В этом году с одним из наших студентов, который сейчас учится в Риме, Минские Духовные Школы посетил молодой католический священник из Мексики. Карлосу (так его зовут) было интересно все: как мы молимся, как учимся, как живем вообще… Мы пригласили Карлоса в редакцию, чтобы расспросить и его о жизни католических семинаристов и священников.

— Расскажите, Карлос, пожалуйста, немного о себе.

— Я родился в Мексике в традиционной католической семье. С детства я был при церкви. Настоятель нашего храма всегда помогал мне, духовно руководил моей жизнью. Некоторое время я был пономарем, т. е. прислужником в церкви, постоянно помогал своему настоятелю. Потом он благословил меня изучать музыку, и в течение 5 лет каждое лето я выезжал в другой город для изучения музыки в университете.

— Вы тогда еще учились в школе?

— Начал до школы и продолжал, будучи уже студентом Семинарии.

— Как проходило Ваше детство—и не только церковное? Что это было за время, какой была Мексика в то время?

— В Мексике проживает 80 % католиков. Как известно, испанцы открыли эту часть континента и принесли туда католицизм. Поэтому, он стал традиционной конфессией для Мексики. Долгое время Мексика была испанской колонией. В 20-х годах XIX столетия у верующих с властями были очень большие проблемы. Церковь преследовалась, многие священники не могли получить полноценное образование. На сегодняшний день отношения с властями более или менее нормализовались, однако до сих пор священнослужителям не разрешают преподавать и работать в светских школах. Церковь (как и у вас) имеет свои институты и школы.

— А чем вызвано такое отношение властей к Церкви?

— Это зависит не от Президента, а от Конституции. Отношения между государством и Церковью, конечно, изменились в лучшую сторону, но на руководящих постах остаются те же люди, которые были и раньше, поэтому процесс сближения идет очень медленно.

— Расскажите, пожалуйста, о своей учебе в Семинарии.

— В 1994 году я поступил в Семинарию. Для того чтобы учиться, я перешел в другую епархию. Просто не каждая епархия имеет свою Семинарию, поэтому пришлось переехать в другой город. Мне было в то время 17 лет. До этого я закончил лицей.

Первый год в Семинарии мы изучали музыку, живопись, архитектуру, историю, педагогику—одним словом, гуманитарные науки. Второй год—это курс духовности. Мы учимся правильной духовной жизни. В Католической Церкви Евхаристия является самым главным Таинством. Через Евхаристию мы должны идти ко Христу. Молясь один, я все равно молюсь за всю Церковь. Затем мы 3 года изучали философию, и уже после этого 4 года—богословие.

Учебный день у нас в Семинарии начинался в 5:30: подъем, затем каждый день в 6 часов мы ходили на литургию, участвовали в молитвах. Утром у нас вспоминается Воскресение Христово, в 8 часов—служба 3-го часа. У нас это называется литургией—аналог православного суточного круга богослужения (а Евхаристия—отдельная служба). Затем—завтрак, и в 8:30 начинается учеба.

По окончанию курса философии я должен был уехать на 1 год для того, чтобы где-то прислуживать на приходе (это своеобразная приходская практика). За этот год к человеку присматриваются: достоин ли он быть священником? Без этой практики нельзя дальше приступать к учебе. По окончании 3-хлетнего курса богословия меня отправили в Рим. Это было не моим желанием—меня благословил на учебу в Риме епископ. У нас нет такого: «Я захочу и поеду…» Я был первым человеком, кто уехал в Рим учиться от своей епархии, хотя там около 60-ти священников.

В Европе на год меньше изучают богословие. Я изучал языки, и теперь могу общаться на английском, французском, испанском, португальском языках. Могу читать по-гречески и по-латински. Сейчас, например, я читаю книгу на французском, чтобы писать одну свою работу. Полный курс изучения составляет 10 лет.

— Имеются ли у вас какие-то возрастные требования для принятия священного сана?

— Чтобы стать диаконом, необходимо достигнуть 24-х лет, священником—25-ти. Когда я окончил полный курс учебы в Семинарии, меня рукоположили в диакона. После этого я год нес послушание в одном из храмов. В Католичестве есть такая традиция: диакон на приходе помогает священнику крестить и венчать. Если в каком-то городе нет прихода, диакон сам должен ехать к людям с проповедью.

— У вас диакон может сам совершать церковные таинства?

— Да, это возможно, но только Крещение и Венчание. И в том случае, если священник не может приехать из-за отдаленности места. Я, когда был диаконом, крестил около 400 детей и совершил около 50 венчаний. Минимальный период, который человек должен послужить диаконом, составляет 7 месяцев. Принятие сана священства зависит от епископа и прихожан. Я стал священником в апреле 2004 года. Когда меня рукоположили во священники, я, естественно, получил возможность совершать все таинства.

— Как отнеслись ваши родители к тому, что вы стали священником? Ведь в Католической Церкви священники не могут жениться…

— Когда я поступил в Семинарию, мои родители сказали, что надеются, что их старший сын (мой брат) женится и будет иметь семью. А мой старший брат хотел, чтобы я был женат, и поэтому всегда знакомил меня с девушками. Но в еще большей степени это делала моя мама (даже сейчас ради шутки они—мама и брат—это делают). Случается, однако, и такое, что священники находят себе вторую половину и оставляют сан.

— Как вы относитесь к женатому священству?

— Когда я еще только начинал учиться, уже осознавал, что не смогу жениться. Наши студенты понимают, что призвание Божие выше, чем брак. Когда человек учится, у него есть достаточно времени, чтобы хорошо подумать: какова будет его дальнейшая жизнь? Даже когда ты уже становишься священником, это не значит, что когда увидишь красивую девушку, не будешь иметь искушения. Это абсолютно естественно, потому что это—физиология. Но любовь к Богу—выше. Христос служил людям—и для этого призвал апостолов, а священники в какой-то мере являются преемниками апостолов. Священник всегда находится в окружении людей, поэтому нужно быть всегда внимательным.

— Чем в Католической Церкви жизнь священника-целибата отличается от монашеской жизни?

— Это просто 2 разных вида священства. Монашеское священство—один из них. Монашествующие могут быть просто монахами или священниками. В каждом ордене есть свои обеты. Когда студенты заканчивают обучение, они остаются в своей епархии. А если становятся монахами, то епископы им уже не начальники.

— Существуют ли такие моменты, когда священники переходят от одного епископа к другому?

— Такое бывает, но это не норма. Независимо от того, где ты учился, необходимо вернуться после учебы к своему епископу.

— Каким образом у вас назначаются епископы—из Рима или из числа епархиального духовенства? И участвует ли духовенство и миряне в выборе своего епископа?

— Обычно на 5 епархий ставится свой митрополит. Он и является главным в этой епархии как архиепископ. Они пишут письмо Папе, и он ищет достойного для этой должности. Последний выбор делает Папа. Все едут к нему и выбирают одного.

— Когда Вы впервые встретились с Православием?

— Два года назад, когда был в Константинополе. От нашего факультета организовываются такие поездки. Нас было 10 человек. Мы встречались с Патриархом Варфоломеем. Он хорошо говорит по-итальянски; разговаривал с нами, спрашивал, кто где учится и чем занимается. Мне запомнилось, что он говорил: «Когда-нибудь произойдет объединение Православной и Католической Церквей. А пока нам остается только ждать, потому что большинство людей желают этого. Традиции у всех разные, но Христос у нас—Один».

— Как Вы понимаете сущность священства, идеал священнического служения?

— Жизнь священника—это жизнь в любви, и, в первую очередь, это любовь ко Христу. Мы должны быть внимательными по отношению к другим людям, как Христос был внимателен к бедному самарянину. К сожалению, некоторые священники не очень ревностны, и многие люди на своем жизненном пути не встречают добрых самарян. Люди должны не только молиться, но и внутренне представлять Христа. Священники должны понимать, что все дается от Бога. Жизнь дана для того, чтобы отдавать, а не получать. Христос отдавал Себя всем, кто в Нем нуждался. Я счастлив, потому что вижу: совершая церковные таинства, я свидетельствую о Христе. Люди, видя это, меняются—становятся ближе ко Христу. Мы должны быть служителями не самих себя, а служителями Бога.

— В Беларуси Вы впервые?

— Да. В Беларусь я приехал из Вильнюса. Здесь очень религиозные люди. Я, правда, видел не очень много храмов. Видно, что здесь многое еще только возрождается. Вы своей жизнью прославляете Христа. Я верю, что многие из вас будут священниками. Сейчас вы готовитесь к пастырству, и я думаю, что когда у человека есть здоровая верующая семья, это очень способствует его приходу к Богу. Лично для меня таким примером являются мои родители. Однако у меня есть и такие друзья, у которых родители неверующие, но, тем не менее, это не помешало им стать священниками. Я желаю вам стать опытными священниками, примером для своей паствы. И я надеюсь, что в вашей Церкви все будет развиваться и улучшаться.