Автор: диакон Сергий Тимошенков

Часто приходится беседовать с людьми, которые серьезно задают очень неудобные вопросы. «Почему мир несправедлив? Почему страдают невинные? Почему нет ответа на наши молитвы?» Почему, почему, почему?..

Зная, что чаще всего волнует взрослых людей, я стараюсь соответствующим образом направлять и свои беседы с молодежью: делаю, так сказать, прививку заранее от мучительных вопросов зрелого возраста. При этом, прежде, чем сказать какой-нибудь тезис христианского мировоззрения, подбираю к нему как можно больше возражений и критики. Соответственно, ищу и контраргументы, чтобы быть готовым к любым спорам и возражениям.

Но однажды я оказался заложником собственного «оружия»…

Прорабатывая десятки раз в голове каждую тему беседы, я привык относиться к тезисам примерно так, как повар относится к пищевым ингредиентам, и стал пользоваться ими так, как слесарь пользуется своими инструментами. Вполне естественно, что после этого известные мне аргументы потеряли для меня легкий налет некоей… трансцендентности, что ли? Исчез и балласт авторитетности их возраста и авторства: теперь всякое утверждение для меня стало иметь ценность исключительно само по себе, благодаря своему содержанию, а не сопутствующим сведениям.

Весь арсенал ответов на «сложные» вопросы христианства был у меня в прекрасном состоянии: я знал, в каком случае и какой довод лучше применим, что воспримется собеседниками полностью, а что не подойдет в данной ситуации вообще… Но такой подход неизбежно привел к знанию не только сильных сторон каждой апологетической мысли, но и ее недостатков. Впрочем, это нисколько не смущало (ведь мы в жизни часто прощаем недостатки себе и тому, что нам дорого).

Но однажды меня, что называется, «переклинило». Был некий период, когда и без того высокое напряжение жизни по разным причинам увеличилось в несколько раз. Размышляя над всем происходящим, я решил попробовать провести разъяснительную беседу сам с собой. Но когда те вопросы, на которые приобрел навык убедительно, правдиво и – главное – понятно отвечать, стали передо мной, я не нашел ни одного полностью удовлетворяющего меня ответа! Ничто из того, что знал, не казалось мне абсолютным – во всем я уже находил изъян либо раньше, когда готовился к выступлениям, либо сейчас!

Признаться, я оказался совершенно не готов к этому. Привыкший быть во всеоружии знания, хитрости и логики, я оказался не то что незащищенным перед самим собой, но даже абсолютно голым! Обнаружив такое положение вещей, я даже на какое-то время перестал говорить с людьми о чем-либо, связанном с христианством: я считал нечестным учить тому, в чем сам хотя бы на долю процента не до конца разобрался.

Спасаясь от надвигающегося разочарования, я искал ответ всеми силами мозга и души. Но становилось только хуже («Остапа понесло!»). Я, признаться, уже подумал, что «все!» – сейчас будет разваливаться моя вера, которую когда-то я так непросто приобрел»…

Но весь этот шквал сомнений прервал один звонок. Звонил мне ночью неблизкий знакомый, который, вроде, и хочет прийти к христианству, но никак не может бросить остатки языческого гнилья, которые прицепились к его сердцу. Я слушал его, мягко говоря, странные речи минут двадцать, пока совершенно ясно не понял (уже в который раз!) одной вещи: с Богом, в христианстве быть безмерно лучше, чем без Него и непонятно где. Ушла сверлившая душу боль непонимания, и я снова смог взглянуть на небо свободными от пелены претензий и слез недоумения глазами…

Нашел ли я ответы на мучавшие меня вопросы? Думаю, что в привычном смысле нашего ограниченного правилами логики мышления – нет. Скорее, я их прочувствовал. Но главная вещь, которую я вынес для себя из этого урока – это собственным опытом проверенное знание того, что разум может заблудиться без сердца. Как, впрочем, и сердце без разума.