Служба Часов в суточном круге православного богослужения занимает небольшое по времени место. Однако богатство ее внутреннего содержания трудно переоценить. Здесь каждый найдет себе духовную пищу. Попробуем узнать лучше эту известную многим службу с размышлений над псалмами Первого Часа.

Сегодня мы продолжаем рассматривать библейские тексты, читающиеся за православным богослужением. К ним принадлежат и псалмы, читаемые на службе Часов. В наше время Часы, к сожалению, являются одной из самых пренебрегаемых частей церковной службы. На Часах одни приходят в храм, другие начинают активно прикладываться к иконам, третьи бегают по храму в поисках места или батюшки, чтобы поисповедоваться. Но факт остаётся фактом: небрежное отношение к службе Часов воспитывает небрежное отношение ко всей церковной службе и человек начинает небрежно относиться даже к венцу всего происходящего – Божественной Литургии. Это всё происходит из-за непонимания значения службы Часов и неведения того, о чём говорят тексты Псалтири, читаемые в этих коротких богослужениях.

Эта служба принципиально уступает в торжественности всем службам, но по значимости не уступает ни одному богослужению Православной Церкви. Принципиальная неторжественность и простота службы Часов подчёркивает мысль о том, что в высочайших богословских реалиях не всегда уместно большое количество слов, песнопений и торжественности. Главное – высота духа и мысли.

Часы выработаны церковным Преданием для того, чтобы постоянно в течение дня напоминать верующим о том, что главная категория человеческого бытия – время, которое человек всецело должен посвятить Богу. В Западной Церкви до сегодняшнего дня служба Часов обязательна для всех священнослужителей и монашествующих, которые четыре раза в день собираются для нее в храм. Важность службы Часов на Руси подтверждается тем фактом, что если кому не удавалось присутствовать в храме в какой-либо день и выслушать службы четырёх литургических часов, то за каждый час человек, не знакомый с грамотой, должен был прочитать 50 Иисусовых молитв и положить 7 поклонов.

Первый Час

По просьбе многих сегодня мы начинаем размышления о службе Первого Часа в контексте церковного созерцания 5-го, 89-го и 100-го псалмов. Первый час соответствует нашему седьмому или, точнее, периоду с 6 до 9 утра, что соответствовало утренней страже в Иерусалиме. Эта служба ознаменована переводом судимого и мучимого Господа нашего Иисуса Христа от Каиафы-первосвященника к прокуратору Иудеи Понтию Пилату, что произошло именно в часы утренней стражи.

Служба каждого Часа содержит очень важную для нас молитву «Иже на всякое время и на всякий час…», которой и посвящается Богу время и нашей жизни, и время как главная категория сотворённого мира. В ней говорится, что поклонение и славление Бога происходит независимо от чьей-либо воли и желания, и на небе, и на земле, и во времени, и вне времени, а каждый может либо подключиться к этой реальности, либо остаться вне её. Важно отметить, что службы 3-го, 6-го и 9-го часа – установления времён ветхозаветных. Служба же 1-го часа сформировалась в первые века христианства в среде монахов-пустынников, которые вложили в нее особое аскетико-эсхатологическое значение.

Пятый псалом

Пятый Псалом, начинающий Первый час, имеет в славянской Псалтири предписание «О наследствующем», т. е. о том, кто является наследником Церковного предания. Как пишет святитель Афанасий Великий, «наследствующий есть боголюбивая душа или Церковь». Этот псалом учит нас думать о начале литургического дня, предваряемого утренней службой. Именно он содержит молитву входа в храм «Аз же множеством милости Твоея вниду в дом Твой, поклонюся ко храму святому Твоему, в страсе Твоем» (Пс. 5, 8-13). Очень эмоциональным является воззвание Псалмопевца к Богу: «Услышь, Господи, слова мои, уразумей помышления мои. Внемли гласу вопля моего, Царь мой и Бог мой! ибо к Тебе молюсь» (ст. 2). Этот возглас пытается пробудить и нашу душу к чистой сердечной молитве и особому созерцательному настроению в начале дня.

В наше время Первый час «вычитывается» после утренней службы вечером, что очень часто кажется неестественным, но значение этих слов и псалмов как богодухновенных текстов Святого Писания не умаляется. Если Первый час читается в храме вечером, мы должны помнить, что литургический день, собственно, уже начался, а эти слова призывают нас к особому эсхатологическому восприятию молитвословий Церкви.

Эсхатологическое восприятие – это восприятие человека, мыслящего во время созерцаний божественных текстов вневременными категориями. Именно поэтому Церковь и установила молитвы Часов, чтобы мы каждый день подготавливали себя к созерцанию вечного дня Господня, ожидая пришествия Мессии во славе. Третий стих пятого псалма так и говорит: «Господи! рано услышь голос мой,— рано предстану пред Тобою, и буду ожидать». Вне этого контекста тяжело представить, чего собирается ожидать Псалмопевец.

Пятый псалом является примером заутренней молитвы: «Заутра услыши глас мой, заутра предстану Ти…». Это говорит о том, что богомыслие и богословие являются самым важным в нашей жизни. И утром, когда «нормальные» люди размышляют о своих житейских и бытовых проблемах, мы, кто является родом ищущих Бога, первым делом стремимся воззвать к Нему, чтобы Он обратил Своё внимание на нас. Мы стремимся всеми своими движениями души встретиться с Богом.

Псалмопевец напоминает в ст. 4 и себе, и нам, что этой постоянной встрече нас с Богом могут мешать наши злые дела. Он зовёт Бога, порывая с природой греха: «Ты Бог, не любящий беззакония; у Тебя не водворится злой; нечестивые не пребудут пред очами Твоими: Ты ненавидишь всех, делающих беззаконие» (ст. 4-5). Этот псалом доносит до верующего мысль о том, что понятия «жизнь» и «грех» несовместимы. Человек, сознательно идущий на грех, рассчитывая на таинство покаяния, не просто грешник, он – безбожник. Если воля человека зла, то раскаяние возможно только при вмешательстве воли Божией. Бог же сотворил человека, наделив его свободной волей, поэтому такое вмешательство возможно только тогда, когда злая свободная воля ставит препятствия воле Божией. Только человек, ненавидящий грех, но согрешивший в силу обстоятельств, не зависящих от него, может искренне раскаяться и получить прощение. Мы должны осознавать, что пример мытаря из притчи о Мытаре и Фарисее не является примером, дающим нам свободу быть грешниками и творить беззаконие, а примером, указывающим на милосердие Божие. Поэтому этот псалом и делает акцент на противопоставлении «грешник – праведник». Если Бог прощает грешников, то это не значит, что мы должны быть грешниками, чтобы ощутить бытие Бога и жить с ним, как инстинктивно думают многие фиктивно православные. Слова «Ты погубишь говорящих ложь; кровожадного и коварного гнушается Господь» (ст. 6) чётко указывают на бескомпромиссность Божию по отношению к злой воле.

В вышеуказанном стихе, с которого начинается молитва входа в храм, Псалмопевец говорит, что каждый наш приход в храм не есть наше достижение. Мы приходим в храм по милости Божией, потому что здесь Господь открывается нам и мы имеем таинственную возможность общаться с ним. Именно к богообщению и должен привести прямой путь нашей жизни, и мы молимся вместе Давидом: «Господи! путеводи меня в правде Твоей, ради врагов моих; уровняй предо мною путь Твой».

Это воззвание несёт в себе основную мысль Первого Часа, которую усиливают стихи из 118 псалма, читаемые сразу же после Богородична «Что Тя наречем, о Благодатная…» в виде отдельной молитвы Первого Часа: «Стопы моя направи по словеси Твоему, и да не обладает мною всякое беззаконие! Избави мя от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя! Лице Твое просвети на раба Твоего, и научи мя оправданием Твоим! Да исполнятся уста моя хваления Твоего, Господи, яко да воспою славу Твою, весь день великолепие Твое!». В этом же духе и заключительная молитва «Христе, Свете истинный…» подчёркивает: «…и исправи стопы наша к деланию заповедей твоих, молитвами Пречистыя Твоея Матере, и всех Твоих святых».

Стих 8 замечает: «…врагов моих ради». Здесь идёт здесь речь о всяком зле и всех вышеописанных людях злой воли, желающих втянуть нас в свои безбожные сети: «Ибо нет в устах их истины: сердце их — пагуба, гортань их — открытый гроб, языком своим льстят. Осуди их, Боже, да падут они от замыслов своих; по множеству нечестия их, отвергни их, ибо они возмутились против Тебя» (ст.9-10). Основным злом является безбожие (атеизм). Атеисты уверены в том, что и без Бога они могут вести нравственную жизнь, на самом деле всё, что они делают, говорят и мыслят, – ложь и смерть. Их медицина становится опытами над здоровьем, и результат её – смерть и убийство. Их наука – сумма знаний от экспериментов над человеком и природой, и результаты такой науки являются деструктивными. Правда атеистов является ложью, а любые «добрые» слова – лестью и обманом. Человек, сознательно называющий себя атеистом или безбожником, является демоном в человеческих одеждах. Безбожник (атеист) представляет в себе воплощение идеи греха. Он даже вообще не грешник… Он – злая воля, грех как таковой. Мы уже говорили о противопоставлении «грешник – праведник». Завершающие 11 и 12 стихи этого псалма описывают отношения праведника и Бога, окончательно вычёркивая грешника из промысла Божия: «И возрадуются все уповающие на Тебя, вечно будут ликовать, и Ты будешь покровительствовать им; и будут хвалиться Тобою любящие имя Твое. Ибо Ты благословляешь праведника, Господи; благоволением, как щитом, венчаешь его».

Следующий, 89-й, псалом (второй псалом этого Часа) продолжает богословскую композицию этой службы. По преданию, он написан пророком Моисеем, человеком Божиим. Он восклицает: «Господи, прибежище (в евр. тексте –жилище) наше из рода в род! Ты, Боже, был тогда, когда не родились ещё горы и была создана Вселенная». Эти слова продолжают настраивать нас на эсхатологическое чувство вневременного, но реального бытия Божия, являющегося нам прибежищем и жильём.

Все эти тексты подчёркивают мысль о природе творения и человека как его венца, что космос сотворяется Богом, как в колыбели Его Сущности. Весь мир живёт в Боге, как в жилище и прибежище (евр. маъон ). И границы, отделяющие Творца от твари, – границы времени, а не пространства. В 100-м псалме царь и пророк Давид, говоря: «Прехождах в незлобии сердца моего посреде дому моего» (Пс.100, 2), подразумевает духовное измерение, как и в Пс. 100, 8, когда говорит: «С раннего утра буду истреблять всех нечестивцев земли, дабы искоренить из града Господня всех делающих беззаконие». Борьба Давида с беззаконными и нечестивцами имеет в виду, согласно преданию Церкви, созидание духовного измерения и противостояние представителям грубого материализма и безбожия, а также их продукту — греху. Обратите внимание в Пс. 100, 8 на очень уместную добавку — «земли» (евр. арэц), т. е. земных нечестивцев. Здесь речь идёт о людях, которые не мыслят вневременными категориями, соединяющими человека и Бога, а мыслят категориями «земли», имеющими ограниченность и не позволяющими этим существам «иметь горе сердца». Человек потому и назван человеком, что его разум и сознание (др.слав. – чело) постоянно пребывают в вечности (др.слав. – век), в отличие от других приматов, которые мир воспринимают «объективно», т. е. предметно, прагматично, в категориях арэц («земли»). Для животных категория «земли» является естественной и заложенной им в природу и в сознание самим Богом-Творцом. Для человека эта же категория является категорией греха и богоотступничества, потому что человек изначально является образом и подобием Божества. Он – фотография Божества, Его икона, которая, имея границы в мире видимом, не имеет границ сознания во времени. Как, видя фотографию человека, мы думаем о его характере и жизни, так, видя человека как существо биологическое, мы думаем о природе, характере и т.д. Бога. Для Моисея эта идея Бога как природного обиталища для человека в 89-м псалме является более физиологичной, чем для Давида, для которого она открывается в свете человеческой социологии.

Очень глубокими являются слова Пс. 8, 4-5: «Ты возвращаешь человека в тление и говоришь: «Возвратитесь, сыны человеческие!». Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и [как] стража в ночи». Мистика! Возвращать человека в тление только из-за того, что в сознании Бога тысяча лет, как день вчерашний, который к тому же давно прошёл! Здесь чёткой является мысль о том, что возвращение биологического человека в тление есть процесс перевода бытия человека в вечную сферу божественного. Значит, наша временная жизнь в этом мире есть всего лишь подготовка или качественное созревание к существованию человека во вневременном измерении. Именно эта идея Слова Божия и является фундаментом эсхатологического метода православного богословия: здесь мы думаем во времени о вещах, для которых времени не существует. Первый Час готовит наше сознание к восприятию как жизненной, так и богослужебной реальности именно в этой перспективе. Другой образ мысли, другая перспектива является фундаментом греха и безбожия, а, следовательно, и тления, не только биологического, но и духовного.

Продолжение в следующем номере…

 Священник Алексий Васин, 
преподаватель Минских Духовных Школ, 
кандидат богословия.