Должность Ректора Минских Духовных Школ в течение одиннадцати лет занимал Преосвященнейший Леонид, епископ Речицкий, викарий Гомельской епархии. В интервью нашему журналу Владыка Леонид рассказывает о жизни и о своем послушании в Минских Духовных Школах.

— Владыка, расскажите, пожалуйста, как Вы пришли в вере? Сохранились ли у Вас особые воспоминания детства, связанные с Церковью?

— Всегда возношу благодарение Господу Богу за то, что по Его милости я родился в религиозной семье. С детских лет, как себя помню, родители приводили меня в храм, где я периодически исповедовался и причащался Святых Таин Христовых. Благостное впечатление производило на меня, наполненное христианской любовью, отношение приходского священника к своим прихожанам, в том числе и ко мне. Именно в храме и проходило мое религиозное воспитание. Церковь, которую мы посещали, находилась в семи-восьми километрах от нашего дома. В то время не каждый воскресный день священник совершал Богослужение в этой церкви, так как он обслуживал несколько приходов, поэтому и мы не каждое воскресенье посещали храм Божий.

Но на великие и двунадесятые праздники мы обязательно стремились быть в церкви. Конечно, идти надо было далеко, и у нас, детей, уставали ноги. Стоять за богослужением тоже было не просто, поэтому я старался пройти поближе к алтарю, чтобы видеть весь ход службы, и, как любой ребенок, находил себе приятное занятие, меняя и зажигая свечи на подсвечнике.

Что касается воспоминаний из того времени, то мне особенно запомнился образ священника, стоящего перед престолом при открытых царских вратах. Он настолько запечатлелся в моей памяти, что не покидал всю последующую жизнь, и по сей день этот образ часто предстоит пред моими глазами.

Особенно мне запомнилось празднование поздней Пасхи. Этот праздник оставил неизгладимые впечатления в моей детской душе. Люди показывали детям, как играет солнце. Было очень весело на душе и представлялось, что вся природа ликует о Воскресшем Христе! Пасхальное богослужение, причащение, праздничное поздравление накладывали особый отпечаток: все было исполнено ликованием, доброжелательностью и миром. Все вокруг преобразилось: и люди, и природа были объяты Божественной Любовью!

— Как относились в школе к тому, что Вы посещаете Церковь?

— Каких-то особых притеснений со стороны учителей не было. Во-первых, в селе, где мы жили, не было церкви и поэтому, как уже говорилось, мы посещали храм в соседнем селе, где нас почти никто не знал. К тому же там проживали наши родственники и наши соседи считали, что мы ходим в другое село в гости к родственникам.

Во-вторых, некоторые учителя и сами были верующими людьми, хотя им приходилось это скрывать. Например, у нашей учительницы, которая преподавала в начальных классах, отец был псаломщиком.

— Как сложилась Ваша жизнь после окончания школы?

— По окончании школы я некоторое время нес послушание в Почаевской Лавре. Тогда у меня и сложилось твердое намерение поступить в Духовную Семинарию. Духовник, у которого я исповедовался и брал благословения, однажды спросил меня: «Где ты хочешь дальше учиться?». Я ответил, что в Семинарии. И тогда батюшка сказал, что комсомольцев в Семинарию не берут. В школьные годы, когда мои одноклассники поступали в эту организацию, то меня оставили в покое, потому что не хватало несколько месяцев до нужного по уставу возраста. Но после беседы с батюшкой я сознательно уклонялся от вступления в комсомол. На то, что я не был комсомольцем, обратила внимание лишь призывная комиссия перед армией.

Уже во время службы в армии мне несколько раз предлагали вступить в комсомол, но я отказывался. Слава Богу, каких-то особых притеснений в связи с этим со стороны начальства не было.

Служить мне довелось на крайнем Севере, в Заполярье. Я был определен шофером в отдельный батальон радиоэлектронного подавления (т. е. «глушили зарубежные радиостанции»).

Военное начальство воспитывало нас, водителей, в духе особой взаимопомощи и выручки. Неоказание помощи сослуживцу, у которого в дороге поломалась машина, особенно, когда сильный мороз, снег и к тому же полярная ночь, равносильно обречению его на смерть. Ведь населенные пункты на Севере находятся на весьма большом расстоянии друг друга. А транспортные средства на дорогах появляются редко.

За два года несения военной службы я сильно истосковался по храму, потому что в том городе, где я служил, вообще не было церкви. Да и молиться мне приходилось либо после отбоя, либо—в так называемое личное время, что не всегда удавалось. Поэтому, после демобилизации я при первой возможности посетил храм Божий.

После армии я поехал к Владыке Агафангелу, нынешнему митрополиту Одесскому. Тогда он управлял Винницкой и Хмельницкой епархиями, и у него стал нести послушание иподиакона вплоть до поступления в Московскую Духовную Семинарию. Владыка очень добрый человек, но в тоже время требовательный и строго взыскивает за возложенное послушание.

Благословляя на учебу, Владыка предупредил, что если мы, а нас в Семинарию для поступления отправлялось три человека, будем плохо учиться и нарушать дисциплину, то будем отчислены из состава учащихся. Владыка предупредил нас, чтобы в таком случае, мы ему на глаза не попадались. Поэтому, когда я в 1981 году поступил в Семинарию, то очень боялся нарушить распорядок дня и изо всех сил старался учиться.

— Какие были Ваши первые впечатления после поступления в Московскую Духовную Семинарию?

— Прежде всего, меня поразила своим величием и неописуемой красотой сама Свято-Троицкая Сергиева Лавра. Ее благолепие вселяло в душу благоговение и восторг. Порой мне казалось, что все здесь святые.

В свободное время, в основном, по вечерам, студенты и братия обители любили гулять вокруг Успенского собора, молиться по четкам, беседовать на духовные темы, и в первые дни я думал, что здесь легко можно достичь высоты духовной жизни и благочестия. Хотя, время показало, что в процессе учебы было и немало суеты.

— А из преподавателей или духовников Вам кто-нибудь запомнился?

— На третьем курсе Семинарии у нас преподавал отец Иоанн (Маслов). Это был особо благодатный человек. И мы это ощущали. Он был не многословным и, прежде всего, учил нас смирению своим личным примером. К нему за духовным окормлением приезжало много людей, в основном, из интеллигенции. Особое влияние на духовный рост студентов оказывали лаврские духовники—архимандриты Кирилл (Павлов) и Наум (Байбородин). К ним также за духовными наставлениями обращалось огромное количество приезжих людей.

Студенты не имели возможности выстаивать по несколько часов в очереди, чтобы попасть к этим духовникам. Лично я на исповедь и за духовным советом ходил к отцу Илье и отцу Косме—духовным чадам архимандрита Кирилла (Павлова) или же к отцу Алексию, нынешнему наместнику Свято-Данилового монастыря в Москве.

— Владыка, как Вы пришли к решению принять монашество?

— Первое желание принять монашество у меня появилось, когда я находился в Почаевской Лавре, о чем уже рассказывал.

В дальнейшие годы, в период воинской службы и учебы в Семинарии, переживал нерешимость и колебания в выборе дальнейшего пути. Поэтому молился, чтобы Господь вразумил и наставил на нужный путь и помог окончательно определиться. После окончания третьего курса Семинарии я стал нести послушание иподиакона у Владыки Ректора, ныне уже покойного архиепископа Александра (Тимофеева). Когда я учился на втором курсе Академии, однажды, по окончании Божественной литургии, Владыка Александр подозвал меня к себе и спросил, не желаю ли я принять монашеский постриг. В этом я увидел для себя особый промыслительной знак Божий, и ответил, что у меня действительно есть такое желание. И в скором времени, а точнее, 8 марта, вечером воскресного дня, в Троицком соборе у раки с мощами преподобного Сергия Радонежского уже без колебания я принес монашеский обет и был пострижен с именем Леонид в честь преподобного Леонида Устьнедумского. Восприемником при постриге был архимандрит Кирилл (Павлов).

— Владыка, расскажите, пожалуйста, о Ваших однокурсниках по Семинарии и Академии?

— У нас был не большой по численности, но очень хороший по составу учащихся академический курс. Мне довелось учиться вместе с нынешним Ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии архиепископом Константином (Горяновым) и епископом Анатолием (Аксеновым). Многие выпускники нашего курса были распределены на послушание в Духовные Семинарии: Киевскую, Минскую, Одесскую, Тобольскую. Несколько человек служат на приходах Москвы и Подмосковья.

— Вас после окончания Академии сразу направили в Жировичи?

— Нет. Сначала меня оставили профессорским стипендиатом и преподавателем катехизиса в Регентской Школе и помощником Инспектора Московской Духовной Семинарии. Тогда Ректором Минской Духовной Семинарии был игумен Константин (Горянов). Он как-то приехал в Лавру и рассказал о тех трудностях, с которыми ему пришлось столкнуться в Жировичах и просил помочь. И вот мы, молодые и энергичные, желая послужить делу возрождения Духовной Школы, решили поехать на несколько лет в Минскую Духовную Семинарию для организации преподавательской и административной деятельности. В Жировичи со мной тогда приехали иеромонахи Никон (Лысенко) и Дорофей (Вечканов)—ныне архимандриты—Туров Александр Иванович, Шумак Алексей Константинович. Вместо нескольких лет Господь судил мне нести послушание в стенах Минской Духовной Школы семнадцать лет. Начинал я с должности старшего помощника Инспектора, затем был Инспектором, а с 1996 года нес ректорское послушание.

— С чего начала свое существование Минская Духовная Семинария?

— Открывалась Семинария в бывшем монастырском корпусе, где на то время размещался сельскохозяйственный техникум. Преподавателей расселяли в старом братском корпусе, в котором на то время еще находилась больница. Более плохое санитарное состояние, чем-то, в котором находилось это здание, трудно было себе представить. Приходилось перепрыгивать через прогнившие ступеньки, по коридорам бегали крысы, а по соседству с преподавателями еще находились больные. Сначала я укорял себя за то, что согласился ехать, не посмотрев куда. Но, по всей видимости, в этом был промысел Божий, иначе, если бы заранее увидел эти условия, то вряд ли согласился бы переехать в Жировичи.

Состояние студенческого общежития тоже было далеко от идеального. В некоторых комнатах потолки поддерживались бревнами. Но все понимали: и студенты, и преподаватели, в каких условиях находится страна. Ведь это был распад Советского Союза и глубокого экономического кризиса, который постиг все постсоветские государства. Естественно, что материальное и финансовое положение Церкви было очень тяжелым.

И Семинария находилась тоже в затруднительном материальном положении. Преподаватели получали весьма мизерную зарплату. Но, несмотря на все это, мы, преподаватели, понимали, что служим делу особой важности. Это единомыслие сплачивало нас для преодоления возникавших трудностей. И самое главное, конечно же, все осознавали, что трудятся во славу Божию и во имя Матери Церкви.

— Владыка, как Вы восприняли новость о назначении Вас Ректорам Минских Духовных Школ?

— Новость эта меня застала дома. Я уехал на летние каникулы, и никто не подозревал, что будут какие-то перемены. Потом мне позвонил отец Арсений (Ананко), сотрудник нашей Семинарии и сообщил, что Владыку Константина переводят Ректором в Санкт-Петербургскую Духовную Академию, и Митрополит благословил, чтобы я срочно приехал в Жировичи. Я и представить себе не мог, что буду Ректором. Назначение меня Ректором МинДС было столь неожиданным, что повергло меня в смятение. 20 мая 1996 года, в день празднования Жировичской иконы Божией Матери, обитель и Семинарию посетил Президент Республики Беларусь Александр Григорьевич Лукашенко. Ему показали учебный корпус и те условия, в которых находятся студенты. Он тут же дал указание представителям государственной и местной власти срочно передать Семинарии помещения, которые ещё использовались сельскохозяйственным техникумом, и выделить средства на ремонтные работы учебного корпуса. В период решения этих вопросов меня и назначили Ректором.

В скором времени в Семинарии начались полномасштабные строительно-ремонтные работы. Не имея до этого времени, какого-либо строительного опыта, пришлось мне столкнуться с многочисленными проблемами, связанными с ремонтно-восстановительными работами. Главная сложность заключалась в том, что под ремонт попала студенческая столовая. Приближался новый учебный год, и надо было думать, как и где кормить студентов. Тогда пришла на ум мысль обратиться в Слонимскую воинскую часть за помощью. Командир этой части генерал-майор Никитин Анатолий Алексеевич отнесся с пониманием и выделил нам две большие палатки, которые разместили в монастырском саду. Они и служили для студентов трапезными.

— А как решился вопрос с общежитием?

-С началом ремонтных работ остро стала проблема проживания студентов. Нам стало известно, что в Жировичах есть общежитие, принадлежавшее местному аграрно-техническому техникуму. В то время оно пустовало, потому что, в связи с экономическим кризисом, в техникуме произошло сокращение набора студентов. Тогда мы обратились к директору техникума Надудику Петру Адамовичу, который предоставил нам это здание в аренду. Бытовые условия там были, мягко выражаясь, неважные: все коммуникации сильно обветшали, а подвал был вообще затоплен водой, так что на первом этаже жить было невозможно. Но в нашем положении даже такое здание было хорошим приобретением. Первое, что мы сделали, это осушили подвал, произвели косметический ремонт, так, что помещения стали пригодными для обустройства общежития. Студенты сами чинили мебель, которая нам осталась от техникума, и жизнь постепенно налаживалась.

— Наша Семинария–самая первая в Русской Православной Церкви перешла на пятигодичную систему обучения. У кого родилась эта идея?

— Эта идея жила уже в конце 80-х годов среди профессоров Московских Духовных Школ. Но исторически сложилось так, что уже при открытии Минская Духовная Семинария получила статус ВУЗа на государственном уровне и, таким образом, по воле Божией, стала первой Семинарией Московского Патриархата со статусом высшего учебного заведения.

В связи с этим программа нашей Семинарии стала существенно отличаться от программ других Духовных Семинарий. Мы постепенно расширяли программу, вводя новые предметы, в числе их дисциплины которые раньше преподавались в Духовных Академиях. Таким образом и сложилось пятилетняя система обучения.

— Владыка, чем обусловлено обучение наших студентов за границей?

-Владыка Митрополит пользуется большим авторитетом в зарубежной церковной среде. Приобретя богатый опыт административной и преподавательской работы в Московских Духовных Школах, Владыка Филарет прекрасно понимал, что для повышения уровня преподавания и организации учебного процесса у нас весьма полезно будет изучить мировой опыт. С этой целью было принято решение направлять наших студентов, на которых возлагаются надежды, как на будущих сотрудников Духовных Школ, в различные зарубежные духовные учебные заведения: как православные, так и инославные (Швейцария, Болгария, Германия, Румыния, Греция, Италия).

— Какие планы Вы хотите реализовать на новом месте служения?

— Круг служения и деятельности епископа весьма обширный, и каждый, даже незначительный, на первый взгляд, вопрос этого круга имеет большое значение для Церкви. В наше время особое внимание необходимо уделять воцерковлению и воспитанию в христианском духе детей и молодежи. Если мы с детства заложим в их души семя веры Христовой, то в будущем оно принесет свой плод нашей Церкви. Каждый воцерковленный человек будет достойно исполнять свой христианский долг на том месте, где его поставит Господь. И это, несомненно, приоритетная задача нашей Церкви.

Что же качается меня лично, то я как монах, прежде всего намереваюсь пребывать в послушании у своего правящего архиерея и во всем полагаться на волю Божью.

Благодарим Вас, дорогой Владыка, за интервью. От лица редколлегии и всех воспитанников Минских Духовных Школ примите поздравления с принятием епископского сана. Молитвенно желаем Вам помощи Божией в деле несения ответственного архипастырского послушания.

 Материал подготовили Сергей Гриняк, студент 4-го курса МинДС 
и Ксения Рудченко, воспитанница 2-го курса Регентского отделения МинДС