Новый год—праздник особенный. Невольно замечаешь, как преображаются люди, какими они становятся приветливыми, радостными и благожелательными: ходят в гости, поздравляют друг друга. Смотришь и думаешь: «Вот бы всегда так! Как хорошо мы бы все жили друг с другом, и скольких бы избежали ненужных трудностей.

Но к этой дате мы приходим со смешанным чувством. Знаем, что в наступающем году жизнь, как и раньше, будет ставить свои проблемы, что у времени свое объективное течение, и все равно надеемся на что-то новое и лучшее, и одновременно чувствуем затаенное беспокойство перед будущим, неизвестным и таинственным. Так было и в прошлом году, и в позапрошлом и много лет тому назад. Так было у людей всегда.

Человек сживается с прошлым, быстро забывает неприятные моменты, и даже с удовольствием вспоминает о прожитом. Память воспроизводит его почти всегда в чуть-чуть розовом свете. Помнится одна история из монастырской жизни. К старому монаху пришли ученики и стали рассуждать, что хорошие времена уже прошли. А он ответил: «Времена всегда хороши, когда пройдут».

Но есть у праздника Нового года еще одна важная особенность. Он не только располагает к размышлению о будущем, но и дает возможность проанализировать прошлое. Как я прожил это время, какой приобрел опыт, как складывались мои отношения с людьми, и, наконец, задумался ли я над тем, что стал на год старше, а значит, ближе к вечности. Как она представляется мне, стала ли она для меня реальностью? Или она по-прежнему на периферии моего сознания. Мне просто не до нее, у меня еще столько нерешенных житейских дел, что тут не до философских размышлений! А надо было бы найти минутку и в самый Новый год именно об этом и подумать.

Посмотрите, как хорошо о таком мгновении истины сказал известный русский философ и богослов протоиерей Сергий Булгаков (+1944): «В Новолетие обостряется откровение вечности… Поворотные времена и сроки говорят нам о нашем рождении и смерти, о вступлении в мир и исхождении из него, о гранях жизни, ограниченной во времени. Когда наблюдаешь, как течет время, испытываешь чувство легкости, свободы от времени, взлета над ним. Мы живем во времени, но носим образ вечности. Такова противоречивость нашего тварного бытия, но это и знак свободы от него, знак свободы детей Божиих».

Без этого ощущения не может быть настоящего счастья, даже земного, которое мы в эти дни желаем друг другу. А когда оно приходит, с ним вселяется и чувство безотчетной тревоги: «А вдруг все быстро кончится!». Нередко так и бывает. Правда, мы об этом мало думаем, но о таком исходе всегда напоминают философы и мудрецы. Вот один из похожих эпизодов.

«Я так доволен!»,—ликовал молодой монах.—«Здоровье у меня прекрасное, душа моя в радости, а сердце счастливо!». Старец же выслушал его и задумчиво сказал: «Бывают мгновения, когда все получается, и дует попутный ветер. Не стоит на них полагаться, они быстро проходят…». А проходят, потому что земное счастье не имеет опоры в себе, его настоящее основание—в вечности. А значит, оно немыслимо без веры в Бога. И это потому, что истинное счастье—прежде всего спокойная совесть и внутренний мир, а потом уже стечение благоприятных обстоятельств.

С верой в сердце легче иметь такую совесть. С надеждой на Бога проще переносить все искушения и трудности. С мыслью о Боге всегда правильно воспользуешься благами мира, потому что знаешь, что они—не твоя собственность, а Божий дар, что распоряжаться ими надо во славу Божию и для пользы других людей. А когда так относишься к Богу и людям, то начинаешь дорожить временем и видеть в нем путь в вечность. Все можно восстановить: истраченные деньги, потерянное имущество и даже пошатнувшееся здоровье, но никогда не вернется потерянное время. Не случайно апостол Павел настойчиво напоминал: «Поступайте осторожно, дорожа временем, потому что дни обманчивы» (Еф. 5:15-16).

Послушайте, как хорошо говорит о времени один древний манускрипт: «Что такое время нашей жизни? Оно—лестница, которая одним концом достигает неба, а другим упирается в ад. И, идя по ней, мы постепенно или приближаемся к небу или спускаемся в преисподнюю. И кто знает, может быть, именно этот момент моей или твоей жизни и есть последняя ступенька на этой лестнице?».

Смотрите, что получается. Как только я хочу найти опору для настоящего счастья, я сразу же упираюсь в вечность, и она ставит передо мной вопросы, от которых мне не уйти. И чем раньше я себе на них отвечу, тем быстрее мне раскроется цель моей земной жизни и смысл времени.

 Протоиерей
Владимир Башкиров,
магистр богословия