания этих аллюзий, не заметив их, смысл многих, если не всех образов, почти недоступен для понимания. Если нас удивляет, что средний христианин в Асии мог разобраться во всем этом множестве намеков и образов, то следует вспомнить, что иудеохристианский характер большинства из этих церквей делал для них Ветхий Завет гораздо более понятным и близким, чем для большинства наших современных христиан. Мы должны также подумать о тех церковных пророках, которые изучали, объясняли и толковали для Церкви пророчество Иоанна с тем же вниманием, что и пророчества Ветхого Завета.

Наряду с аллюзиями из Ветхого Завета образы Апокалипсиса отражают мифологию современного Иоанну мира. Можно проследить, как отразились в этой книге некоторые широко известные мифы Древней Греции, как отразились, например, астрологические представления Вавилона. Или взять идею вторжения с Востока, из-за Евфрата (9, 13-19; 16, 12). Здесь отражена реальная политическая опасность для Империи I века со стороны Парфянского царства. Жестокая и чуждая цивилизация казалась для римлян страшной угрозой. Хотя для многих подданных Рима на востоке империи парфянское вторжение казалось освобождением от римского угнетения. Когда Апокалипсис изображает царей Востока, вторгающихся в Римскую империю в союзе со «зверем, который был и нет его; и он поднимется из бездны» (17, 8), то это—отражение популярной легенды об императоре Нероне, многим напоминавшем отвратительного тирана, но для многих других—освободителя, который однажды встанет во главе парфянских войск, чтобы овладеть Римом. Так Иоанн использует факты, страхи, надежды, образы и мифы своих современников, чтобы сделать все это элементами христианского пророчества.

Символы взяты из исторического контекста, и они сообразны историческому контексту Апокалипсиса как конкретного послания конкретным семи церквам Асии. Все эти образы и символы надо понимать в специфической ситуации первых читателей книги, в их социальной, политической, культурной, религиозной ситуации. Только так поняв эту книгу для того времени, мы можем использовать ее смысл и значение для нашего времени.

Образы Откровения—это не просто система кодов, которые следует раскодировать, чтобы увидеть в них образы реальных людей и событий. Когда мы узнаем их источники и богатые символические ассоциации, мы понимаем, что они не могут быть прочитаны ни как буквальные описания событий, ни как закодированные описания событий. Они должны быть прочитаны ради их богословского значения и ради их способности вызывать экзистенциальную, т.е. жизненную реакцию и ответ.

Итак, образы книги Откровения требуют тщательного изучения, если современный читатель желает постичь богословский и жизненный смысл этой книги. Благодаря непониманию образов и того, как они передают смысл, возникло множество неправильных, произвольных и самых фантастических толкований Апокалипсиса и в древности, и у наших «просвещенных» современников.

Богословский смысл книги Апокалипсис

В наше время слова «апокалипсис, апокалиптический» вызывают у людей чувство страха. Это происходит оттого, что люди, читая книгу, обращают внимание далеко не на самое основное в ее содержании. Первые христиане, напротив, ожидали с великой радостью конца света, Второго Пришествия Христова. Эти события составляли содержание их надежды, о чем так часто пишет в своих посланиях апостол Павел. А сейчас мы не можем думать о конце света и Втором Пришествии иначе, как со страхом. При этом, лишенные истинного понимания этих грядущих событий, мы чаще всего отождествляем их с мировой войной, падением кометы или с какими-нибудь локальными катастрофическими событиями.

Апокалипсис не содержит привычных для нас богословских дискурсов (рассуждений) или аргументов, обычных для Нового Завета, например, для посланий Павла. Но это не означает, что эта книга менее глубока в своих богословских идеях. Ее образы—не случайные импрессионистские средства выражения в противоположность абстрактным аргументам апостола Павла. Они способны выражать точный смысл и богатство смысла на кратком отрезке текста через пробуждение ряда ассоциаций. Богословский метод Апокалипсиса отличен от других книг Нового Завета. Но при этом Апокалипсис—не только одно из самых утонченных литературных произведений Нового Завета, но и одно из больших богословских достижений раннего христианства. И здесь литературные и богословские достоинства неотделимы друг от друга. Литературное искусство является здесь путем для богословия.

Апокалипсис является последней книгой Священного Писания. Интересен тот факт, что последние главы книги перекликаются с первыми главами книги Бытия: они тождественны в описании рая, Царства Божия. В этом мы видим все домостроительство человеческого спасения, изложенного в Библии: от рая, потерянного человеком до рая, обретенного для него Христом.

Содержание же открываемой нам тайны можно предельно кратко охарактеризовать как ответ на прошение молитвы Господней: «Да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небеси и на земли». На небе Имя Божие святится, воля Божия исполняется, там—Царствие Божие. О том, как осуществится то, о чем мы просим в молитве «Отче наш», и о том, какое участие в осуществлении этого мы сами можем и должны принять,—об этом и повествует нам книга Откровения святого Иоанна Богослова.

 Чтец Святослав Рогальский, 
преподаватель МинДАиС,кандидат богословия