В ночь с 16 на 17 июля 1918 года (в подвале!) большевики злодейски расстреляли Царскую семью вместе со свитой. Палачи не пожалели никого. Пристрелили даже собак, которые начали выть. Перед расстрелом Царь прожил со своей семьей в доме Ипатьева 78 дней.

Как же так получилось, что русский народ допустил убийство своего императора? Почему во всех бедах обвинили царя? Чтобы понять «вину» Государя, стоит прочитать всего одну цитату из книги «При дворе последнего императора», написанную начальником канцелярии министерства Императорского Двора генералом А. Мосоловым: «Государь Николай II, Его семья и Его окружение являлись чуть ли не единственным объектом обвинения для многих кругов, представлявших русское общественное мнение дореволюционной эпохи. После катастрофического развала нашего отечества, обвинения сосредоточились почти исключительно на Государе. …должны же были не только прямые, но и косвенные участники (революции — прим. ред.) чем-либо оправдать себя». Как ясно, коротко и просто сказано. Те, кто был рядом с Царем, кто сам прямо или косвенно участвовал в управлении государством, всеми силами пытались оправдать в первую очередь себя и переложить всю вину на государя. Могло ли быть все по-другому? Сейчас нам остается только предполагать. Что же еще было источником ненависти общества к императору и его семье? Справедливости ради стоит отметить, что след в произошедших событиях имело и время, в которое выпало императору Николаю II управлять государством, и некоторые просчеты, от которых не застрахован никакой руководитель. Но были и другие, более мелкие, но оттого не менее значимые события, которые формировали вокруг царской семьи негативный ареол.

Отпечаток наложило долгое нежелание Александра III благословлять брак своего сына, а также время до бракосочетания и сама церемония, которые прошли в атмосфере последних дней жизни и кончины Александра III. Следом, трагедия на Ходынке, когда во время торжеств по случаю коронации произошла массовая давка, о которой написали все газеты того времени. На Ходынском поле погибло и было покалечено более двух тысяч человек.

«В самом начале царствования, депутация всероссийского дворянства получила памятный выговор. В ответ на приветствие, по случаю вступления на престол (с надеждою о призыве к сотрудничеству), император сказал краткое слово, заключавшее знаменитую фразу: «оставьте бессмысленные мечтания». Эта первая публичная речь молодого монарха произвела несказанный эффект на широкие круги, возлагавшие надежду, что Николай II возобновит традицию реформ, ознаменовавших эпоху его деда, Александра II, и столь круто прерванную его отцом, Александром III», — пишет генерал Александр Мосолов.

Также и императрице Александре Федоровне не удалось стать популярной в своем новом отечестве. «Ряд несчастных внешних обстоятельств, в соединении с болезненной застенчивостью, помешали этому». Все царствование она подвергалась постоянным нападкам.

Государь не исправил положение. После смерти Александра III вдовствующей императрице полагалась только большая пенсия. Но Николай II оставил своей матери все прерогативы супруги царствующего императора. Во всех церемониях мать всегда занимала место впереди его супруги. Остался на государственном обеспечении и двор царицыматери, который обходился казне как двор самого царя. Все прерогативы придворных пожалований были предоставлены царице-матери. Если Александра Федоровна хотела произвести какое-то назначение, то вначале ей нужно было получить одобрение царицы-матери. «Эта несвобода Александры Федоровны как императрицы не могла не сказаться негативно на ее популярности», — отмечает генерал.

Мать Николая II, императрица Мария Федоровна, с самого начала была принципиально против брака с германской принцессой. «Как истая датчанка, государыня ненавидела немцев, не прощая им аннексии Шлезвига и Гольштинии в 1864 году. Неприязнь императрицы к молодой принцессе сейчас же отразилась на отношении к ней всего русского двора». К тому же молодая императрица не имела способности поддерживать салонные разговоры и к ним относилась скорее с пренебрежением. Как-то в беседе царица-мать даже сказала, что «без нее (т.е. супруги — прим. ред.) Ники был бы вдвое популярнее». Против Александры Федоровны было настроено все петербургское общество. С царствующей императрицей обращались с нескрываемым пренебрежением и даже с насмешкой и иронией.

В конце царствования личные встречи царя с родственниками практически прекратились, а при всяком свидании государя с императрицею пускались слухи о каких-то семейных раздорах. Начались разговоры о возможном перевороте. «Легкомысленные представители общества мечтали о перевороте, но не подозревали, что при тогдашнем настроении низов это приведет к революции и к их же гибели».

«В начале правления новый царь был молод, и старшие родственники рассчитывали влиять на него. Когда же эти чаяния не оправдались, молва опять же возложила вину на императрицу». Плюс ко всему император без внимания относился к семейным советам. Часто он не только не одобрял желания большинства своих родственников, но и принимал прямо противоположные решения.

Государь к тому же не одобрял морганатические (неравные по социальному положению) браки своих родственников. И санкции за неподчинение были очень суровыми. «Но через некоторое время царь виновных прощал, санкции отменял и возвращал их в Россию на прежнее положение. Но прежних отношений восстановить было уже нельзя. Раненое самолюбие давало о себе знать», — замечает генерал А.Мосолов. В итоге с ближайшими и наиболее влиятельными родственниками отношения большого двора стали наиболее натянутыми.

Стоит упомянуть Григория Распутина. Историкам еще предстоит дать ответы на многие вопросы, касающиеся этого человека, но его появление внесло окончательный разлад в императорскую фамилию, а его убийство и реакция царя (он поставил на коллективном письме, которое оправдывало одного из участников заговора, резолюцию: «никто не имеет права убивать») дали последний толчок к расхождению императорской четы с большинством членов династии Романовых.

Так постепенно возникла рознь между обществом и двором, «которая в последние годы царствования настолько обострилась, что общество вместо того, чтобы, по укоренившимся своим монархическим взглядам, поддерживать трон, от него отвернулось и с настоящим злорадством смотрело на его крушение». Кроме супруги у царя не оказалось поддержки, он остался один.

Отрицательно на популярности царской семьи сказалась и война. Сначала Русско-японская, а затем, и в большей части, Первая мировая.

Царь Николай II как истинный патриот сам стремился на фронт и считал, что его долг быть посреди своих воинов, разделяя их тяготы, а не только провожать войско на войну. Но постоянные неуспехи на фронте и продвижение противника вглубь России действовали удручающе на армию и народ. Царицу как немку молва начала обвинять в шпионаже в пользу Германии. Пытаясь исправить ситуацию и при этом не навредить, Царь посчитал, что своим вступлением в командование поднимет дух войск и даст толчок, способный остановить движение немцев. «В случае неудачи он рисковал троном, но у него было убеждение в конечной победе». Царя отговаривали от этого шага, так как он был нужен в столице, но он остался непреклонен.

«После отъезда государя в ставку, столица, со всей своей политической жизнью, оказалась в каком-то нелепом, как бы нелегальном положении. Решение царя сильно повлияло на внутреннее управление страной. Работа шла, но ею не руководили».

Что произошло дальше, всем известно — печальный конец монархии, страдания народа и формирование другой страны. Последующее время иначе как кровавым не назовешь. Гражданская война и репрессии унесли огромное количество жизней. Но не все страдали за Христа. Огромное количество отвернулось от Церкви и погибало ни за что. Сразу вспоминаются слова Христа о Силоамской башне, когда Господь задал риторический вопрос: «Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме?» (Лк. 13,4). Неужели мы и правда думаем, что погибшие в то лихое время были хуже, чем мы, что в наше просвещенное время такого потрясения быть не может? Лет 5-10 назад такие мысли были, но сейчас на наших глазах мир меняется. И окончательное его изменение может вызвать потрясения еще страшнее произошедших 100 лет назад. Поэтому печаль по ушедшим временам не должна лишать нас возможности изменить свою собственную жизнь, соотнести ее с Евангелием, со словами Христа, чтобы Господь не попустил подобной трагедии еще раз пройтись по нашим судьбам.

Главный редактор журнала «Ступени» иерей Геннадий Белых.