Автор:  Протоиерей Геннадий Логинов

В Жировичской обители особо почитают преподобномученика Серафима (Шатутя), великого подвижника и исповедника Православной Церкви XX века. Его жизненный путь – назидание всем нам.

Среди священнослужителей, которые особенно активно участвовали в открытии и восстановлении православных церквей во время Великой Отечественной войны, выделяются имена архимандрита Серафима (Шахмутя) и иерея Григория Кударенко. Они были первопроходцами восстановления церковно-приходской жизни, разрушенной в период довоенных гонений. Один из них – архимандрит Серафим – прославлен в лике преподобномучеников.

Роман Романович Шахмуть родился 15 июля 1901 года в деревне Подлесье Ляховичской волости Барановичского уезда Гродненской губернии и происходил из семьи крестьян-бедняков. Кроме него в семье было еще два брата и семеро сестер. В 1915 году умер их отец. Несмотря на крайнюю материальную нужду, Роман Шахмуть в 1915 году сумел закончить Ляховичское двухклассное народное училище. С детства его влекло к Церкви, он много и усердно молился и в 1916 году поступил послушником в Минский Свято-Духов мужской монастырь. В виду военных действий в 1917 году он вынужден был возвратиться в Подлесье. В 1921 году, выдержав экзамен на звание псаломщика, Роман Шахмуть непродолжительное время служил при церкви Рождества Пресвятой Богородицы с. Велятичи Пинского уезда.

В 1922 году, чувствуя в себе монашеское призвание, он прибыл в Свято-Успенский Жировичский монастырь, где 1 апреля 1923 года был пострижен в монахи с именем Серафим. Благодаря редким певческим способностям, он был определен на клиросное послушание. Отец Серафим был замечательным регентом и уставщиком. В 1926 году монаха Серафима (Шахмутя) рукоположили во иеродиакона, а в 1935 году – в иеромонаха. В том же 1935 году он был назначен на приходское служение в с. Курашево Бельского уезда Белостокского воеводства, где ревностный пастырь служил до конца 1937 года. Об отце Серафиме с любовью рассказывали его прихожане. Параскева Кузьмюк вспоминала, что перед войной, в то время, когда батюшка находился в Курашеве, она убирала в храме, ткала для церкви полотно и ковры, а по воскресеньям, когда в деревне организовывались общие обеды, готовила и убирала. Когда архимандрита Серафима арестовали по лживому обвинению, она получила от него несколько писем с просьбой засвидетельствовать о его невиновности.

Ян (Иван) Артышук, житель села Курашево, рассказывал: «Батюшка Серафим приехал в Курашево в 1935 году. Запомнил это точно. Весной следующего года я уехал в армию. Батюшка меня благословил».

Некоторое время своего пребывания в Курашеве отец Серафим жил в семье Артышуков. Часто, преимущественно летом, прихожане отца Серафима собирались под грушей в саду семьи Артышуков, беседовали на духовные темы, исторические, читали Библию. Батюшка объяснял людям непонятные места и отвечал на вопросы, учил. На эти встречи под грушей приходили не только жители Курашева, но также люди из окрестных приходов. Батюшка ходил из дома в дом и читал акафисты, молился, проникновенно проповедовал.

«За несколько лет до Второй мировой войны, зимой, в одно из воскресений, – вспоминала Мария Яконюк, – после литургии батюшка произнес слова, которые в то время вызвали только улыбку недоверия. «Придет время, – говорил он, – когда вашу деревню покинет много молодежи и выедет отсюда не по своей воле, а под принуждением чужого народа. Молитесь и помните, что придут скоро времена тяжелые и произойдут страшные события. Однако не впадайте в уныние, ваша деревня Курашево не будет тронута. Она будет спасена благодаря одной богобоязненной верующей душе». Действительно, во время Второй мировой войны деревня не была сожжена, туда даже не въезжала тяжелая немецкая артиллерия.

«У него был великолепный голос, – рассказывала Мария Артемюк, в то время – певчая детского хора. – Батюшка любил детей, всегда каждому что-то дарил: то конфету, то пряник, иногда святую иконку. Также, по его инициативе было образовано Курашевское церковное братство. Отец Серафим организовывал пешие паломничества в Жировичи, Яблочин, Бельск-Подляшский».

«Во время паломничества в Бельск-Подляшский, – вспоминала Анфиса Артемюк (род. в 1918 г.), – отец Серафим в Видове исцелил больного, чему я являюсь свидетелем. В Курашеве исцелил 17-летнего Кузьму, который был родом из Нарева».

Иван Малашевский (род. в 1921 г. в д. Дубичи Осочные) рассказывал о своей встрече с батюшкой с особым восторгом и живостью: «Было это тогда, когда батюшка возвращался с Крестным ходом из Яблочина. Его одухотворенное лицо я буду помнить до конца своих дней. Первый раз я увидел отца Серафима, когда был молодым… И сейчас в старости, смотря на его икону, вижу его второй раз… Это все равно как бы он пришел ко мне в мой дом!».

Прихожане вспоминали и о других случаях прозорливости отца Серафима. Так, благочестивые супруги Лука и Анна, которые долго не имели детей, горячо просили батюшку святых молитв о даровании им ребенка. Отец Серафим заверил их, что скоро у них родится девочка. Так и произошло.

Раба Божия Мария рассказывала: «Однажды мы пришли к батюшке с подругой и соседями на вечернюю молитву. Я тогда была молодой девушкой. Батюшка посмотрел на меня (было такое ощущение, как будто бы он заглянул мне в глубь души), подошел ко мне и дал горсть конфет. «Мария, – назвал он меня по имени, чему я очень удивилась, так как он меня раньше не видел и не знал. – Ты, девочка, не выходи замуж. Тебе лучше будет, если ты замуж не выйдешь, потому что понесешь тяжелый крест. Помни». Но девушка не послушала батюшку. Потом, однако, убедилась, насколько пророческим и правдивым оказалось то, что он сказал. Все ее замужества были трагическими и неудачными.

Прихожане говорили, что отец Серафим был образцом священника, который жил только для Бога, для блага Церкви и народа. Он помогал бедным людям, всем тем, которым нужна была поддержка и помощь. Был всегда с нуждающимися. Бывало, последний свой грош отдавал просящему. В деревне Курашево широко известен случай, как батюшка подарил деньги на свадьбу одним бедным молодым людям. Он искренне жалел всех больных и убогих. К 1938 году иеромонах Серафим вернулся в Жировичский монастырь. В этом же году он участвовал в крестных ходах с Жировичской чудотворной иконой Божией Матери, которые проводились с целью защиты Православия от посягательств римо-католиков, а также для сбора средств на ремонт монастыря. Вместе с Жировичской святыней отец Серафим побывал в Гродно, Бресте, Волковыске, Яблочине, Бельске, Пружанах и других местах. Повсюду икону встречали торжественно и многолюдно. Богослужения совершались не только в храмах, но и в частных домах. Вместе с батюшкой деятельное участие в этих крестных ходах принимал его близкий друг Григорий Кударенко, летом 1941 года рукоположенный во иерея.

Неся крест монашеского послушания, иеромонах Серафим вел строго аскетическую жизнь. В Жировичах он одно время жил при Свято-Георгиевской кладбищенской церкви, которая никогда не отапливалась. И в холод, и в жару подвижник ходил только в сапогах.

В 1930-е годы иеромонах Серафим познакомился с опальным архиепископом Пантелеимоном (Рожновским), находившимся в Жировичском монастыре в ссылке за сопротивление, оказанное им провозглашенной в 1925 году автокефалии Православной Церкви в Польше. В конце 1939 года, когда владыка Пантелеимон вернулся к архипастырскому служению в юрисдикции Московского Патриархата, он возвел иеромонаха Серафима в сан игумена, немного позже – в сан архимандрита.

В августе 1941 года по благословению архиепископа Пантелеимона архимандрит Серафим (Шахмуть) и иерей Григорий Кударенко покинули Жировичский монастырь и выехали в направлении Минска. Им было поручено заняться организацией церковно-приходской жизни там, где она была разрушена в довоенный период. Стремясь охватить как можно больше населенных пунктов, миссионеры отправились в дорогу на лошадях. Путь их был долог и очень труден.

Они посетили ряд селений Копыльского, Слуцкого и Узденского районов, где в недавнем прошлом действовали церкви. Боголюбивые пастыри побывали в Копыле, Тимковичах, Семковичах, Романове, Воробьевичах, Лешне, Киевичах, Быстрице, Евангелевичах, Слуцке, Грозове, Треске, Трухановичах, Басловцах, Узде, Песочном, Семеновичах. В каждом из названных селений они собирали среди верующих прошения на имя владыки Пантелеимона с просьбой об открытии приходских церквей; и везде, где только были на пути в Минск, совершали богослужения, осматривали сохранившиеся храмы, избирали строительные комитеты для их ремонта, крестили детей, отпевали умерших, неустанно проповедовали слово Божие.

По прибытии в Минск архимандрит Серафим и отец Григорий непродолжительное время служили в Спасо-Преображенской церкви бывшего женского монастыря. Но уже в январе 1942 года они вновь отправились в путь, но в этот раз – дальше, в Восточную Белоруссию, с той же целью миссионерской проповеди. На Вербное воскресенье 1942 года пастыри приехали в г. Сенно, где совершили первое богослужение, на котором присутствовало свыше тысячи молящихся. Там же было крещено свыше двухсот детей, как, впрочем, и в ряде других мест, через которые лежал путь миссионеров. Накануне праздника Святой Пасхи миссионеры прибыли в Витебск и остановились в приходе Казанской церкви в Марковщине, где их радушно приняли прихожане.

В Витебске отцом Серафимом была написана краткая заметка, опубликованная в газете «Новый Путь», в которой рассказывалось об открытии церквей, говорилось о том, что «…народ радуется этому, энергично очищает храмы от колхозного зерна, а новоиспеченные клубы и театры (в прошлом церкви) – от мебели и мусора»; также подчеркивалось, что «…народ в открываемые церкви несет сохраненные у себя ризы, кресты, евангелия, антиминсы и вообще церковные принадлежности; помогает ремонтировать церкви, посещает их, горячо молится, крестит детей и просит отпеть ранее усопших отцов и матерей, которые были похоронены без напутствия и погребения». В той же статье батюшка рассказывает, что «…церкви посещают даже молодежь и дети… и храмы в большие праздники переполнены до отказа».

После Витебска отцы Серафим (Шахмуть) и Григорий Кударенко направились в Оршу, а по дороге остановившись в Богушевске, где крестили многих людей. Затем посетили Быхов, Жлобин, Могилев и другие города и веси Восточной Белоруссии. Позже они остановились в Гомеле, сделав его центром своей проповеди. В Гомеле отцы-миссионеры служили в Свято Петро-Павловском кафедральном соборе, одновременно посещая окружные приходские храмы. Недалеко от Гомеля, в Ченках, проповедники возродили женский монастырь, собрав тридцать сестер, из которых избрали настоятельницей игумению Поликсению. Архимандрит Серафим постриг в рясофор благочстивую Манефу Скопичеву, которая в 2007 г. была прославлена в лике преподобных, а ее святые мощи сегодня почивают в Гомельском кафедральном Петро-Павловском соборе. Монастырь действовал до сентября 1943 года.

В сентябре 1943 года пастыри выехали в Бобруйск и затем возвратились в Минск, завершив, таким образом, свою поездку.

Везде, где побывал отец Серафим, он собирал материалы о тех преследованиях, которым подвергалась Православная Церковь Белоруссии в довоенные годы. Собранные им материалы свидетельствовали о том, что ко времени посещения им Восточной Белоруссии на всей ее территории «…не было ни одного епископа, причем нигде не было ни одного открытого для богослужения храма (только в Орше действовал один обновленческий храм); что духовенство в большинстве своем и повсеместно было сослано, заточено в тюрьмы, а многие даже расстреляны; что церкви были превращены в клубы, театры, амбары… и многие из них разрушены; что почти все церковное имущество было разгромлено и уничтожено безбожниками». Далее говорилось, «что народ радуется открытию церквей, и в Витебске при открытии Свято-Покровской церкви народ до того был тронут, что весь зарыдал, и священники не могли служить и был временный перерыв… и в Гомеле тоже при нашем отъезде зарыдал весь народ…».

Посетив в годы военного лихолетья Восточную Белоруссию, архимандрит Серафим (Шахмуть) явился первым летописцем тех страданий, которые претерпели служители Церкви Православной в период большевистского террора. По горячим следам, основываясь на живых воспоминаниях очевидцев, он собирал материалы о гонениях, пережитых Церковью от богоборческой власти.

Во время путешествия проповедникам часто приходилось бывать в затруднительных ситуациях, но им явно споспешествовал Промысел Божий, о чем свидетельствует следующий случай, рассказанный самим отцом Серафимом. В одном из городов у него начался абсцесс в паховой области. Болезнь быстро прогрессировала и угрожала жизни миссионера. Немецкий врач, осмотрев больного и сочтя, вероятно, дело безнадежным, сказал, что, к сожалению, ничем помочь не может. Отец Серафим настолько страдал, что даже на кровать в квартире, где миссионеры остановились, взбирался с помощью табуретки. Однажды, когда он был в спальне, начался налет советской авиации. Отец Григорий хотел укрыться в подвале, но, поскольку отец Серафим не мог уже спуститься туда, не пожелал покинуть друга и остался в квартире, только в другой комнате. Вдруг отец Серафим услышал голос, повелевавший ему покинуть спальню. Повинуясь, батюшка с трудом добрался до кухни. Тот же голос повелел позвать сюда и спутника. Когда отец Григорий пришел на кухню, в дом, где они находились, попала бомба. Один из осколков, ранил архимандрита Серафима и вскрыл абсцесс. Из раны вытек весь гной и вскоре это место зажило, так что отец Серафим стал совершенно здоров. Таким образом, действием Божиим, фактически произошла хирургическая операция без вмешательства человека.

Возвратившись в Минск, отец Серафим и отец Григорий стали служить в Свято-Духовской церкви (ныне – Свято-Духов кафедральный собор). Открытие храма было торжественным. Иконостас выполнили инженер Антон Васильев и художник Николай Гусев. При храме был возобновлен монастырь, для которого из исторического музея возвратили богослужебные книги. Отец Серафим имел пастырское попечение над больницами города, инвалидными домами и детскими приютами, неся всем слово утешения.

В июне 1944 года проповедники переехали из Минска в Гродно. Там они посещали лазареты, проповедовали, причащали раненых. В Гродно 6 сентября их арестовали. Накануне они служили в церкви Гродненского монастыря Рождества Пресвятой Богородицы. Пять дней длился допрос на месте, затем арестованных перевезли в Минскую тюрьму. Официально им предъявили обвинение в сотрудничестве с СД (от нем. Sicherheitsdienst – дословно «Служба безопасности» – одна из спецслужб нацистской Германии – прим. ред.) и в прочих совершенно надуманных преступлениях. На самом деле отцы были арестованы за свою подвижническую миссионерскую деятельность в годы оккупации. Не случайно, во время так называемого «следствия», именно этому аспекту их деятельности уделялось особо пристальное внимание. На допросах осужденные держались мужественно, не скрывая от «следователя» своих взглядов. Отец Серафим на вопрос о том, что он говорил во время проповедей, когда ездил по Белоруссии, прямо ответил, что часто обращался к народу примерно со следующими словами: «Россия была верующая. Верили наши предки, деды, прадеды, отцы, и теперь мы вновь заживем счастливо через веру. Нехорошо, что безбожники закрывали наши святыни, что ваши отцы и матери умирали без напутствия Святых Тайн и хоронились без священника, а дети росли некрещеные и не венчались…» Такие проповеди, по свидетельству отца Серафима, произносились им и отцом Григорием часто и повсеместно.

Одному Господу известно, что пришлось пережить на допросах арестованным, а допрашивали их 18 раз. Один из допросов отца Серафима (Шахмутя), состоявшийся 5 декабря 1944 года, был начат в 13:00, а закончен в 16:15, продолжаясь, таким образом, 3 часа 15 минут. Записано же в протокол было лишь несколько строчек. Нетрудно представить, что скрывалось за белыми пятнами протокола. Неудивительно, что, согласно медицинской справке, имеющейся в следственном деле, которая подписана врачом внутренней тюрьмы НКВД и датирована 31 декабря 1944 года, архимандрит Серафим в свои неполных 43 года страдал неврозом сердца, а отец Григорий – катаром желудка и многими другими болезнями. Их продержали под «следствием» ровно 10 месяцев, так ничего и не добившись.

Особым Совещанием при НКВД СССР 7 июля 1945 года обоим заключенным вынесли приговор о лишении свободы сроком на 5 лет с пребыванием в исправительно-трудовом лагере.

Их отправили в лагеря Горьковской области. Там пастырей поместили в разных местах в 12 километрах друг от друга. Но им все-же удавалось поддерживать между собою связь. Отец Григорий знал о смерти отца Серафима и ее обстоятельствах.

По воспоминаниям племянницы отца Серафима Надежды, из заключения батюшка сначала присылал им письма, просил помощи. Родные отправили ему передачу и получили ответ, в котором он благодарил, и просил прислать, указывая на болезнь, еще чеснока и ягод. Но после второй посылки ответа уже не было

С этого времени связь с родственниками прервалась.

5 марта 1946 года архимандрит Серафим скончался в лагере – по официальной версии – от сердечной недостаточности.

Священник Григорий Кударенко, отбыв срок заключения, вернулся в Успенский Жировичский монастырь, принял монашеский постриг с именем Игнатий и мирно отошел к Господу в 1984 г. на 89-м году жизни в сане архимандрита. Незадолго до смерти он рассказал одному из своих духовных чад, что во время миссионерского путешествия во время войны по Восточной Белоруссии ими было открыто с отцом Серафимом 74 храма.

Архимандрит Серафим был канонизирован Белорусской Православной Церковью 12 декабря 1999 года как один из 23-х новомучеников Минской епархии. На Архиерейском Соборе 2000 года имя преподобномученика было включено в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской. Память преподобномученика Серафима совершается 24 августа/6 сентября.

Преподобномучениче, отче наш Серафиме, моли Бога о нас.