На этот раз гостем нашей рубрики стал священник Свято-Петро-Павловского собора г. Минска о.Александр Веремейчик. Уже больше десяти лет он занимается окормлением молодых людей. Мы попросили его рассказать о своем опыте.

— Что побудило вас заняться окормлением молодежи?

— Прежде всего я помнил и всегда помню свою молодость. Молодым тяжело быть. Гораздо труднее, чем стариком. Хотя старики часто ропщут на то, как им трудно, молодым быть значительно труднее. В свое время я был «неформальным лидером молодежного объединения»… Молодость проходила в «Парке Челюскинцев», при дискотеке. Был у нас кодекс чести, который соблюдали довольно строго. Никогда не били упавших, самый злейший враг мог уйти, если брал за руку девушку: она его выводила. Я не знаю, существует ли сегодня что-либо подобное.

— Расскажите о том, как развивалась община, которой Вы руководите?

— Наше братство начиналось со студенческой молодежи, это было чисто молодежное объединение. Оно было белорусскоязычным, носило ярко-выраженный национальный характер. Хотя принимались все без исключения. Потом оно распалось. Потому что нация, скажем так, плоть и кровь Царства Небесного не наследуют. Те люди, которые ищут Христа, остаются, а те, кто ищет чего-то другого, уходят. Потом молодежь начинает приводить своих преподавателей. Было такое интересное общество, где находились преподаватели (было представлено большинство Минских ВУЗов) и их студенты. Затем стали приходить родители. Теперь молодежь составляет примерно половину, всех, приходящих на беседу. Остальные – это интеллектуальная часть, люди высокообразованные, ищущие чего-то, еще не понимающие Церкви. Уже десять лет проходят эти беседы. На их почве был организован приход. Мы уже почти восемь лет молимся в одном из микрорайонов Минска в здании старого ЖЭСа. Почти катакомбная церковь (смеется). Условия стесненные, однако литургия проходит, и меньше пятидесяти причастников никогда не бывает. Я стою на том, что причащаться должно как можно больше людей. Верный человек должен приступать к Чаше. Сейчас я расскажу один случай, замеченный мной, когда я служил в Нью-Йорке. Это произошло в общине численностью около пятидесяти человек. Он однажды сказал такую фразу: «Поздравляю тех, кто сегодня принял Дары, а тем, кто не причащался, советую подумать, не стоит ли вам прийти на исповедь». Там не все, кто готовится к причащению, должны идти на исповедь, как это везде и всюду происходит у нас, а те, кто не причащался. Сознание воспитанного в русских традициях человека этого не принимало. Духовность общины была настолько велика, что люди ощущали себя настоящей семьей. И непричащающиеся люди были соблазном для всех остальных. По такому принципу пошел и я. Не принуждая, разъясняя. Я считаю, что человек, который не причащается на литургии, больше теряет, чем приобретает. Это все равно что быть на брачном пиру и ничего не съесть и не выпить. Вот таким путем мы пошли. Конечно, у нас есть исповедь, как и везде. Еще по благословению митрополита Филарета я сделал обязательную проповедь на Апостол во время литургии.

Что касается непосредственно работы с молодыми людьми, то у нас периодически организуется лагерь, где молодежь имеет возможность общаться. Молодые люди могут приезжать туда, отдыхать какое-то время, там есть баня с бассейном, раньше были лошади, конный клуб и клуб тяжелых мотоциклов.

— Что, по Вашему мнению, самое важное в общении с молодыми людьми?

— Я думаю, что главное для священника на приходе – поставить целью общение людей. Чтобы люди, общаясь, помнили, что между ними стоит Христос. Фраза «Христос посреди нас» должна быть актуальна. Тогда будет любовь, будет уважение, будет не дистанция, которая удаляет, а расстояние, которое сближает людей. Работая с молодыми людьми, я соблюдал всегда еще одно правило: «вожжи», которые я на них «накидывал», имели два свойства – они были бесцветные (невидимые) и резиновые (чем дальше человек отходил, тем сильнее его притягивало обратно). Свобода была полная, но человек, знающий о Боге, всегда возвращался обратно. Вспоминая свою молодость, я понял, что с молодежью нужно говорить ее языком. Священство страдает тем, что начинает молодого человека загонять в термины, понятия. Молодежь этого не понимает. Как сказала мне одна девочка: «Хватит, мои файлы уже перегружены». Молодежи надо дать вести себя естественно.

— Как сократить дистанцию, которая часто возникает между пастырем и молодым человеком?

— Вы знаете, нужно вспоминать свою молодость. И со временем молодежь становится более раскрепощенной. Нынче она более эрудированна, более конформна, чем я в свое время.

Поэтому все здесь, как мне кажется, зависит от самого священника. Нужно просто понять, что перед тобой стоит не полубог, а человек, который может стать отцом, братом, даже другом. Тогда это работает, тогда возникает то чувство, что молодежь на самом деле делится с тобой чем-то. Надо понять, что страсти, которые кипят в молодом теле, проходят.

— Какие бывают сложности при работе с молодежью?

— Сложности, конечно, прежде всего в том, что часть молодежи, приходящей в храм, на 30-40 % уже побывала где-то в других конфессиях. У них есть опыт сравнения. И загонять в русскую традицию 14 века современного человека – смешно. Поэтому нужно просто всегда поступать, исходя из того, кто перед тобой, что он хочет, и понимать, что твоя цель – показать человеку Христа. Не себя, а именно Христа. Вот это тот путь, по которому нужно идти. Священник как боцман. Он должен направлять: тут правее, тут — левее, тут – остановись. Если это соблюдается, я думаю, все эти сложности исчезают. Потому что сегодня отвращает то, что мы начинаем молодежи диктовать условия. Нужно дать человеку почувствовать вкус Христианства. Показать ему эту радость и объяснить, что это такое. Бывает, и свои стереотипы надо ломать. Другой раз может к тебе кто-то подойти, хлопнуть по плечу и сказать: «Hi, father!». Это все нужно спокойно воспринимать и понимать. Ну что ж… «Hi, brother!». Вот это работает. А когда мы начинаем больше всего думать о том, кто мы (я говорю о священстве) и что мы – это больше всего вредит в работе с молодежью. Конечно, где-то нужна и строгость…

— Возможны ли при этом какие-то компромиссы, уступки со стороны Церкви, чтобы подстроиться к молодежной среде, завоевать ее доверие?

— Ну вы знаете, компромиссы, уступки со стороны Церкви, говоря о нашей структуре – это очень сложно сегодня. Потому что русское Православие – это очень жесткая система. Я служил в других Поместных Православных Церквях. У греков на Кипре даже, надо сказать, есть молодежная литургия. Она сокращена, длится примерно около тридцати-сорока минут. Один греческий епископ проповедовал в ночных барах. И таким образом он собрал много людей. Вот так возникло молодежное движение в Греции. И Церковь стала Сама Себя воскрешать. Так что у нас в этой области надо, наверное, что-то менять. Нужно объяснить, что мы делаем, кому мы молимся, зачем мы это делаем. Нужно учить молодых людей обращаться к Богу с тем, что у них есть в душе. Здесь, я думаю, возможна импровизация и литургическое творчество. Не нужно стесняться во время литургии даже допустить какое-то прошение о ком-то конкретно. Есть прекрасные молитвословия в литургии апостола Иакова. Ничего не нужно выдумывать, просто брать уже существующее. То же самое касается и венчания, которое соединено с обручением. У нас молодежь сначала обручается и по несколько месяцев они ходят обрученные. Потом после опыта люди дают определенную присягу, и мы их венчаем. И вот я знаю, что эти тридцать пар, которые у нас сложились, все живут, рожают детей.

— А вы с ними связь поддерживаете?

— Конечно! У многих уже и дети повырастали. Приходят и с детьми, и с маленькими на руках, и с семи-восьмилетними. И вот это – семья! Я рад, что Бог это создал. Потому что если есть любовь, Церковь будет стоять. Надо стараться с молодежью эту любовь наиболее проявить.

— Каков средний возраст приходящей на беседы молодежи?

— Это, в основном, студенты, где-то наверное с 16-ти 17-ти лет до 28-ми. Есть и постарше кое-кто. Раньше еще была и воскресная школа, приходили дети.

Вы знаете, сейчас я, наверное, страшное скажу. Я считаю, что сегодня можно было бы крестить детей только тех родителей, кого вы лично знаете и за чью веру можете поручиться. То есть детей людей воцерковленных. Крещение – это не магия. Через Крещение всевается в человека семя вечной жизни. Поэтому очень важно, чтобы это семя с любовью взращивали. У нас есть беседы с теми, кто желает креститься. Нужно дать человеку возможность подумать, а нужно ли это ему вообще – быть Христианином? Это не национальная традиция, как многие считают, это вера. Это то, чего сегодня не хватает.. Еще нужно сократить дистанцию, которая существует между священством и мирянами. Часто она создается искусственно самими людьми.

— Что вы порекомендуете тем из наших студентов, которые хотели бы в будущем заняться миссией и окормлением молодежи?

— Мне кажется, что нужно не только досконально знать Священное Писание, но главное – полюбить тот образ, который в нем есть. Когда читаешь его спокойно, то вырисовывается образ Христа, образ апостола Павла. «Смотрите на Меня, и на тот образ, который есть во Мне». Он имел образ в себе, и люди видели в нем Христа. Ну, и кроме того, для понимания молодежной среды не нужно надевать на себя какую-то форму. Христианство, особенно Православие, — это религия любви. «Для подзаконных – я подзаконный…» и т.д. Самое главное — это любовь ко Христу и желание если не умереть за Него, то хотя бы идти за Ним до конца.

 Беседовали Сергей Палатников, 
студент 2-го курса МинДС, 
и Эмиль Синкевич, 
студент 5-го курса МинДС