Удивительным и заслуживающим восхищения является то, как мученики Христовы шли на предстоящие страдания. В их речах мы не услышим просьб о пощаде. Они добровольно, с радостью переносили ужаснейшие пытки, неся окружающим свет Истины

Каждый человек стремится построить свою жизнь таким образом, чтобы она приносила ему радость. Обывателю тяжело понять церковного человека, который, по их мнению, стесняет себя ради смутных и призрачных благ загробной жизни. Ну а готовность пострадать или даже умереть за веру воспринимается, порой, как чистой воды фанатизм.

Однако именно на крови мучеников утверждалась и утверждается Церковь. Кто-то из великих сказал: «Не важно, как ты живешь. Главное — за что ты готов умереть». И действительно, самое удивительное и, на первый взгляд, парадоксальное — то, как мученики Христовы шли на предстоящие им страдания. В их речах мы не услышим просьб и молений о помиловании и пощаде. Все они добровольно, с некой внутренней непоколебимостью и радостью переносили ужаснейшие пытки, исполняя заповедь Спасителя: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф. 5: 11-12).

До нас дошли послания святого Игнатия Богоносца, епископа Антиохии (117 г.). В период гонений на христиан он был приговорен к смертной казни и послан под стражей в Рим, где на арене цирка был отдан на растерзание диким зверям. Предчувствуя смерть, будущий священномученик писал: «Ни видимое, ни невидимое, ничто не удержит меня прийти к Иисусу Христу. Огонь и крест, толпы зверей, рассечения, расторжения, раздробления костей, отсечение членов, сокрушение всего тела, лютые муки дьявола придут на меня, — только бы достигнуть мне Христа».

Игнатий знал, что Господь удостоит его мученической смерти и опасался, что христиане попытаются уберечь его от страданий, поэтому заранее предупреждал: «Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пищею зверей и посредством их достигнуть Бога».

Греческое слово «мартис» в буквально переводится как «свидетель». А свидетельство должно быть радостным, открытым, смелым для того, чтобы другому принести радость веры. Необходимо быть готовым, подобно Христу, пострадать, и если нужно — умереть. Умереть, чтобы другие познали Бога и, благодаря этому, вошли в Царство Небесное. С этой радостью и шли на страдания мученики, любя ближних и дальних. Ведь любить — всегда значит в какой-то мере умереть, потому что тот, кто любит, уже не живет для себя, не живет собой, он живет для другого и ради другого. Живет жизнью вечной, а не только временной, земной. В самой смерти он живет жизнью вечной, отдавая свою жизнь для того, чтобы другие могли жить. В этом и заключается радость Христова, о которой Он говорил Своим ученикам: «Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир. Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин. 16: 20-22). Мы можем с помощью Евангелия приоткрыть завесу того, что происходило в душах мучеников, когда они, по примеру Спасителя, жертвовали своей жизнью. Христос умер на кресте не только за тех, кто любил Его, но и за тех людей, которые осудили Его на смерть и пригвоздили ко кресту: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34). Вот мера любви Божией — не к друзьям, а к врагам. Бог не знает врагов, просто есть люди, которые к Нему враждебно относятся, но Он всё равно всех любит одинаковой крестной любовью.

Многие считали, что Церковь использует жития святых, исходя из сугубо личных интересов: «Их четвертуют, а они произносят обличения; лютые мучители скрежещут зубами от бессилия… А им ничего не больно, ничего не страшно, их ни огонь не жжет, ни расплавленное олово не плавит, ни хищные звери не едят… Все это — условность жанра, может быть, три века назад это годилось для благочестивого чтения поселянина, а наш современник в это не поверит, да и читать не станет». Однако с историей не поспоришь.До нас дошли мученические акты — составленная римскими чиновниками официальная документация, описывающая подробно сам процесс казни.

В одном из древнейших мученических актов повествуется о смерти святого Поликарпа, епископа Смирнского (155 — 156 гг.). На предложение судьи отречься от Христа, сопровождаемое угрозой смерти, святой ответил отказом. И когда глашатай трижды провозгласил: «Поликарп признал себя христианином». Язычники в безудержной ярости начали громко кричать: «Сжечь Поликарпа живым!». Однако, несмотря на вопли обезумевшей толпы, святой сохранил прежнюю твердость духа и, как повествует нам акт, «исполнился смелости и радости; лицо его озарилось благодатью».

Самих мучители поражало то, с какой радостью женщины, а подчас даже дети претерпевали ужасные муки. Замечательным примером для нас является мученичество сестер — Веры, Надежды и Любови. Когда девы с матерью Софией предстали перед императором-судьей, все присутствовавшие изумились их спокойствию: казалось, что они были приглашены на светлое торжество, а не на истязания. Подзывая по очереди сестер, Адриан убеждал их принести жертву богине Артемиде. Юные девы (Вере было 12, Надежде — 10, Любови — 9 лет) оставались непреклонными. Тогда император приказал жестоко истязать их. Святых жгли на железной решетке, бросали в раскаленную печь и в котел с кипящей смолой. Перенося невиданные муки, девы прославляли Господа и оставались непоколебимыми в вере. Мать была вынуждена смотреть на страдания дочерей. Она проявила необыкновенное мужество и все время убеждала детей претерпеть мучения во имя Небесного Жениха. Все три девицы с радостью встретили смерть.

Мученичество не стало достоянием только первохристианской Церкви, ведь Спаситель обещал прибывать с верными учениками: «во все дни до скончания века» (Мф. 28:20). Стойкость новомучеников Российских в исповедании своей веры даже до смерти поставила их наравне с мучениками первохристианской эпохи. «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13:8). Тот Христос, который укреплял мучеников в колизеях, укреплял новомучеников и в ГУЛАГе. О древних подвигах нам повествуют мученические акты, а о новомучениках — протоколы допросов ОГПУ и НКВД.

Русской Церкви суждено было пережить такие же гонения, какие были в первые три века христианства. О древних мучениках и новомучениках можно сказать словами святителя Иоанна Златоуста: «Различен их возраст, но одна вера; неодинаковы подвиги, но то же самое мужество; те древние по времени, эти…недавно убиты. Такова сокровищница Церкви: в ней есть и новые, и старые жемчужины… и вы не почитайте иначе древних и иначе новых мучеников… Вы не время исследуйте, но ищите мужества, благочестия душевного, веры непоколебимой, ревности окрыленной и горячей…».

В жизнеописании священномученика Илариона (Троицкого) есть интересный случай. В один год лагерное начальство запретило праздновать Пасху, однако несколько епископов, отбывавших заключение, на свой страх и риск все же решили тайно совершить праздничное богослужение. Храмом служила строящаяся пекарня, вместо митр и парчовых риз — шапки-ушанки, тюремные робы и телогрейки. «И странно, странно отзывались в наших сердцах эти с захватывающим мотивом слова: «…Гонителя, мучителя под землю скрывша…”; и вся трагедия преследующего фараона в этой особенной обстановке чувствовалась нашими сердцами как никогда остро. Белое море с белым ледяным покровом, балки для пола, на которых мы стояли, как на клиросе, страх быть замеченными надзором. А сердце дышало радостью… И так хотелось нажать голосом, но осторожность руководила нами». Эта радость ничем не могла быть заглушена, и порой она казалась просто безумием в глазах современников. «Чадца мои! — обращался к пастве первосвятитель Тихон. — Пусть “невместимой”, “жестокой” кажется омирщенному пониманию радость, черплющая себе источник в страданиях за Христа, но Мы умоляем вас… не отходить от этой единственно спасительной настроенности христианина».

В Древней Церкви таинство Евхаристии совершалось непосредственно на гробнице мученика. Та радость, с которой мученик принимал смерть, радость о скором соединении со Христом, воплощалась живыми членами Церкви в таинстве Благодарения. Мученики в своем роде явились фундаментом и основанием Церкви. Именно с тех пор в Православной Церкви сохраняется правило совершать Божественную литургию на антиминсе, в котором обязательно должна быть частица мощей.

Отсюда и древний обычай, оставшийся неизменным доныне — освящать храм с положением частицы мощей святого мученика в основание престола. Епископ возлагает мощи на дискос (тот самый, который служит для освящения Святого Хлеба) и вносит через царские врата в алтарь при пении 23-го псалма: «Се бо входит Царь Славы». Описывая этот торжественный чин, Николай Кавасила пишет: «сим остаткам воздаются столь высокие почести, потому что ничто не находится в таком непосредственном соотношении с Евхаристическим Христом, как остатки уподобившихся Ему во всем мучеников: по плоти, Духу и роду смерти». Далее он завершает свои размышления таким образом: «При жизни они (мученики) имели Христа в себе, поэтому и после смерти Он не покидает их остатков, но соединяется с ними душой и присутствует в самом их прахе». Иначе говоря, присутствие мощей, благодаря их особой близости Христу, действенно, а не только символически, освящает весь храм. Более того, «они сами суть истинный алтарь (престол), и все церковные здания являются имитацией святых мощей, довершающих его, подобно тому как Новый Завет довершает Ветхий».

Интересен тот факт, что во время таинства Венчания(а также таинства Священства) в один из самых торжественных моментов, когда молодую чету обводят вокруг аналоя три раза (а священнослужителя вокруг престола), хор поет: «Святые мученики, славно подвизавшиеся и увенчавшиеся, молитесь ко Господу о помиловании душ наших». И далее: «Слава Тебе, Христе Боже, апостолов похвала, мучеников радость, которых проповедь — Троица Единосущная». Палачи не могли заглушить радости мучеников о грядущем соединении со Христом. В этом контексте понятна и радость молодых супругов, ведь все трудности семейной жизни не смогут заглушить той радости, которая достигается посредством единения в браке. Движущей силой как мучеников, так и молодых людей, вступивших в брак, является любовь.

Святые мученики прошли жизненный путь победным образом. Принятием добровольных страданий и смерти они утверждают, что царство смерти уже закончилось, а Жизнь восторжествовала. Они умирают не за Христа, а со Христом, и в Нём же получат Жизнь, Воссиявшую из гроба. Церковь неслучайно превозносит мученичество столь высоко — для нее оно является доказательством самого главного христианского догмата о победе Христа над смертью и Его Воскресении из мертвых. Мученики свидетельствуют своей смертью, что Господь воистину «смертью смерть попрал». «Кровь мучеников, — сказал Тертуллиан, — есть семя Церкви». Именно их кровь является тем семенем, которое обещает новые обильные всходы.

 Сергей Гриняк, студент 3-го курса МинДС