Дальнобойщик 

Мы, каждый раз уезжая из нагретого дома,
Наедине улыбались потемневшим иконам.
И, обещая вернуться своим любимым и близким,
Для поцелуев с собою брали в фото их лица.

Дороги, черные нити, тянули в даль наши души,
И мы стремились за ними, как бриз соленый на сушу.
Нам разгадать удавалось в дороге жизни секреты.
Мы над туманом смеялись, увидев кромку рассвета,

И каждый раз посвящали слова привычной молитвы
Всем тем, которые с нами тянули черную нитку.
Мы не бежали работы, терпели долго разлуку,
Но мы боялись предательств, не веря каждому слуху.

И чтоб не слепнуть от встречных, как будто в очи косою,
Мы песней злость отгоняли и умывались росою.
Пот по вискам—испаренье мотора сильной роботы,
А добрый лик у Николы нас утешал, что есть кто-то,

Который рядом и верный наш жизни путь освящает,
Который любит, лелеет, во всех бедах помогает.
И сделал крепче металла руль держащие руки,
Чтоб никогда не узнали родные с нами разлуки.

 Превращенья 

Обагрилась поздним солнцем осень,
Золотыми пятнами горит листва,
Превращаясь в старческую проседь,
В сочных яблоках гниет трава.

В пряных кучах разноцветного опада,
Отшумевшего зеленою порой,
Тлеют сны влюбленных, что когда-то,
Спали в сени дуба вековой.

И вмерзают в тонкий лед ладони,
Клена старого опавшие листы.
Не лететь им легкими в погоне,
Украшать бульвары и мосты.

Обижаться туча перестала—
Надоело плакать громко, вслух.
Побелела туча, полиняла
И рассыпала на шапки белый пух.

Все летают

Вон она летит, ловите,
Паутинка золотая…
В заходящем солнца свете
Она поле покидает.

А за полем лес и море,
К ним паучья летит стая.
Паучкам маршрут знакомый—
Каждый год по нем летают

Мимо гнезд пустых кукушек,
Вряд ли назовешь их домом,
Мимо птах, в гостях живущих,
С мамой вовсе не знакомых,

Вдоль коров, гурьбой идущих,
В пятнах молока парного,
Мимо кошек растрепущих,
Спящих в окнах, на заборах,

Мимо будки злой собаки,
Так написано, все знают,
Но собака та—не злая,
Она просто громко лает.

Видят паучки засады,
Познают любовь и горе,
И в полете всех прощают
Ради встречи с дальним морем.

Паучки всегда свободны
И с углов своих да щелей
Подлетают с сильным ветром
Выше самых старых елей.

* * *

Заболочены тропы нехожены
И заварены ставень крюки.
Уезжали из дома, а что же он ?
Продолжал все хозяев любить…

На крыльце босиком все истоптанном
Оставался грустить черный нос.
Был когда-то служака хороший он,
А теперь говорят: «дряхлый пес».

И в колодце замшелом, невыбранном,
Будто плача, все каплет вода,
Даром свежесть все людям дарившая,
Ну, а ей: «не вернемся сюда».

Лошадиное поле бескрайнее
От обиды в туман залегло.
Не встречать вместе с ним утро раннее
Пастушкам — позабыто оно.