Для справки: Акимов Виталий Викторович, доктор богословия Родился в 1973 г. в Бобруйске. В 1995 г. окончил Минскую духовную семинарию, в 1999 г. — Санкт-Петербургскую духовную академию, доктор богословия (2013). Проректор по учебной работе, доцент Минской духовной академии, доцент Института теологии БГУ.

Продолжение. Начало ― в №1(53)2014 и № 2(54)2014.

Есть удивительные города – провинциальные города, которые сохраняют свою историческую застройку и население, ощущающее свою живую связь со сформировавшейся столетиями городской средой. Такие города вызывают порой противоречивые чувства. Путешественник может ощутить в таком месте особый уют. С другой стороны, задержавшись подольше, он может почувствовать себя чужаком. В такие города хорошо заглядывать мимоходом, чтобы унести с собой отпечаток первой очарованности, которая всегда прекрасна. Ведь первые, даже мимолетные впечатления оказываются порой самыми яркими и запоминающимися надолго. Так и моя память накрепко сохранила образ одного из таких городов, который я увидел февральским утром 2013 года. Это греческий город Касторья, расположенный на севере Греции в Западной Македонии.

Мы приехали в окрестности Кастории поздним вечером. В темноте едва ли можно было рассмотреть отель и его окрестности. Но после восхода солнца мы с удивлением обнаружили, что отель стоит на краю большого горного озера, на противоположном берегу которого уютно разместился небольшой город. Это было озеро Орестиада и город Кастория. Несколько лет назад Кастория стала городом-побратимом Бобруйска, города, в котором прошло мое детство и юность. И эти города действительно похожи. Но главное, что их объединяет – общее название: название греческого города Кастория происходит от слова «бобер». И это не случайно. Кастория является широко известным за пределами Греции центром мехового промысла и торговли. Именно сюда направляются многие наши соотечественницы в поисках достойной меховой шубы. Меховой промысел особенно активно развивался в Кастории с 17 века, когда на берегах Орестиады осели новые переселенцы – евреи.

Однако Кастория была и остается городом христианским. И напоминания об этом встречаются буквально на каждом шагу. В городе, насчитывающем чуть более полутора десятка тысяч жителей, сохранилось более семидесяти древних храмов византийского и поствизантийского периода. Гуляя по его улицам, вы постоянно наталкиваетесь на камерные церковные строения (как гуляя по старому Бобруйску на каждом шагу можно видеть здания бывших синагог). Эти храмы сохранили не только свою архитектуру, но и монументальную живопись, фрески. Нас, чья страна столь скудна на древности, действительно способна поразить такая концентрация церквей, построенных в период с 11 по 16 век, прекрасно сохранивших аутентичную фресковую живопись. Подобное изобилие церковных строений объясняется просто: это домовые церкви, которые возводили местные купцы.

Конечно, для греков, чья земля хранит следы далекой античной цивилизации, постройки второго христианского тысячелетия могут казаться не столь древними. Но именно эти постройки отражают душу современного греческого народа, потому что подлинные истоки этой души следует искать не в величественных мраморных руинах античного периода, а в этих маленьких церквушках, напоенных молитвами многих ушедших поколений греков, сумевших сохранить свою национальную идентичность благодаря верности своей вере.

Кастория существовала еще с древних римских времен. В византийский период она называлась Юстиниануполис. Сейчас же о временах великого императора Юстиниана напоминают только руины оборонительных стен. В Кастории очень хорошо сохранилась историческая застройка последних трех столетий. Поэтому прогулка по ее узким извилистым улицам позволяет ощутить дух старого балканского города с пестрым этническим населением. В последние десятилетия центр города, где многие здания пришли в ветхое состояние, начали активно реставрировать. Почувствовать атмосферу города периода османского владычества, прикоснуться к быту того времени помогает и Этнографический музей. На стенах музея, который представляет типичный жилой дом позапрошлого века, особое внимание привлекают старые фотографии, на которых достаточно часто заметны представители греческого духовенства.

В четырех километрах от города находится и почитаемый в Касториисредневековый монастырь Панагии Мавриотиссы, основанный в 11 веке императором Алексием Комнином Первым. В монастыре сохранились храмы 11 и 16 веков. Древнейшие фрески монастыря датируются 12 веком. Со стороны обители открывается красивый вид на озеро, в безмятежных водах которого отражаются горы, небо, белые облака и небольшие домики Кастории, уютно расположившиеся по береговой дуге. После обеда мы оставили этот город, живущий своей неспешной жизнью, и направились южнее, в Фессалию, туда, где на высоких скалах расположились всемирно известные монастыри.

В современном мире мы привыкли восхищаться творениями человеческого гения. Но порой все эти творения отступают перед тем, что созидает сама природа, когда мы подолгу не можем оторвать свой взгляд от маленького хрупкого цветка или от потрясающих своим величием и масштабом природных видов. Так могут поразить жителей наших равнин горы и панорама моря. Но море и горы были пережиты мной еще в детстве и юности. В последние же годы пережить чувство восхищения природной красотой мне удалось дважды – в анатолийской Каппадокии, где на протяжении нескольких миллионов лет вулканы, ветры и дожди создали свои причудливые изваяния из туфа, и в греческих Метеорах, где воды древнего моря, покрывавшие некогда Фессалийскую равнину, образовали гигантский каменный лес из устремленных на сотни метров к небу каменных столбов.

Описывая подобные места, нередко говорят о том, что здесь небо соединяется с землей. Когда-то жители древней Вавилонии, возводя высокие башни, мечтали добиться этого соединения. Жалкие руины этих построек словно говорят о тщетности горделивых попыток земного человека подняться до небес. В Каппадокии и Метеорах не строили башен. Но здесь также жили люди, устремленные к небесам. Они заселяли обращенные к небу природные образования и пытались возвыситься молитвой и духовными подвигами, стремясь внутри своей души построить храм, соединяющий небо и землю. Многих христиан Метеоры привлекают в первую очередь не тем, что здесь можно увидеть телесными очами (а смотреть здесь действительно есть на что), а возможностью соприкосновения с опытом монашеского духовного делания.

В Метеоры мы приехали к вечеру, остановившись в отеле маленького городка Каламбака, который расположен прямо под метеорскими скалами, которые христианские монахи-отшельники начали обживать в 10 веке. Уже в 12 веке тут возник целый монашеский городок, а в 14 веке монашеская жизнь в Метеорах активизировалась благодаря приходу афонских монахов Афанасия и Григория. Древние монастыри в Метеорах возводились на вершинах скал и являлись фактически неприступными крепостями, попасть в которые можно было в корзине или сетке, которую поднимало специальное устройство. Сейчас к большинству монастырей построены удобные подходы. Некоторые сложности могут возникать иногда только при подходе к монастырю Святой Троицы. В период наивысшего своего расцвета, в 16 веке, в Метеорах было 13 монастырей. В настоящее время действующими являются 6 из них, причем монашеская жизнь существенно активизировалась за последние несколько десятилетий.

Для неспешного посещения обителей здесь понадобится несколько дней. Мы успели посетить только два монастыря – Всех Святых и святой Варвары. Монастырь Всех Святых был основан в 14 веке, когда на одну из метеорских скал взобрался отшельник Варлаам. В настоящее время к обители имеется достаточно удобный подход, существующий благодаря небольшому мостику, по которому можно пройти в монастырь, безопасно миновав пропасть между скалами. О старом способе входа напоминает корзина, соединенная с подъемным механизмом, который подобен тем, что я уже видел в египетских монастырях. В обители имеется два древних храма – основанный Варлаамом храм Трех Святителей и построенный в 16 веке собор Всех Святых. Храмовые фрески этих храмов датируют 16-17 веками. Излишне говорить, что с террас монастыря открывается великолепный вид на окрестности. Монастырь Варлаама известен и своим собранием древностей, часть из которых выставляется на обозрение посетителей.

Из монастыря Варлаама по тропкам и бревенчатым ступеням мы прошли к другой обители – женскому монастырю святой Варвары (монастырь Русану). В этот небольшой, но очень ухоженный монастырь также можно попасть благодаря нескольким небольшим мостикам. Глядя на очень уютные монастырские помещения и зеленые дворики сложно представить, что еще в середине 20 века эта обитель была практически заброшенной. Как и другие храмы Метеор, церковь Преображения монастыря святой Варвары украшена фресками, созданными живописцами критской школы в 16 веке.

Посещение монастырей, прогулки по тропинкам между высокими скалами необыкновенно приятны. К сожалению, наше время было ограниченно, нас ждал большой переезд на юг Греции, в Дельфы. Перед отъездом из Метеор мы пообедали в одном из ресторанов в очень живописной деревне Кастраки, расположенной среди высоких скал. Приятная атмосфера этой деревеньки пробудила во мне чувства, которые посещали меня в каппадокийских селениях Анатолии, построенных среди конических туфовых образований.

Мы оставили север Греции и направились на юг страны. Суровый климат северной части менялся просто на глазах. Сухая трава оживала и становилась зеленой, голые деревья и кустарники покрывались свежей листвой. И, словно на машине времени, мы попадали на зарю греческой цивилизации, в античную Грецию, памятники которой ждали нас впереди. Наше путешествие в первые февральские дни продолжилось в весну, в весну природную и историческую весну Греции. И в преддверии этой весны мы увидели знаменитые Фермопилы.

Некогда узкий проход между морем и горами, который соединял север и юг Греции, и который получил свое название благодаря находящимся неподалеку термальным источникам, в настоящее время превратился в широкое поле. Море отступило, как отступило оно и во многих других местах Греции и Турции, где в него впадают горные реки, несущие в своих водах ил и песок, который со временем отодвигает береговую линию. В 480 году до Р. Х. здесь группа из 300 спартанцев во главе с царем Леонидом несколько дней удерживала наступление огромного персидского войска царя Ксеркса, проявив невероятный героизм.

Древние греко-персидские войны являют немало примеров подобного героизма, в которых отразилась извечная любовь греков к независимости и свободе. Великая мировая империя персов так и не смогла покорить маленькую Грецию, населенную людьми, вечно враждующими, спорящими и соперничающими друг с другом. Но эти люди, отрицающие деспотизм, движимые любовью к свободе, вдохновляемые своими представлениями о чести, достоинстве, славе смогли не только отстоять свое право на независимость, но и покорить великую бескрайнюю Персию, привив свою культуру многим древним восточным народам, для которых сами греки были историческими младенцами. Эллинизм, расцветший благодаря гению Александра Великого, сыграет впоследствии немалую подготовительную роль для распространения христианства. И хотя христианство перевернет многие античные представления, в самих своих истоках оно неразрывно связано с эллинистическими традициями, на которых выросло не одно поколение выдающихся богословов первых веков.

В этой поездке Фермопилы стали для меня не только вратами на юг Греции, но и вратами в ее классическое наследие. Проезжая мимо лесистых гор, зеленых долин, оливковых рощ, мы достигли берегов Ионического моря, приехав в религиозный центр античной Греции, в Дельфы. Продолжение ― в следующем номере.